Андрей Дементьев - Все в мире поправимо…
«Мы бездумно живем и нелепо…»
Мы бездумно живем и нелепо.Будто вечность в запасе у нас.Оглянитесь – кончается лето.Чей-то вечер навеки угас.
«Деревья умирают раз в году…»
Деревья умирают раз в году,Чтобы весною заново воскреснуть.Я улицей березовой идуСреди белых памятников лесу.
«Какая ночь!..»
Какая ночь!Ни звука в целом мире.На темном небе светлый луч луны.Как будто бы на собственном буксиреПлывет луна средь этой тишины.
«Медуз на берег вынесла волна…»
Медуз на берег вынесла волна.И не вернулась больше к ним она.Они, как линзы, на песке лежат.И капли солнца на стекле дрожат.Прошло всего каких-то полчаса.И высохла последняя слеза.
«В память о музыке кем-то убитого леса…»
В память о музыке кем-то убитого леса,В память о музыке, тихо уснувшей на пне, —Я постигаю молчание старого кресла,Чтоб эта музыка снова звучала во мне.
Я ее помню в порывах веселого ветра,В неблагозвучных угрозах охрипшей совы.Как музыкальна в лесу была каждая ветка.Сколько мелодий таилось в созвучьях листвы.
«То лето никак не начнется…»
То лето никак не начнется.То вот уже кончилось вдругИ стало прохладнее солнцеНад грустью оранжевых вьюг.
Все птицы на юг улетели.Осталось одно воронье —При перьях, при гаме,При деле:Найти на морозы жилье.
«Ныне пишут все, кому не лень…»
Ныне пишут все, кому не лень.Те же, у кого большие бабки,Издают всю эту дребедень,Чтоб покрасоваться на прилавке.
Потеснитесь, Лермонтов и Блок,Дайте порезвиться графоманам…
Им ведь, графоманам, невдомек,Что народ не соблазнишь обманом.
«С утра бушевало море…»
С утра бушевало море.И грохот вокруг стоял.Сошлись в первобытном спореС грозою девятый вал.
Нависло над морем небо,И споря с ним злей и злей,Темнело оно от гнева,Чтоб в радости стать светлей.
А море рвалось, кипело.Никак не могло остыть,Как будто земле хотелоДушу свою излить.
«Последние дни февраля…»
Последние дни февраляНеистовы и искристы.Еще не проснулась земля,А тополю грезятся листья.Я все это видел не раз.Ведь все на земле повторимо.И весны пройдут через нас,Как входят в нас белые зимы.
«Бродит по лесу осень…»
Бродит по лесу осень.Очень праздничный вид.Мимо елей да сосенПрошмыгнуть норовит.
И, боясь уколоться,Шлет взамен холода.Лес, как сруб у колодца,Встал над тишью пруда.
«Поэзия кончается во мне…»
Поэзия кончается во мне.Я чувствую в душе ее усталость.И в памяти моей на самом днеПоследняя метафора осталась.
Наверно, Пушкин прав был, говоря,Что годы нас к суровой прозе клонят.Нелепо для метелей декабряВыращивать гвоздики на балконе.
Мир накалился в схватках добела.Он полон боли, гнева и тротила.И Муза от меня не зря ушла —Она свою профессию сменила.
«Гнев не страшен…»
Гнев не страшен.И привычна грусть.Больше смертиСтарости боюсь.
Смерть мгновенна.Старость на года.Гнев пройдет.А грусть со мной всегда.
«Мне дорог лес зимой и летом…»
Мне дорог лес зимой и летом.Я не скрываю добрых чувств.Ведь это он рожден поэтом.А я лишь у него учусь.
Я слышу – шелестят страницы,Когда листает ветер их.И тишина, как мысль, струится.И каждый лист – как первый стих.
«Не говорю тебе «Прощай!»…»
Не говорю тебе «Прощай!»,Земля Христа, земля Давида…Но есть во мне одна обида,Одна безмерная печаль,Что поздно я пришел сюда,Что лишь на грани жизни долгойВзошла во мне твоя Звезда,Соединяясь с зарей над Волгой.
«Не знаю, сколько мне судьба отмерит…»
Не знаю, сколько мне судьба отмерит,Но если есть в запасе год,Вернусь на озеро Киннерет,Построю там библейский плот.
И уплыву на нем в легендуПо той воде, где шел Христос.И красоту возьму в арендуТу, что увидеть довелось.
«Я вспомнил Волгу возле Иордана…»
Я вспомнил Волгу возле Иордана.И это было радостно и странно.И музыка воды во мне звучала,Как будто нас одна волна качала.
«А мудрецы внушали мне…»
А мудрецы внушали мне:«Пишите о таких глубинах,Что у людей всегда в цене.Не о цветах, не о рябинах —О том, что скрыто в глубине…»А я смотрю в глаза твои:Что может глубже быть любви.
«Деревья еще зелены́…»
Деревья еще зелены́.Октябрь их раздеть не торопится.Лишь две белоствольных княжныПри золоте празднично смотрятся.
«Все в подлунном мире относительно…»
Все в подлунном мире относительно.В тридцать лет я думал —Жизнь прошла…А сейчас та молодая мнительностьИ грустна немного,И смешна.
«Талант не умеет стареть…»
Талант не умеет стареть.Иначе прервется полет.Когда же придет к немуСмерть,Он новую жизнь обретет.
«Белый цвет, он многих красок стоит…»
Белый цвет, он многих красок стоит:Первый снег и майские сады.Ты не расстаешься с красотою,Хоть виски, как этот снег, седы.
«На свете счастья нет…»
На свете счастья нет…А есть стихи Поэта.И будет много летСветить нам радость эта.
«Все утро слушаю грозу…»
Все утро слушаю грозу.Смотрю, как молнии лютуют.И море гасит их внизуИ небо громко негодует.
«В мои года стихи уже не пишут…»
В мои года стихи уже не пишут.Но Гете был постарше…А писал.И потому я в лодыри не вышел.У Музы я пожизненный вассал.
«Превыше всего отец мой ценил…»
Превыше всего отец мой ценилДушевную чуткость и доброе имя.И принципами не поступался своими.И этим особо мне дорог и мил.
И я не забыл о заветах отца.Дружу только с теми,Кто честен и чуток.И верую в дружбу, как в некое чудо,Которому нет ни границ, ни конца.
«Деревья обрекли на стужу…»
Деревья обрекли на стужу.Дождь ледяной течет с ветвей.И ветви мне морозят душу,Как будто мы одних кровей.Как будто мы одной породы.И радость врозь нам не дана.И я болею за Природу,Когда беспомощна она.
«В окруженье сизых голубей…»
В окруженье сизых голубейНа дороге умирает голубь.Он трепещет все слабей, слабей,Словно крылья сковывает холод.
Голуби его не понимают…Что случилось? Что он бьется тут?То вспорхнут, то снова подлетают.Молча в небо голубя зовут.
Где им знать, что эта смерть —Нелепость.Это чье-то злое озорство.Вот и все…Но как мне жаль,Что небоНе дождется голубя того.
«Не сразу мне открылось Слово…»
Не сразу мне открылось Слово…Я слушал музыку его.Для встречи с ним всегда был поводА мне три годика всего.Но годы шли, и все свершилось…По зову будущих предтечМне Слово оказало милость,Велев в стихах его беречь.
«Нью-Йорк приучил меня улыбаться…»
Нью-Йорк приучил меня улыбаться.Теперь я с улыбкой не расстаюсь.Улыбка – одна из природных дотацийНа то, чтоб не помнить обиду и грусть.
Мне нравится людям в пути улыбаться.Пока мы уносимся в лифте в зенит,Попутчикам я улыбнулся раз двадцать.И каждый в ответ улыбнуться спешит.
Нью-Йорк – это город улыбок и шарма.Среди небоскребов – мы слишком малы.И даже портье, что похож на жандарма,Улыбкой встречает вопросы мои.
«Неповторим тот вечный миг…»
Неповторим тот вечный миг,Когда рождаются слова,Когда они в долинах книгНе обрели еще права.Вдали от брани и похвалОни творят свой суд:То поражают наповал,То к Небу вознесут.
«На синей живописи неба…»
На синей живописи небаБерезы золотая прядь.И ветвь, похожая на невод,Стремится краски удержать.
И так прекрасен лес осеннийВ убранстве сосен и берез.И бродит по лесу ЕсенинИ не скрывает поздних слез.
«Вторые сутки хлещет дождь…»
