Париж - Виктория Алексеевна Назыбина
Дети, к тому же, освобождены от жестокой и жёсткой взрослой системы жизни, они находятся в каком-то своём идеальном мире, и мир этот, безусловно, прекрасен!..
Ребёнка не волнует, как его воспримут в обществе, ему не интересно, поймут его или нет (ему это, в принципе, без разницы), он всегда такой, какой есть, он естественный (чего так не хватает взрослым людям!); да и само общество, по большому счёту, не слишком волнует его самого (и им самим оно тоже не обеспокоено, к сожалению)… Он беспечен!.. И здесь, в некотором роде, заключено его дополнительное счастье…
Также, ребёнок волен поступать так, как захочет (в меру его воли и желаний, конечно же): если он хочет прогуляться чуть дольше на улице, задержаться с друзьями или поспать, наконец, до обеда – его никто не осудит, ему позволят сделать это, сделать то, что он сам хочет. И самое важное – его все поймут.
А жизнь юноши или взрослого человека? Она всегда ограничивается придуманными кем-то когда-то очень давно, ставшими общепринятыми, правилами и нормами (многие из которых, однако, необходимы и полезны; без них существует угроза разрушения государства…). К тому же, взрослая жизнь ограждена рамками пресловутого расписания, графика, запланированных дел и прочего, а если ты им не следуешь – получаешь "клеймо" лентяя и другие (иногда неверные) прозвища от общества, которое считает, что ты ведёшь бессмысленный образ жизни и так далее… Находясь в этих рамках, ты уже не свободен – ты лишаешься любой возможности принять и проявить свою свободу, ты ограничен (в данном случае под свободой я не имею ввиду нарушения закона и права: имею ввиду, заниматься собой и тем, чем хочешь именно ты, а не тем, что должен делать (хотя необходимо учиться совмещать желаемое с должным – это большое мастерство)… Этот ритм жизни, порой, ненужный совсем, бессмысленный, отнимает возможность насладиться самой Жизнью, почувствовать её, хотя мы должны всё успеть, пока мыслим и дышим!..
Таким образом, что я хочу сказать: детство человека – это то самое место, где живёт Свобода. А также, это ещё и то место, которое сразу вызывает ассоциации с запахами из Дома… А Дом – ещё одно приятное (пожалуй, одно из самых лучших на свете!) место; место, в котором навсегда останутся самые родные (и самые важные, даже в будущей взрослой, вроде бы, самостоятельной жизни) люди: Мама и Папа… они останутся там, даже если их уже не будет рядом с тобой… всё равно они будут навечно связаны с Домом…
Так давайте заботиться об этих прекрасных местах под названиями "Детство" и "Дом", ведь без Дома невозможно благополучное Детство, Детство без Дома – уже совсем не детство, а Дом без Детства – это уже не Дом: как говорится, дом без детей – мёртвый дом!..
Если мы не будем беречь и ценить эти места, в которых заключена суть человеческой свободы, мы останемся в конечном итоге без ничего и станем безвольными "рабами", людьми без смысла жизни… Наша Свобода закончится тогда, когда мы окончательно уничтожим Детство, а вместе с ним и Дом!..
26.11.19.
я люблю тебя…
Он спросил: "Боюсь ли я себя?"
Я посмотрела на него в недоумении, вытаращив глаза, не понимая сути этого, как я решила на тот момент, странного вопроса. Он же по-простому начал своё, как оказалось, незамысловатое пояснение: ну разве ты никогда не опасалась, не была смущена или встревожена мыслями, молниеносно и из ниоткуда возникающими в твоей голове, затуманивающими собственное сознание, словно бы по велению какой-то истинно дьявольской силы, заполняющими его так, что ни о чём другом думать становится более невозможно? Или неужели тебя ни разу не вводили в ступор твои сакральные желания, а я уверен в том, что они есть в тебе. Мы все хотя бы однажды испытывали что-то подобное. Так что, не стесняйся. Просто ответь мне. Хотя я уже знаю ответ. Интересным остаётся лишь то, насколько сильно ты боишься себя?
Такие высказывания возмутили меня, ведь он говорил всё это слишком уверенно. На секунду мне даже показалось, что я поддалась его какому-то гипнозу и начала верить этим дурацким словам, пусть и не лишённым логики; начала сомневаться в себе и поэтому – начала бояться себя и своих желаний!.. Внутренне соглашаясь с ним, физически мне было трудно себя не выдать (ну не могла же я признаться ему, что он оказался прав! Нет, не бывать этому, во что бы то ни стало!).
А он терпеливо ждал, пока я придумаю, что сказать…
***
Я не знаю, кем он был… Иногда я чувствовала, что сквозь него проходят какие-то божественные импульсы, и в такие минуты мне казалось, что он и сам становился подобен богу. А иногда его глаза блестели адским пламенем, и впечатление об его непорочности тут же сгорало в этих огненных языках его горящего взгляда. Поэтому решайте сами, кем он был: дьяволом или ангелом. Я и сама не могу чётко определить это. Но одно я знаю точно: он был необыкновенным…
И кстати, к чести его стоит добавить, что он не скрывался за выдуманными личинами, не надевал маски. Я так уверенно утверждаю об этом, потому что это правда: он всегда оставался собою. Он был и невинным и грешным одновременно…
