Философская лирика. Собака из лужи лакает небо - Валерий Белов
По ком звонит колокол гулко, надрывно,
Не затихая вдали?..
Трое застыли над краем обрыва
На окоёме земли.
Нашлось сразу десять лихих и развязных —
Нам ли пальнуть не суметь?…
Даже не сняли с несчастных повязки —
Пусть привыкают ко тьме.
Да кто так стреляет? Эх, ты, неумеха,
Где так учился палить?…
Как отголосок расстрельного эха
Звук прилетел издали.
По ком звонит колокол? Власть изменилась.
Старые всплыли грехи,
И за дела свои впали в немилость
Десять развязных лихих
Из тех, кто когда-то над краем обрыва
В контру стреляли с плеча.
Им, как когда-то казнённым, надрывно
Тоже набат прозвучал.
Даже когда ты затвором не клацал,
Словом зато убивал.
Есть ли такие с чьих глаз ты повязку
Снять даже не пожелал?
По ком звонит колокол гулко, натужно
Грозным предвестником бед?
Не задавайся вопросом ненужным —
Он ведь звонит по тебе!
В мире невозможны чудеса
Не любой себе сознаться хочет,
Завершая прожитые дни –
Где недавно слышался звоночек,
Там сегодня колокол звонит.
Звук его с задержкой долетает
Дальним отголоском чьих-то бед.
А по ком тот колокол рыдает?
Очень может статься — по тебе.
Рано ль, поздно ль, близких опечалив,
Но и ты покинешь божий свет,
В неизвестность мрачную отчалишь
За свои дела держать ответ.
От того, что сложенные вирши
Улетят с тобой на небеса,
Колокольный звон не станет тише –
В мире невозможны чудеса…
О Божьем промысле
У Бога лишнего не просят
Под серым небом октября
не дай тоске себя неволить,
не ощути себя голь-молью,
по лучшей участи скорбя.
Судьба отвергнутых изгоев —
не для тебя!
Не обращай мольбы наверх —
из всех богатств одна лишь проседь —
у Бога лишнего не просят.
Жить без надежды на успех,
душою обрастать коростой —
удел для всех.
В бутылке антидепрессант…
Но суть не в том, что ты средь прочих
к унылой жизни приторочен,
вздымаешь руки к небесам,
и срок свой на часах песочных
не знаешь сам.
Кто о несбыточном скорбит,
судьба особенно прессует.
А кто руками голосует
наказанных кариатид*
и к Господу взывает всуе —
Тех Бог простит.
* Кариатиды (одно из толкований) — это проститутки, превращенные в камень за распущенное поведение и обреченные держать на себе всю тяжесть зданий в назидание другим женщинам
Я тот, кто над вселенной суд вершит
Я тот, кто над вселенной суд вершит.
Мой организм — всё мирозданье ваше.
И если в горле у меня першит,
Я с ровного дыхания на кашель
Перехожу… От извержений мгла
Сгущается, вниз падают болиды,
Под каплей пота с божьего чела
Бесследно исчезают Атлантиды.
Где человек по глупости грешит,
Не веря мудрецам, Христу и Будде,
Я посылаю к ним метеорит,
Но выбираю местность побезлюдней.
Когда же Хьюстон или Орлеан
На мир посмотрят с жадностью циклопа,
Их поступь остановит океан
Дыханием Великого потопа
Иль Йелло-Стоуна. По мере сил
Терплю, как человечеству неймётся.
Но всё что в лёгких я веками накопил
Мне выдохнуть когда-нибудь придётся.
Я тот, кто ваш отсчитывает век
И погребёт весь мир под толщу ила.
Так постарайся сделать, человек,
Чтоб в горле у меня не запершило.
Пищевые цепи
Пробилась травка, в солнечных лучах
На скрипке отрывается кузнечик.
Родня его по виду саранча,
Голодная, озлобленная вечно,
В поля нагрянет тучей в летний зной,
Былинки изведёт все до одной.
Когда бы не природные враги
До ужаса прожорливых букашек,
Остались бы одни лишь лопухи
Там, где росли шалфей, чабрец, ромашка.
Но насекомым мыши, стаи птиц
Плодиться не позволят без границ.
Полёвкам тоже жизнь не сладкий мёд,
Им светлых дней отпущено немножко —
Когда их ночью филин не сожрёт,
Подстережёт мышкующая кошка.
А кошек, птиц, рассеянных тетерь,
Сожрёт сапсан, барсук иль прочий зверь.
На верхотуре самой, кого б съесть,
Стоит не кто-то там с желудком мула,
Прожорливей его созданье есть,
Всеядней и свирепей чем акула.
И тот, кто на Земле всех породил,
Его свободой воли наградил.
Усвоил он Творения урок,
Что слабого съедает кто сильнее.
Не терпит мир лентяев, лежебок,
Зато лоялен к тем, кто всех подлее…
Трофические уровни не блажь,
Их цепь порвавший — в мире не типаж,
Скорее исключение из правил…
Друг дружку скопом жрут, по одному,
И это положение исправить
Похоже, не удастся никому.
Да и зачем, когда всем дал Господь
На откуп поедать чужую плоть.
Чайка — плавки Бога
— Ну-ка, чайка отвечай-ка,
Почему твой крик печальный?
Отвечала криком чайка:
«Пусто в небе чрезвычайно,
Я свою искала стаю,
Над людьми в степи кружила,
Над кострами пролетая
Даже крылья опалила.
В берегах мне стало тесно,
Вдоль волны скольжу полого…»
Как заметил Вознесенский,
Чайка — это плавки Бога.
С Тибета будущность виднее
С Тибета будущность виднее,
Хотя понятно не для всех,
Что наша Троица сильнее
Чем Третий и Четвёртый рейх.
Среди заумных и речистых
Искателей первооснов
Лик Богородицы Пречистой
Главнее миллиона слов.
Поможет нам вода святая
Всю гарь и копоть с сердца смыть,
Она и без доктрины тайной
Умы сумеет просветить.
Нас червь сомнений не источит,
Блаватская не совратит,
И груз премудрости восточной
От Господа не отвратит.
Матерь Божия скорбящая, на кой ляд все это надо?
Время, рядом проходящее,
Под твоим скользящим взглядом
Увядает преходящее.
Матерь Божия, скорбящая,
На кой ляд все это надо?
Пятикнижье Моисеево,
Кладезь мудрости и знаний,
В мудрых притчах о спасении
Что разумного посеяли
Твои древние сказанья?
Скипетр, трон и семя сучее,
Царедворец и калека,
Преклоненье и падучая —
Всё, похоже, дело случая —
Не от мира, но от века.
Ты же, тварь сиюминутная,
Разорвать сумей оковы,
Силы скрытые подспудные,
Осужденью неподсудные
Воплоти в живое слово.
Светом вечного учения
Упаси чело от тлена.
Времени прервав течение,
Отыщи своё спасение
От обыденности плена.
От судьбы, твоей избранницы,
Конный не беги, ни пеший.
Люди скажут: С него станется…
В память о тебе останется
След кометы догоревшей.
Разомкнув земли объятия,
В небо вперившись с разгона,
Тверди свод подправишь вмятиной
И пришпилишься к распятию
Звездочкой на небосклоне.
Слава — бремя преходящее.
Одиночество. Награда —
Ангелов глаза горящие.
Матерь Божия, скорбящая,
На кой ляд все это надо?
1988
Предтеча Иоанн
Пророчествуя громогласно
И обличая всё и вся,
Ждать одобрения напрасно
И верить в лучшее нельзя.
В
