Алексей Апухтин - Полное собрание стихотворений
20 октября 1856
Ответ анониму
О друг неведомый! Предмет моей мечты,Мой светлый идеал в посланье безымянномТак грубо очернить напрасно хочешь ты: Я клеветам не верю странным.
А если ты и прав, – я чудный призрак мой,Я ту любовь купил ценой таких страданий,Что не отдам ее за мертвенный покой, За жизнь без муки и желаний.
Так, ярким пламенем утешен и согрет,Младенец самый страх и горе забывает,И тянется к огню, и ловит беглый свет, И крикам няни не внимает.
29 октября 1856
Божий мир
В. Н. Юферову
Как на божий мир, премудрый и прекрасный,Я взгляну прилежней думой беспристрастной,
Точно будто тщетно плача и тоскуя,У дороги пыльной в знойный день стою я…
Тянется дорога полосою длинной,Тянется до моря… Всё на ней пустынно!
Нет кругом деревьев, лишь одни кривыеВысятся печально вехи верстовые.
И по той дороге вдаль неутомимоИдут пешеходы мимо всё да мимо.
Что у них за лица? С невеселой думойСмотрят исподлобья злобно и угрюмо,–
Те без рук, другие глухи, а иныеИдут спотыкаясь, точно как слепые.
Тесно им всем вместе, ни один не можетСворотить с дороги – всех перетревожит…
Разве что телега пробежит порою,Бледных трупов ряд оставя за собою…
Мрут они… Телега бедняков сдавила –Что ж! Не в первый раз ведь слабых давит сила.
И телеге тоже ведь не меньше горя:Только поскорее добежит до моря…
И опять всё смолкнет… И всё мимо, мимоИдут пешеходы вдаль неутомимо,
Идут без ночлега, идут в полдень знойный,С пылью поднимая гул шагов нестройный.
Где ж конец дороги? За верстой последней,Омывая берег у скалы соседней,
Под лучами солнца, в блеске с небом споря,Плещется и бьется золотое море.
Вод его не видя, шуму их не внемля,Бедные ступают прямо как на землю,–
Воды, расступаясь, путников как братьевТихо принимают в мертвые объятья,
И они всё так же злобно и угрюмоИсчезают в море без следа и шума.
Говорят, что в море, в этой бездне чудной,Взыщется сторицей путь их многотрудный,
Что за каждый шаг их по дороге пыльнойТам вознагражденье пышно и обильно!
Говорят… А море в красоте небеснойТак же нам незримо, так же неизвестно,
А мы видим только вехи верстовые –Прожитые даром годы молодые,
Да друг друга видим – пешеходов темных,Тружеников вечных, странников бездомных,. . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . .
Видим жизнь пустую, путь прямой и дальний,Пыльную дорогу – божий мир печальный…
15 ноября 1856
После бала
Уж к утру близилось… Унынье превозмочьНа шумном празднике не мог я и тоскливоОставил скучный пир. Как день, сияла ночь.Через Неву домой я ехал торопливо.
Всё было так мертво и тихо на реке.Казались небеса спокойствием объяты;Облитые луной, белели вдалекеУгрюмые дворцы, заснувшие палаты.
И скрип моих саней один звучал кругом,Но музыке иной внимал я слухом жадным:То тихий стон ее в безмолвии ночномМне душу потрясал каким-то сном отрадным.
И чудилося мне: под тканью золотой,При ярком говоре толпы немых видений,В неведомой красе носились предо мнойТакие светлые, сияющие тени…
То вдруг какой-то страх и чувство пустотыСжимали грудь мою… Сменяя призрак ложный,Другие чередой являлися мечты,Другой носился бред, и странный и тревожный.
Пустыней белою тот пир казался мне,–Тоска моя росла, росла, как стон разлуки…И как-то жалобно дрожали в тишинеНапева бального отрывочные звуки.
4 января 1857
В альбом («В воспоминанье о поэте…»)
В воспоминанье о поэтеМне для стихов листочки этиПодарены в былые дни;Но бредом юным и невиннымДоныне в тлении пустынномНе наполняются они.
Так перед Вами в умиленьеЯ сердце, чуждое сомненья,Навек доверчиво открыл;Вы б только призраком участьяМогли исполнить бредом счастьяЕго волнующийся пыл.
Вы не хотели… Грустно тлея,Оно то билося слабее,То, задрожав, пылало вновь…О, переполните ж сторицейИ эти белые страницы,И эту бедную любовь.
Зима 1857
Санкт-Петербург
«Напрасно в час печали непонятной…»
Напрасно в час печали непонятной Я говорю порой,Что разлюбил навек и безвозвратно Несчастный призрак твой,Что скоро всё пройдет, как сновиденье… Но отчего ж покаМеня томят и прежнее волненье, И робость, и тоска?Зачем везде, одной мечтой томимый, Я слышу в шуме дня,Как тот же он, живой, неотразимый, Преследует меня?Настанет ночь. Едва в мечтаньях странных Начну я засыпать,Над миром грез и образов туманных Он носится опять.Проснусь ли я, припомню ль сон мятежный, Он тут – глаза блестят;Таким огнем, такою лаской нежной Горит могучий взгляд…Он шепчет мне: «Забудь твои сомненья!» Я слышу звуки слов…И весь дрожу, и снова все мученья Переносить готов.
18 марта 1857
22 марта 1857 года
Н. И. М…ву
О Боже мой! Зачем средь шума и движенья, Среди толпы веселой и живойЯ вдруг почувствовал невольное смущенье, Исполнился внезапною тоской?При звуках музыки, под звуки жизни шумной, При возгласах ликующих друзейКартины грустные любви моей безумной Предстали мне полнее и живей.Я бодро вновь терплю, что в страсти безнадежной Уж выстрадал, чего уж больше нет,Я снова лепечу слова молитвы нежной, Я слышу вопль – и слышу смех в ответ.Я вижу в темноте сверкающие очи, Я чувствую, как снова жгут они…Я вижу все в слезах проплаканные ночи, Все в праздности утраченные дни!И в будущее я смотрю мечтой несмелой… Как страшно мне, как всё печально в нем!Вот пир окончится… и в зале опустелой Потухнет свет… И ночь пройдет. Потом,Смеясь, разъедутся, как в праздники, бывало, Товарищи досугов годовых,–Останется у всех в душе о нас так мало, Забудется так много у иных…Но я… забуду ли прожитые печали, То, что уж мной оплакано давно?Нет, в сердце любящем, как в этой полной зале, Всё станет вновь и пусто и темно.И этих тайных слез, и этой горькой муки, И этой страшной мертвой пустотыНе заглушат вовек ни шумной жизни звуки, Ни юных лет веселые мечты.
22 марта 1857
«О, удались навек, тяжелый дух сомненья…»
О, удались навек, тяжелый дух сомненья,О, не тревожь меня печалью старины,Когда так пламенно природы обновленьеИ так свежительно дыхание весны;Когда так радостно над душными стенами,Над снегом тающим, над пестрою толпойСверкают небеса горячими лучами,Пророчат ласточки свободу и покой;Когда во мне самом, тоски моей сильнее,Теснят ее гурьбой веселые мечты,Когда я чувствую, дрожа и пламенея,Присутствие во всем знакомой красоты;Когда мои глаза, объятые дремотой.Навстречу тянутся к мелькнувшему лучу…Когда мне хочется прижать к груди кого-то,Когда не знаю я, кого обнять хочу;Когда весь этот мир любви и наслажденьяС природой заодно так молод и хорош…О, удались навек, тяжелый дух сомненья,Печалью старою мне сердца не тревожь!
20 апреля 1857
