Олег Ладыженский - Мост над океаном

Истребляет злых драконов,

Укрощает василисков,

Служит королю Алонсо,

Любит донью Изабеллу,

Андалузские пьет вина,

Заедает жгучим перцем.

Славный коммодор Мартинес

Поражает плазмой монстров,

Истребляет злых пришельцев,

Укрощает звездолеты,

Служит рейнджером в десанте,

Любит проститутку с Марса,

Пьет бальзам "Особый звездный",

Заедает биомассой.

Славный богатырь Добрыня

Поражает всех, кто рядом,

Истребляет лютых змеев,

Укрощает Сивок-Бурок,

Служит Володимир-князю,

Любит пить по воскресеньям,

А в день будний – и подавно,

Заедая, чем придется.

Славный Агент федеральный

Поражает террористов,

Истребляет экстремистов,

Укрощает генералов,

Служит верно президенту,

Любит Андерсон Памелу,

Пьет лишь пиво, из закусок

Чипс сухой предпочитая.

Славный чародей Просперо

Поражает файерболом

Всех своих коллег по цеху,

Укрощает вражьи чары,

Служит Князю Преисподней,

Любит ясеневый посох,

Пьет на завтрак эликсиры,

Заедая мандрагорой.

Славный вурдалак Влад Цепеш

Поражает бледным видом,

Ему зомби верно служат,

Упыри в дверях толкутся,

Гроб – вампирское жилище,

Кол осиновый – награда,

Пьет он кровушку без меры,

Закусив красотки шейку.

Славный рыцарь дон Писатель

Пишет день про коммодора,

А второй – про вурдалака,

Третий день про чародея,

И четвертый – о Добрыне,

Пятый посвятив Родриго,

Агенту шестой оставив.

На седьмой же день недели,

На последний день творенья,

Вытирая пот усталый,

Озирая твердь и влагу,

Ход сюжетный и интригу,

Антураж и персонажей,

Скажет тихо дон Писатель:

"Хорошо же, блин, весьма!

Славный рыцарь дон Читатель…

XII

АВТОР

Хотите, я вас напугаю?

Подобно злому попугаю,

Чужим фальцетом повторю,

Что жизнь ужасна и уныла,

Что каждый норовит без мыла

Пролезть в уютную ноздрю

И там сопеть в чужой дыре-то,

Пока сойдутся винегретом

Мор, глад, понос, педикулёз…

Хотите, доведу до слез?

Хотите, я прожгу глаголом

Сердца? И вам, невинно-голым,

Внедрю понятие стыда?

Чтоб по ночам, набычась хмуро,

Язвить шашлык души шампуром

Туда-сюда, сюда-туда,

Покуда ветреная совесть,

Как острый – нож? да что вы! – соус,

Польется огненной рекой…

Хотите, украду покой?

Хотите сладостных печений

Из перемолотых мучений?

Хотите с кровью пирогов?

Враги сожгли родную хату –

Куда теперь идти солдату?

Жечь хаты дерзостных врагов!

Все принцы всех несчастных Даний

Утонут в озере страданий,

Дабы катарсис воссиял –

И в том пиита миссия!

…да минет чаша вас сия!

XIII

ПУШКИНУ

"И долго буду тем любезен я народу,

Что чувства добрые я литрой пробуждал…"

Достали вечные морозы,

И я не русский, а еврей.

Читатель ждет уж рифмы "розы" –

На вот, бери ее скорей!

И горше меда лук-порей,

Как стих намного горше прозы…

XIV

ТВОРЕНИЕ

Психея, бабочка-душа,

Трепещет у плеча,

И черный клин карандаша,

Как острие меча,

Надрезал злые небеса,

Чтоб теплый дождь пошел.

Да будет здесь Эдемский сад!

И стало хорошо.

Лишь тонким шрамом у виска –

Неистребимая тоска.

XV

ГЕРОИЧЕСКОЕ

"Героя пишут авторы с себя…"

Герой – с себя?

Из паспорта прописан,

При бороде, очках и облысел?

Бежит смешная белка в колесе,

Сама себе мотор, чека и спицы,

И думают зеваки: оба-на!

Анфас – она!

А в профиль – не она…

Когда в штанах – она.

Когда в тунике –

Уж не она.

Когда с мечом в руке –

То точно не она.

А в парике?

Грубит? – она.

А если: "Извините…" –

Уж не она.

А полчаса назад?

А двадцать лет спустя?

Сегодня?

Завтра?!

Надень бегунья харю бронтозавра,

Иль покажись игривой, как коза –

Хор зрителей: "Другая! Эта! За!

Нет, против! Лик! Личина! Чудеса!

Мы без ума! Провал! На бис! Попса!" –

Наряд меняет многое для зала…

А для героев?

Белки?

Колеса?!

XVI

Уронили книжку на пол!

Автор – бездарь!

Автор – лапоть!

Все равно ее не брошу:

Дочитаю – и по роже!

XVII

ИЗ "ЧЕРНОЙ ВЕДЫ"

Есть дней начала, есть веков концы,-

Но разве есть забытые Творцы?

Сумеем ли, осилим ты и я

Прогнать Творца за рамки бытия?

Велеть ему: не так, а сяк твори!

Вчерашнее – сегодня говори!

Сказать ему: "Состарился! Иссяк!"

Вскричать ему: "Ты – баба на сносях!

Иди роди для нас вчерашний день!

А не родишь – клянемся, быть беде!

Разжалуем навеки из Творцов,

Забудем навсегда твое лицо!.."

…и тихо глядя, как шумят юнцы,

Смеются незабытые Творцы.

XVIII

ГЛАС ВОПИЮЩЕГО

Давайте поверим в добро.

Позволим бедняге-герою

Спокойно докушать второе,

Допить валерьянку и бром,

И вместо похода на Трою

Чесать себе пятки пером.

А позже, вечерней порою,

Сыграть в преферанс вчетвером.

Давайте поверим в любовь.

Позволим, друзья, героине

Забыть анашу с героином,

И не амбразуру собой

Закрыть, а в садах Украины

С Солохой махнуться судьбой.

И те, кто доселе невинны,

Пусть ринутся в сладостный бой.

Давайте поверим себе.

Авось тот, кто ищет, обрящет, –

Сыграв на трубе, а не в ящик! –

Великое счастье в борьбе.

Пусть в будущем и в настоящем

Останется целым хребет,

Да сгинут водянка и ящур!

Даешь перерыв на обед!

XIX

КРИК ДУШИ

Ах, великие поэты

Воспевают неустанно

Смерть Ромео и Джульетты,

Жизнь Изольды и Тристана,

Ах, Отелло с Дездемоной,

Ах, Гиневра с Ланселотом!

Крошка-сын бесцеремонно

"Хорошо" мешает с "плохо".

Нас измерив вечной мерой,

Что ж вы делаете, барды? –

Так же скоро все Ромео

Перережут всех Тибальдов!

На возвышенные чувства

Мы осмелимся едва ли,

Представители искусства,

Что ж вы всех поубивали?!

Классик, слезьте с постамента,

Мы не в школе бальных танцев,

Не даете хэппи-енда,-

Дайте хоть в живых остаться!

XX

ОПТИМИСТИЧЕСКОЕ

О нас сложат песни, баллады и оды,

Нам вручат меч славы и знамя свободы,

Нас сладостным гимном восславят народы,

Когда мы умрем.

Нас критик подвергнет внимательной лести,

А следом политик – сомнительной чести,

И верные всхлипнут: "Мы с вами! Мы вместе!",

Когда мы умрем.

…и главная, вы уж простите, беда

Вот в этом вот самом треклятом "когда".

Едва крышка гроба отрежет нам небо

И "Был…", сомневаясь, откликнется: "Не был?.." –

Мы станем важнее и зрелищ, и хлеба,

Когда мы умрем.

Прекрасные девы с персями из снега

Сулить нам начнут вдохновенье и негу,

И нам посвятится "Евгений Онегин",

Когда мы умрем.

Равины в кипах, протодьяконы в ризах,

Имамы в чалмах и коты на карнизах

Взовьются великой, вселенскою тризной,

Когда мы умрем.

…и очи закрыли, как небо, крестами.

Зачем нас зарыли? Затем, чтоб не встали?!

Так знайте, мы встанем – сердитые! – встанем,

И всё нам наличными выдать заставим:

Балладным стихом, оружейною сталью,

Любовной игрой,

Звездою Героя, восторженным гимном,

Бутылками пива – хоть "Гёсер", хоть "Гиннес" –

И критику скажем: "Паскуда! Не лги нам!",

Нависнув горой

Над бронзой, над славой, над лестью-шалавой,

Над гробом с кистями, над слёзною лавой,

Над бюста ухмылкой, смурной и лукавой,

Сегодня и здесь.

Строчат некрологи друзья-бандерлоги,