Максимилиан Волошин - Том 2. Стихотворения и поэмы 1891-1931
<1919, 1929 Коктебель>
Заклинание
Марусе
Закрой глаза и разум угаси.Я обращаюсь только к подсознанью,К ночному «Я», что правит нашим телом.Слова мои запечатлятся крепкоИ врежутся вне воли, вне сознанья,Чтобы себя в тебе осуществить.Творит не воля, а воображенье.Весь мир таков, каким он создан нами.Достаточно сказать себе, что этоСовсем легко, и ты без напряженьяСоздашь миры и с места сдвинешь горы.
Все органы твои работают исправно:Ход вечности отсчитывает сердце,Нетленно тлеют легкие, желудокПричастье плоти превращает в духИ темные отбрасывает шлаки.Яичник, печень, железы и почки –Сосредоточия и алтариВысоких иерархий – в музыкальномСогласии. Нет никаких тревожныхЗвонков и болей: руки не болят,Здоровы уши, рот не сохнет, нервыОтчетливы, выносливы и чутки…А если ты, упорствуя в работе,Физических превысишь меру сил, –Тебя удержит сразу подсознанье.
Устав за день здоровым утомленьем,Ты вечером заснешь без сновиденийГлубоким сном до самого утра.А сон сотрет вчерашние тревогиИ восстановит равновесье сил,И станет радостно и бодро, как бывалоЛишь в юности, когда ты просыпаласьВесенним утром от избытка счастья:Вокруг тебя любимые друзья,Любимый дом, любимые предметы,Журчит волна, вдали сияют горы…Всё, что тебя недавно волновало,Будило гнев, рождало опасенья,Все наважденья, страхи и обидыСкользят, как тени, в зеркале души,Глубинной тишины не нарушая.Будь благодарной, мудрой и смиренной.Люби в себе и взлеты, и паденья,Люби приливы и отливы счастья,Людей и жизнь во всем многообразьи,Раскрой глаза и жадно пей от водСтихийной жизни – радостной и вечной.
21 марта 1929
Коктебель
Владимирская Богоматерь
Не на троне – на Ее руке,Левой ручкой обнимая шею, –Взор во взор, щекой припав к щеке,Неотступно требует… Немею –Нет ни сил, ни слов на языке…А Она в тревоге и в печалиЧерез зыбь грядущего глядитВ мировые рдеющие дали,Где закат пожарами повит.И такое скорбное волненьеВ чистых девичьих чертах, что ЛикВ пламени молитвы каждый мигКак живой меняет выраженье.Кто разверз озера этих глаз?Не святой Лука-иконописец,Как поведал древний летописец,Не Печерский темный богомаз:В раскаленных горнах Византии,В злые дни гонения иконЛик Ее из огненной стихииБыл в земные краски воплощен.Но из всех высоких откровений,Явленных искусством, – он одинУцелел в костре самосожженийПосреди обломков и руин.От мозаик, золота, надгробий,От всего, чем тот кичился век, –Ты ушла по водам синих рекВ Киев княжеских междоусобий.И с тех пор в часы народных бедОбраз Твой, над Русью вознесенный,В тьме веков указывал нам следИ в темнице – выход потаенный.Ты напутствовала пред концомРатников в сверканьи литургии…Страшная история РоссииВся прошла перед Твоим лицом.Не погром ли ведая Батыев –Степь в огне и разоренье сел –Ты, покинув обреченный Киев,Унесла великокняжий стол?И ушла с Андреем в Боголюбов,В прель и в глушь Владимирских лесов,В тесный мир сухих сосновых срубов,Под намет шатровых куполов.А когда Хромец Железный предалОкский край мечу и разорил,Кто в Москву ему прохода не далИ на Русь дороги заступил?От лесов, пустынь и побережийВсе к тебе за Русь молиться шли:Стража богатырских порубежий…Цепкие сбиратели земли…Здесь, в Успенском – в сердце стен Кремлевых,Умилясь на нежный облик Твой,Сколько глаз жестоких и суровыхУвлажнялось светлою слезой!Простирались старцы и черницы,Дымные сияли алтари,Ниц лежали кроткие царицы,Преклонялись хмурые цари…Черной смертью и кровавой битвойДевичья святилась пелена,Что осьмивековою молитвойВсей Руси в веках озарена.Но слепой народ в годину гневаОтдал сам ключи своих твердынь,И ушла Предстательница-ДеваИз своих поруганных святынь. А когда кумашные помостыПодняли перед церквами крик –Из-под риз и набожной коростыТы явила подлинный свой Лик:Светлый Лик Премудрости-Софии,Заскорузлый в скаредной Москве,А в грядущем – Лик самой России –Вопреки наветам и молве.Не дрожит от бронзового гудаДревний Кремль и не цветут цветы:В мире нет слепительнее чудаОткровенья вечной Красоты!
Посыл – А. И. Анисимову
Верный страж и ревностный блюстительМатушки Владимирской, – тебе –Два ключа: златой – в Ее обитель,Ржавый – к нашей горестной судьбе.
26 марта 1929
Коктебель
Стихотворения 1899–1931 годов, не вошедшие в авторские книги
Наступление ночи
Уже скрылося солнце за горы,Оделася мглою земля,И на самом краю небосклонаГорит золотая заря.И с болот поднимается белыйТуман, покрывая поля,И какой-то прохладой сыроюВсего окружило меня.Лес в тумане стоит одинокий,Не видно вокруг ни души,Лишь вдали, за рекою широкой,Разводят огонь рыбаки.И всё тихо, не слышно ни звука –Как будто всё вымерло вдруг,И волною усталой чуть плещетРека о прибрежный песок.Уж на небе погасла зарницаИ взошла молодая луна,И в реке серебром отливает,Об брег ударяясь, волна.И все яркие звезды на небе,И лес, и огонь, и луну –Всё река на себе отражаетИ катит во мраке волну.
24 февраля 1891
<Москва>
Весна («Ты знаешь пруд: со всех сторон…»)
Ты знаешь пруд: со всех сторонСклонились ивы над водою.Как листьев кружевных уборПрекрасен раннею весною!Когда вода едва стекла,Растаял снег в лугах широких,И звуками земля полнаВнизу и в небесах глубоких.Ольха, орешник, березнякИ даже старый дуб пороюМестами весело шлестят,С горы спускаясь чередою.А поле, солнце и трава!Ряд ландышей в лесу душистый,Везде, везде видна весна –Весна и лес тенистый.Не парит солнце с высотыКак в очень жаркий полдень летом,Но животворные лучиВсё ярким обливают светом:И лес, и воду, и луга,И чудных ландышей сребристых.В ручье прозрачная водаСверкает меж цветов душистых.
<Март 1891
Москва>
Одоакр
Крутою каменной тропою,Гористой и лесной страною,Под вечер, когда пал туман,Давно в ущелье над рекоюПовиснули громады скалУ путника над головою.В одеждах бедных, небогатых,Местами даже и в заплатахКакие-то шли люди там.Но были ростом все высоки,Что впору хоть богатырям,Красивы, сильны, чернооки.Они к селению спешили,Чтоб ночь им путь не преградила.Но между тем настала мгла,И путь они вдруг потеряли.Ни зги не видно, ночь темна,Во мгле же – пропасти, провалы,Да лес кругом: еще темней;Хотя б луна – всё ж посветлей.Вот вдруг огонь мелькнул вдали,Спешат меж пропастей по скалам,Скорей бегут – и вот пришли:Их взорам хижина предстала.Они скорей в нее, а там старик,Над книгою согнувшийся, сидит.Взошли, но хижина низка.Один из них был так высок,Что выше был и потолкаИ упирался в потолок.Оставил соху он и борону,Пошел он к Великому Городу.Оставил родную Германию,Оставил детей и жену,Пошел за богатством в Италию,За славой пошел на войну.Он знал, что весь Рим раздиралсяРаздорами, злобой, войной.Он слыхал, что вон тот возвышался,Богатым являлся домой.Подумал немного и боронуОн в старом сарае сложил:«Пускай их клюют теперь вороны».Сам же меч и кольчугу надел.И скоро себе он товарищейВ селеньях кругом понабрал,По Альпам они все отправились –Теперь он в Пассау попал.
Старик взор на него поднял,И вдруг пророчески сказал:«Иди в Италию ты с Богом!Теперь одет ты плохо, беден,Но погоди еще немного –Ты многим очень будешь грозен.Всем Римом сам ты править будешь.Но вдруг придет сильнейший – ты падешь.И власть и славу ты забудешь,Безвестным от ножа умрешь».
18 марта 1891
