Дмитрий Мережковский - Варианты стихотворений
Тебя, убийца и злодей!
28
В автографе монолог Шута имеет дополнительный фрагмент перед ст. 1 «Нет, не буду унижать»:
29
В автографе после слов Второго придворного («Как, вы не знаете?..») и перед монологом Беатриче — реплика Сильвио:
30
В автографе перед этим ст.:
Посмотрите, я смело в лицо ей гляжу,
И в позоре моем пред зарей не брожу
Я — разврата безумная жрица.
Негодуй и румянцем, о небо, гори —
Целомудренно ясной богине зари
Гордый вызов кидает блудница.
31
В автографе вм. отточия:
Целуйте все — бароны и князья,
И канцлер, и министр — я грозный судия:
Правдивей, лучше всех продажная блудница!
Смелей красавица, на троне гордо стой
С высоко поднятой главой,
Как всемогущая царица,
Над этой чернью золотой!
32
В автографе после этого ст.:
Король, в твоем лице мелькнули мне черты
Какой-то чудной, высшей красоты.
Пока ты говорил — я видела героем
Тебя в огне пред грозным боем.
Я слышала, как шум грохочущих валов,
Победный гул твоих полков:
«Да здравствует наш юный император!»
И страшен, и велик ты мчался над толпой,
Богоподобный император
На колеснице золотой!
33
В автографе после этого ст.:
О лучше б мне совсем не жить,
О камень череп размозжить,
Чем испытать такие муки.
Долой же с глаз моих злодей —
Иль омочу в крови твоей
Я мщенья жаждущие руки!
Клотальдо
Прости ему, Господь!
(Уходит)
Сильвио
Один,
Один! ни звука… спит пустыня…
Где твой венец, твоя гордыня,
Непобедимый властелин?
Кроме того, в автографе в последнем монологе Сильвио вм. ст. 5 и отточия:
Насмешка горькая! Судьбой,
Как розгой школьник, я наказан
И вот лежу, поруган, связан —
Бессильный, жалкий и смешной.
Кричу, взываю — мщенья, мщенья!
Но все бесстрастно, и хранит,
Безмолвье мертвое гранит,
Не внемля крикам исступленья.
Позор, позор — терпеть, молчать —
Как женщина, без сил, без воли —
И только руки грызть от боли,
И только в бешенстве рыдать.
Между ст. 21 и 22 в том же последнем монологе в автографе:
Где ж истина, чему мне верить?
Куда укрыться? Что ни шаг
Повсюду пропасть, тайна, мрак,
И мыслью страшно их измерить.
34
В автографе после заключительного ст. (реплики солдат) и перед репликой мальчика:
Солдаты
(смешиваются с толпою, распевая)
Окопы, решетки
И крепость — мечом,
А сердце красотки
Мы лаской берем.
Творите молитву,
Уж в зареве — твердь.
Товарищи — в битву,
Победа иль смерть!
Буржуа
Крамола, бунт! Где верность, где присяга?
Расплатишься ты, чернь безумная, — смотри!
Порядок, собственность, религия — вот три
Столпа незыблемых общественного блага.
Спасем отечество, усердием горя,
Умрем за веру и царя!
Мы кровью против вас оборонять готовы
Самодержавия священные оковы!
Крики в толпе пьяных поденщиков
Нет, братец, дудки, нас не проведешь!
Одно у вас в уме — насильство да грабеж:
Вишь, брюхо отрастил — туда ж — закон, порядок,
Он оттого тебе так сладок,
Что охраняет твой карман.
Нет, не дадимся мы в обман.
Эй, голь кабацкая — вперед! Долой богатых,
Долой грабителей, жидов проклятых!
Ворвемся в их дома, взломаем сундуки,
Распорем золотом набитые мешки.
На виселицу всех мучителей народа!
Да здравствует наш принц! да здравствует свобода!
Шут
(вскочив на место для ораторов)
Нет, не могу молчать, ведь воля так близка.
Я путь вам укажу, лишь дайте на мгновенье
Мне сбросить маску дурака.
Провозгласим народное правленье,
Провозгласим республику, друзья —
Не надо нам царей: доколе, как и я,
Ты, чернь, у деспотов была шутом бесправным,
Но час настал: один порыв — и в тот же миг
Воспрянешь ты, народ, царем самодержавным,
И будешь грозен и велик.
Вперед же, братья…
Народ
Ай да шут!
Куда хватил — в своем ли ты рассудке?
Туда ж, республика — да за такие шутки
Вас, юродивых, розгами секут.
Шут
К чему вам царь? На миг забудьте предрассудки!
Народ
Мы разве нехристи, чтоб жить без короля?
Протри глаза, дурак! Так деды наши жили:
Престол, отечество и веру свято чтили,
Ведь батюшкой-царем лишь держится земля,
Дворяне без него б нас с косточками съели.
Шут
Народ, я из любви к тебе…
Народ
Ужели
Позволим мы шуту монарха оскорблять?
Бей, братцы, бей!.. Кнутом его сильнее!
Чтоб не в свои дела не мог ты нос совать.
Вот за республику тебе, дурак, по шее…
(Бьют шута).
Шут
Друзья — спасибо за урок!
Я веровал в народ так пламенно и чисто!
За простодушные мечты идеалиста
Меня наказывает рок.
Признаться, кнут у вас здоровый! Раз-то в жизни
Я роли собственной увлекся красотой,
И блага искренне желал моей отчизне,
И чувству страстному отдался всей душой;
И вот судим кнутом за глупый, благородный
Мальчишеский порыв; с какой насмешкой злой
Нам выливает жизнь на голову порой
За пылкие мечты ушат воды холодной.
И вновь непонятый, я спрячусь в скорлупу,
Пусть втайне плачу и тоскую,
Одену на лицо я маску шутовскую:
Смеши, смеши, дурак, бездушную толпу!
35
В автографе сцена завершается фрагментом, следующим за этим ст.:
Шут
Вот он, вот сфинкс-народ, загадка роковая,
Не ты ли был еще за миг,
Во мне порыв любви камнями побивая,
Так беспощаден, груб и дик.
И я смотрю теперь, очам своим не веря,
Преобразился ты из бешеного зверя
В героя-мстителя: я проклинал тебя,
И должен снова возвратиться
К тебе я, веря и любя,
Пред красотой твоей и мощью преклониться.
Кто ты? Ответь, иль сам не знаешь ты себя.
Своих заступников в каком-то рабском страхе
С безумной радостью возводишь ты на плахи,
Глашатаев любви, пророков гонишь ты.
Но, если так, зачем в толпе слепой и грязной,
Бессмысленной, тупой и безобразной,
Порой блистает луч нежданной красоты,
Сознанье вечное добра и правоты?
Народ
За Сильвио, умрем за Сильвио!..
36
В автографе после этого ст.:
Чтоб гулу моего падения внимать,
Когда ж я вновь проснусь, разбитый и бессильный
На дне той пропасти, один, во тьме могильной,
Как стая злых духов, сберетесь вы опять,
Над гибелью моей бесследной ликовать!
37
После этого ст. в автографе продолжение реплики Военачальника:
Довольно гнусного насилья и обмана,
Смерть, смерть изменникам за стыд родной земли!
Веди нас в бой с отцом и накажи тирана,
И местью страшною нам сердце утоли.
38
В автографе после этого ст.:
Трубит сигнал, поднять знамена, — и летим,
Летим, как ураган, низвергнем все преграды.
Я прежний Сильвио, мой дух непобедим:
Долой изменников — рубите без пощады.
О, дайте услыхать мне крики матерей
И снова ощутить, как острые копыта
Мой конь вонзит в тела раздавленных детей,
И кровью будет сталь подков его омыта,
И старцев седина и мозг прилипнет к ней.
Месть, месть — отныне цель всей жизни в этом слове,
Еще я власть мою и силу покажу,
О камни с хохотом младенцев размозжу,
И запахом упьюсь горячей, алой крови!
39
После этого монолога в автографе:
Военачальник
Утешься, государь. Великие несчастья
Твой светлый ум грозой нежданной потрясли,
Но бесконечного полны к тебе участья:
Ты видишь, мы с мольбой смиренною пришли.
Прими венец, и вновь сквозь черное ненастье,
Как солнце, твой престол над миром заблестит.
И больше дней твоих ничто не омрачит.
Сильвио
Ужель ты думаешь, что я грущу о троне,
О жалком пурпуре, о призрачной короне?
Не гордой власти — нет, мне жаль моей мечты,
Незнанья детского блаженной простоты.
