Наталья Кугушева - Проржавленные дни: Собрание стихотворений
ФРЕДЕРИК ШОПЕН
Трагический речитатив балладВ орнаменте жемчужных трелей вальса.Париж. Майорка. Вьется виноград.На клавиши стремительные пальцы.
И вот растет тревожный полонез,О родине растет воспоминанье –Они идут, проходят через лес,Солдаты польские, несущие восстанье.
Печальной родины печальные поля,Леса… Болота… Заревом пурпурнымЗакат пылает. Слушает земля,Далекая земля вечерние ноктюрны.
Под теплым ветром дышит теплый сад,Цветы склоняются в изнеможеньи.Любовь и слава. Но в душе звучатИ говор родины, и птичье пенье.
Пусть мир покинул Фредерик ШопенВ блистательном Париже и в изгнаньи –Но сердце верное, не знавшее измен,Он Польше подарил в последнем завещаньи.
18 октября 1949ЗА КИЗЯКАМИ
Ветер испытанный друг –Слезы осушит мои.Над головою на югТянутся журавли.
Тусклые тучи легли,Сопки прижали к земле.Рыжая шкура землиС щеткою ковылей
Редких и неживых…Гулким, как барабан,Маршем шагов моихМеряю Казахстан.
Тянет плечо мешок,Пылью в лицо полынь –От стихотворных строкВеет грустью пустынь.
Голос от ветра слаб.И для стихов моихНет ни венков, ни слав,Ни слушателей живых.
18 октября 1949К МУЗЕ
Служу тебе и не ищу наград,И даже книг своих в продаже не увижу.А Молодость ушла. И добрая сестра,Чье имя Смерть, – всё ближе, ближе, ближе.
Коснется ласково прохладною рукой –И пыл моих стихов и кровь мою остудит,И не пойдут за мной в торжественный покойНи беды, ни стихи, ни люди.
И с беспокойной уберут землиМое усталое и ледяное тело –Пылали дни, и радости цвели,Любило сердце, плакало и пело.
25 октября 1949«И длилась фантастическая ночь…»
И длилась фантастическая ночь:Плясали в переулке снежном тени,И старый лев, угрюмый и больной,Гремел когтями по крутым ступеням.
Сошел на снег. И медленно побрел,И ветер рвал запутанную гриву.Луна сквозь туч дрожащий ореол,Среди домов притиснутая криво,
Балладой озвучала тишинуМосковской ночи. И автомобилейДалекие гудки в певучую странуДалекими часами прозвонили.
На проводах, решетках и домахОрнаменты светящихся узоров,И снежные цветы, качаясь на ветвях,Морозной пылью обсыпали город.
25 октября 1949ПИСЬМО МАШЕ
Много лет мы не видались, –Я тогда была как роза, –А теперь пью дигиталис,И вливают мне глюкозу.
Чересчур любило сердце,Черезмерно волновалось –Мне теперь не отвертеться,Немезида точит жало.
Немезиду прославляю,Справедливую богиню,
Вижу – мудрость проявляет(От которой сердце стынет),Но меня сия богиня,К сожаленью, не покинет.
И пока меня НекропольОт суровой не укроет, –Заглушаю легкий ропотМузы похоронным воем.
И на сверстников хитоныСлезы катятся обильно,Их везут друзьям вагоны,Их везут автомобили –
И в конвертах самодельныхСпрятан ужас беспредельный.
1 ноября 1949«Кажется, где-то есть дом…»
БореКажется, где-то есть дом, —Может быть, кажется мне.Ждут меня там вечерком.Кто-то поплачет тайком,Кто-то увидит во сне…
Долгие годы идут…Ждут меня. Кажется, ждут.
Может, придумала яСказку о доме родном,Сказку о том, что друзьяЖдут меня, сирую, в дом.
Может, за столько летДома родного нет.
Если умру вдали,Тенью войду туда –Там, где родной землиГордые города, –
Город найду и дом…В дом затяну тайком.
1 ноября 1949«Колыбельная песнь ветра…»
Герде и ГвидоКолыбельная песнь ветраУбаюкала навсегда.И над вами навек звезда,Как лампада, тишайшим светом.
Над простором чужой пустыниНет ни памятника, ни креста.Но под легкой стопой ХристаГолубые скользят полыни…
5 ноября 1949«Гнева судьбы не бояться…»
Гнева судьбы я не буду больше бояться
«Отелло», Шекспир
Не вечно дергать паяца
Просмоленной веревкой бед.
Д. Майзельс
Гнева судьбы не бояться,Ласке судьбы не верить –Дергают, как паяца,Беды, года, потери.
Только звенят от болиНа колпаке дурацкомБубенчики горькой роли –Смеяться, всегда смеяться.
Плотно прижалась маска,Дышишь пылью картонной –Злая грубая сказкаНесчастного Панталоне.
Крепко держит веревкуЧья-то рука большая,Дергается неловко,Пляшет кукла смешная.
Думать паяцу нечем, –Надо плясать и смеяться.Но, может, поможет вечерС веревки шальной сорваться.
4 ноября 1949ДЕКАБРЬ
Вечер в комнату зашел,Гуще мрак и тишина.Разрисовывает столБледным золотом луна.
Зацветает на стеклеЛистьев ледяной узор –Значит, ветер на земле,Снег и ветер с дальних гор.
Уголь весело горит,Чайник весело поет…Тихий вечер подарилНапоследок грозный год.
Первый раз за много летВ душу снизошел покой.И луны тишайший светГладит косы мне рукой.
4 декабря 1949«Что нужно поэту? Огрызок карандаша…»
«Силентиум» ТютчеваЧто нужно поэту? Огрызок карандаша,Листок из растрепанной смятой тетрадки, –Но нужно, чтоб пела, страдала и пела душа,Скитаясь в земном и мучительном беспорядке.
Чтоб кровью крутою кипела и пенилась жизнь,И память резцом закрепляла виденья поэта.Из грусти, изгнанья, из голода крепко сложиТончайший орнамент живущего вечно сонета.
Пусть падают звезды и ветер тоскует в ночи,И ты заблудился в безлюдьи и бездорожьи. –Ни крика, ни стона – скрывайся, таись и молчи.Ведь это всё ты – человек, и поэт, и прохожий.
4 декабря 1949«Был мороз и ветер – всё как водится…»
Был мороз и ветер – всё как водится.Я в чужой неласковой странеПровожала мужа та околицуИ смотрела, как сверкает снег
Под колесами автомобильными,Как дорога убегает в степь, –Надо быть суровой, гордой, сильною,Чтобы жить. И эту жизнь воспеть.
Чтобы тот, который не вернется,Жил всегда и был со мной всегда, –В глубине студеного колодцаСиней рыбкой плещется вода.
24 декабря 1949ОЛЕ-ЛУК-ОЙЕ
Оле-Лук-Ойе пришел ко мне.Зонтик раскрылся пестрый –Острые скалы склоняет к волнеВ море затерянный остров.
Яростный смерч перепутанных крылПтичьего переполоха,Птицы прибоев пронзительный крикШторма свирепого грохот –
Северной сказкой прикинулся сон, –Дальше и дальше снится…Оле-Лук-Ойе придвинул зонт –Нет ни морей, ни птицы.
Рощи березовые. ПоляВ золоте первоцвета,Медом черемухи дышит земля,Солнцем, как соты, согрета…
Я ли уйду от родимой земли,Оле-Лук-Ойе, милый!Останови, удержи и продлиСладостный сон до могилы!..
1 января 1950«Года идут. Но не приходит брат…»
