Анна Попова - Обыкновенная любовь

1.

Ушла. За тобою закрылись врата.И что же осталось весталке?Усталость.И чистота.И что же осталось? СупругаНайти и бессмысленно дни коротать,Копить и богатства, и рухлядь,Стелить еженощно кровать,Жить в мире и с ларами ладить,Стелить еженощно кроватиДля деток, потом — для внучат……Решиться. НачатьТу самую, новую… В стаде.Уплачен твой долг без остатка. А век твой — украден.

2.

Ушёл твой последний. Закрылись врата.И что же осталось гетере?Считаешь морщинки у рта.Считаешь года и потери.И что же осталось теперь?Вздыхать и терпеть,Холеной холодной рукойБраслеты ласкать и камеи,Не смеяНадеть — им пора на покой.И ты попривыкнешь к покою.Бредёшь обречённым изгоемНезнамо куда.Притворно горда.Дух скорби. Пока — во плоти.Решиться однажды. Уйти.Дорогой своею. Не в стаде.Уйти, ничего не растратив.Уйти…

Холод фамильной броши,Тёмный сапфир.Властной рукой ты брошенаВ странный и страшный мир.Ровная нитка жемчуга —Бабушкин дар.Здесь не княжна ты — женщина.Ты — ходовой товар.Роза сухая в книжке —Дар жениха…Время в затылок дышит.Всё ведь уйдет с молотка!Бабушкин жемчуг. Брошка.Стыд… ну а после — честь.Просто и пошло.А послеЧто же останется? Спесь.Вышила герб на скатерти —Память ещё крепка.Ты ни женой, ни матерью…Просто… Ну а пока…

У одной — муж, ребёнок, безденежье,полуночная благодать:мыть, готовить и штопать.А другая — и в тридцать в девушках,а другой — всё по звёздам гадать:что б такое придумать, чтобыон пришёл, явился, возник —женихв белом костюме, в белом «феррари»,молви словечко — звезду подарит,только скажи, сколько хочешь карат…Мечту-журавля обкорнатьдо синицы?Дудки!..Обеим не спится.А утром в одной маршруткепоедут в свой офис — один на двоих.И каждая что-то таит,и улыбается каждая,как будто бы рада встрече,как будто общения жаждет,как будто не кровь, а кетчупсладко-солёный в жилах…Каждая бесится с жиру!Так втайне считает начальница(в разводе и трое детей мал-мала,живёт у свекрови, комната-клеть,своих — ни кола, ни двора,и знать бы, чего ж это радипромаялась с мужем почти что семь лет?)…По радио —припевчик «Не надо печалиться!»,маминой юности ритм……Директор опять небрит —с женой, что ли, снова поссорился?..…И всё ж ни стыда и ни совестиу этих у мужиков!..…Всплакнуть бы — и станет легко.А ты всё держишься, держишься…У Ольги — ребёнок, безденежье…Катюша и в тридцать в девушках…директор не выбрит и зол…На принцев опять не сезон!

Одна постарше, а другая помоложе, ноПока что верят обе в невозможное.Идут по скверу, лопают пирожныеИ на парней глядят исподтишка.Свистит им вслед братва с пивком и пиццами,Гулит им вслед девчушка в платье ситцевом.Они идут. Высматривают рыцаря.Им верится, что цель уже близка.Навстречу им — дедок в костюме стареньком,Навстречу им — пацан с воздушным шариком.А вот и рыцарь — в образе очкарика(Ну, Дон-Кихот — ещё куда ни шло!)Промямлил, хоть его никто не спрашивал:«Девчонки, осторожно, здесь окрашено…»«Спасибо, видим», — отмахнулась старшая,А младшая вздохнула тяжело.Смеясь, печаль заели сладкой ватою.Опять глядят по сторонам украдкою:Пускай судьба порадует пиратами —Усладою прекрасных сеньорит!Надежду подкрепили барбарисками.Под сенью лип и солнечными брызгамиИдут — и улыбаются так искренне,Что даже воздух чуточку искрит.

Клара очень любила своё имя. Редкое и звучит как-то не по-здешнему. Клара… Кларисса… В своих мечтах она неизменно была Клариссой, роковой женщиной с трепетным сердцем под чёрным бархатом изысканного платья. Чёрный бархат — намёк на трагическую тайну.

«Кларис-с-са…» — шептали ракиты над прудом. «Кларис-с-са…» — звал ночной ветер.

Ей бы жить в замке из дикого камня на вершине одинокой горы. Ей бы, явившись в последнюю минуту на маскарад, приковывать к себе внимание всего зала. Ей бы танцевать вместе с феями у лесного костра…

…Или коротать осенние ночи в холодной кибитке бродячих актеров. Стоять у штурвала пиратского корабля. Бродить по степи с ватагой наёмников-сорвиголов.

Кларис-с-са… Имя-зов.

Судьба не ошиблась с именем. А вот с местом и временем рождения — просчиталась, просчиталась до обидного грубо и до слёз непоправимо.

Обычная комната в обычной трёхкомнатной квартире. Обычный двор. Обычная школа. Обычные учителя. Обычные одноклассники. Потом — самый обычный университет, самая обычная специальность, самый обычный синенький диплом (тёмно-синий цвет был Клариссе куда больше по душе, нежели кирпич-но-красный), самая обычная работа у компьютера. Обычные коллеги, по большей части — женщины, матери семейств, с обычными разговорами о детях, шмотках и готовке. Кларисса понемногу привыкла отзываться сначала на цыплячье «Кларочка», потом на старческое «Клара Анатольевна». Но были, к счастью, были люди, для которых она оставалась Клариссой и только Клариссой.

И если бы её спросили, счастлива ли она, то услышали бы чёткое «да» — без размышлений, без колебаний. Рядом с Клариссой всегда был мужчина, который понимал, ценил, берег… одним словом, любил.

Первая, самая памятная, любовь приключилась у Клариссы ещё в восьмом классе. Он ни капельки не был похож на её инфантильных одноклассников. Не хвастался очередным модным приобретением типа «тетриса» или «тамагочи», не высмеивал взрослых, не курил тайком в туалете. А главное, знал, что ухаживанье за девочкой нельзя начинать с нарочитой дерзости. Он был скрипачом, ему прочили европейскую карьеру. Кларисса говорила с ним о музыке… сама она никогда этому не училась, но обожала классику, даже купила две кассеты — с Бетховеном и с Вивальди. Кларисса знала, что она именно та собеседница, которая ему нужна. Они встречались каждый день и говорили, говорили, говорили… И так — почти год.

Но однажды — кажется, в первый день осенних каникул Кларисса повстречала другого. Хулигана, грозу окрестных улиц. Сначала он напугал её до дрожи, но потом… буквально на следующий день принес большой букет золотистых листьев и маленькую шоколадку. С орехами! Стоит ли удивляться, что Кларисса предпочла его бледному скрипачу, который вдобавок никогда не любил орехи!

Незадолго до выпускного Кларисса начала встречаться с молодым бизнесменом, похожим на героя телесериала… Пожалуй, любого телесериала, но тогда Кларисса была просто без ума от своего нового знакомого. И с ним у неё впервые всё случилось «по-взрослому», как обычно выражалась Танька Костюхина, их школьная Лолита.

Клариссе казалось — это навсегда. Точно-точно!

Но на втором курсе университета она потеряла голову от своего преподавателя — немолодого импозантного профессора, похожего на романтического актёра шестидесятых. Старая добрая мелодрама — это вам не сериальчик какой-нибудь!

Потом был скоротечный роман с самым настоящим — и очень известным — актёром, приехавшим на гастроли. Потом — со следователем… нет, с детективом! Потом — с капитаном третьего ранга… Кларисса едва не уехала вместе с ним очертя голову на Дальний Восток, но тут на горизонте появился светловолосый юноша, удивительно похожий на эльфа…

Он и вправду оказался эльфом. Принцем-изгнанником…

Последняя, самая возвышенная и трудная, любовь…

…Кларисса любила свои фантазии. Они с избытком компенсировали ей отсутствие друзей. Они стали её прибежищем, когда выяснилось, что единственный поклонник давно и надёжно женат. Они оберегали её от домашней и офисной скуки, они не позволяли сплетням дотянуть до неё грязные ручонки. Спрятав под разноцветной синтетикой сердце настоящей героини, она была счастлива вопреки всему.

Единственное, чего ей недоставало, — собственной изданной книги.

Возвращаясь с работы, Кларисса до полуночи корпела над клавиатурой. Шаг за шагом двигалась к мечте.