Александр Житинский - Снежная почта
«Почему ты мне не пишешь?…»
Почему ты мне не пишешь?Может быть, бумаги нет?Напиши тогда на крышахМне ответ за восемь лет.
Напиши его на свечке,На заснеженном дворе,На орешке, на дощечке,На березовой коре.
Напиши его на шпалах,На билетах проездных,На слезящихся вокзалахИ бесслезных мостовых.
Нацарапай, как придется,Тонкой бритвой на руке.Кровь по капельке прольетсяИ засохнет в кулаке.
«Оно почти прозрачным было…»
Оно почти прозрачным было,Когда взглянул я на просвет, —Письмо, которое вместилоДесяток строк и восемь лет.
Уже забытый этот почеркИ женский правильный нажим,И вдруг – молниеносный прочерк,С которым в прошлое спешим.
Еще конверта не вскрывая,Припомнить точно день и час,Когда завеса дождеваяВ том августе укрыла нас.
Увидеть странными глазамиИ мокрый скверик, и канал,И зонтик крохотный над нами,Что тщетно нас объединял.
И лишь припомнив поминутноТот день с начала до конца,Прочесть письмо – спокойно, трудно,Стирая быстрый пот с лица.
«Спасибо, ромашка лесная!…»
Спасибо, ромашка лесная!Подсказка твоя прописнаяСегодня и мне помогла.Гадала ты: «Любит – не любит…»Шептала: «Погубит… Погубит…» —Бросала и снова рвала.
Когда лепестки облетелиПодумала ты: «В самом деле…» —Растерянно так, на ходу.Не верьте, не верьте приметам!Но верьте цветам и поэтам,Хотя бы один раз в году.
Поверьте ромашке, июлю,Свиданью, дождю, поцелуюИ паре рифмованных строк.Все это как будто не ново,Но вот уже сказано словоИ с венчика снят лепесток.
На озере
Хочу простоты, как воды родниковой!Уже на губах пересохло от лжи.Бегу от любви бестолковойНа озеро, где камышиШуршат, из воды прорастая.Качается лодка пустаяИ хлюпает днищем, и рыбья блестит чешуя,Присохшая к доскам…Хочу простоты, как жильяНад берегом плоским.
Близнец-рыболов тонкой удочкой машет,Невидимой леской свистит.Его поплавок, точно бабочка, пляшет,А мой, одинокий, грустит.Послушай, приятель! Скажи мне секретУдачного лова.А он улыбается. Он мне в ответНи слова.
Послушай, приятель! Песок под ногами уходит.Бесшумная рыба, как сторож, по озеру бродит.Надменная рыба блестит, как зрачок.И ты одинок, и я одинок.
Хочу тишины,Разделенной на две половины,Как на две струны,Чтоб у каждого были причиныМолчать до поры, вспоминая о том,Как падала осень, укрывшись листом,И что ты сказала.Давно ли, недавно, а может, весной?..Близнец-рыболов замахнулся блеснойУстало.
«Вдруг на лестничной площадке…»
Вдруг на лестничной площадке,Выйдя с другом покурить,Ты поймешь, что на КамчаткеНикогда тебе не быть.
И, ловя себя на слове,Что порядок, мол, в семье,Ощутишь броженье кровиНепонятное в себе.
Это давнее томленье,Зов морей и диких скалОт себя, как преступленье,Слишком долго ты скрывал.
Ну, скорей! Лови минутуНепокорности своей!Разом – бешено и круто,Как волне, отдайся ей!
Будешь ждать – не хватит духу,Скажешь сам себе: каприз!..И застонет зверем глухоЛифт, проваливаясь вниз.
«Откроешь встречному судьбу…»
Откроешь встречному судьбу,Сомнения, догадки.И нет причины никомуИграть друг с другом в прятки.
Расскажешь все наперечет,Чтоб жизнь твоя, как птица,Не знала, завершив полет,Куда ей возвратиться.
И возникала где-то там —В Сибири, на Кавказе,Подобно слову по складамВ чужой дремучей фразе.
«Родившись – о смерти не помни…»
Родившись – о смерти не помни.Она подождет, подождетВ пробоине каменоломниИ в тесных трясинах болот.
Она затаится в засаде,До времени спрячется в тень,Покуда, на время не глядя,Свершаешь ты собственный день.
Спешишь на работу, с работы,Влюбляешься, ищешь строку,Как будто бессмертное что-тоТебе предстоит на веку.
Как будто получишь минутуСвой труд оценить и понять,Вздохнуть облегченно – и путыНазойливой вечности снять.
Но брезжит под лобною костьюКристаллом прозрачного льда,Темнея от гнева и злости,Внезапная наша беда.
Торопит, заждалась, усталаВести бухгалтерию лет.Не скажет, что времени мало,А скажет, что времени нет.
И все-таки – пой, как поется,Встречая и празднуя час.Быть может, и смерть ошибется,Как ты ошибался не раз.
Декабрьские стихи
Читая толстые романыС интригой или без нее,Я видел города и страны,Людей, природу, бытие.
Там бушевали чьи-то страстиВ безумном вихре новостей.Я им внимал. Я был во властиПсихологических затей.
Блестящ, как офицер на вахте,Герой судьбой повелевал,Легко выдерживал характер,А если нужно, то ломал.
И героиня томным взоромСмотрела на него с укором,Ждала, надеялась напрасноИ мучалась разнообразно.
Их жизни, сложностью маня,Как с горки, кубарем катились,Ко мне никак не относились,Как будто не было меня.
А я стоял в очередях,Считая мелочь до получкиИ в ценах разбирался лучше,Чем в театральных новостях.
И если что-то день за днемВнутри меня происходило,Оно невыразимо было,Неописуемо пером.
Оно, как понял я поздней,Припоминая вехи года,И было – бытие, природаС душевной сущностью моей.
Орион
Дело в том, что над нами горит Орион.Я тебе говорю: ты отмечен звездой!Млечный Путь, словно обруч на бочке пустой,Окружает мерцание мертвых имен.
Я не помню, когда я родился и жил,Кто созвездием тесным меня окружил,Кто летел надо мною, бесшумно паря,В ледяной, неземной пустоте января.
Почему же тебя, мой неузнанный брат,Полюбил, погубил ледяной звездопад?На коротком отрезке, прочерченном вбок,Как царапину сердца, оставил ты срок.
Вычисляя порядок небесных светил,Я забыл твое имя и путь твой забыл,Чтобы вновь повторить, как заученный жест,Круговое движенье сияющих звезд.
Так гори, Орион, на скрещенье путейУказателем воли забытых людей!Оставляй нам надежду на лучший исход,От рожденья до смерти и дальше – в полет!
Дерево
Я жизнь проживу такую,какую смогу.Когда мое сердцевырвется на бегу,Когда тишина наступит,и упадет звезда,Вырастет деревоиз моего следа.
Я жизнь проживу —дыханье закончит вдох,Чтоб я, даже мертвый,последний шаг сделать мог,Чтобы упасть лицоми слышать, как за спинойВытягивается деревотонкоенадо мной.
Я жизнь проживу такую,какую смогу.Лица не сберечь —сердце свое сберегу,Корнями сосудовопутанное в клубок,Чтобы взошло мое семя,и деревом стал росток.
Клоун
Ты знаешь, что клоуны – самые грустные люди?А клоун со скрипкой – философ, чудак, нелюдим.Не надо смеяться, когда он дурачиться будет!Посмейся немного – он снова сегодня один.
Ледышка, синичка, ты рано отвыкла от цирка!Пройдем за кулисы. Философ сложил чемодан.Он едет домой, а дома уборка и стирка,Он спрятал парик и щеки оттер от румян.
Пока он идет по проходу, прощаясь со львамиИ кланяясь тиграм (им тоже невесело жить),Оттайте, ледышка! Он хочет увидеться с вами,А впрочем, не стоит. Ведь клоуну надо спешить.
Но если хотите – свою он продолжит работу,Чтоб вы рассмеялись, он снова наденет парик.Но вот не выходит, не получается что-то.Он к желтым опилкам и свету арены привык.
А здесь за кулисами он, словно жалкий любитель,Размахивает руками, фонтаны пускает из глаз…Ходите в театр, синичка! Шекспира цените!Стихи изучайте! А цирк – для детей, не для вас.
«Я не отвечу, промолчу…»
Я не отвечу, промолчуИ в темноте прихожейЛицо улыбке научу,На бабочку похожей.
Пускай садится на уста,Пуста и бесполезна,Как тень кленового листаНа желобе железном.
Пускай покажется такой,Обманывая душу.Я буду вежлив и покойПечалью не нарушу.
Я буду тихим, как во сне,И пить я буду в меру,И так счастливо будет мнеПо вашему примеру.
И так покойно и легко,Что удивлюсь послушно,Услышав где-то далекоСвой голос равнодушный.
«Ты спросишь, почему…»
