Владимир Маяковский - Том 6. Стихотворения, поэмы 1924-1925

[1924]

Флаг*

Ты пёр   позавчера      за громыханьем            врангелевских ядер.Теперь   в изумленьи юли!Вот мы —         с пятьдесят —            стоим               на пядиСоветской      посольской земли.Товарищи,          двое          доктаких, что им      и небо пустяк,влезли   и стали      крепить на флагштокв серпе и молоте           ситцевый стяг.Флажок тонковат,         помедлил минутцу,кокетничал с ветром,         и вдруг            флажокразвился в ветре           и стал пламениться,зажег облака,      поднебесье зажег.Париж отвернулся,         Париж крепится,хранит   солидность,         годами вселённую.Но вот   пошла      разрастаться тряпицана весь Париж,      на мир,            на вселенную.Бурчат:   «Флажок за долги?            Не цена!»А тут —      и этого еще не хватало! —Интернационалчерез забор      махнул         и пошел по кварталам.Факт —   поют!      Играют —            факт!А трубы дулись,          гремели.А флаг горит,      разрастается флаг.Переполох на Гренелле*.Полезла консьержка*.         Консьерж полез.Из всех   из парадных окрест,из тысяч      свистков      «Аксион франсез»*ревет   кошачий оркестр.Орут:   «Чем петь,          гоните долги!»Мы жарим.      Смолкают, выждав.И снова   свистят,           аж трещат потолки.Мы вновь запеваем —            трижды.Я крикнуть хочу:          «Извините, мусьи!Мы       здесь       пребываем по праву.Для этого        мили      Буденный месил,гоняя   белых ораву.Орете не вы,      а долги орут.Доели   белые,      знать.Бросали   франки в них,         как в дыру,пока   догадались      признать.В драках,       чтоб песне         этой            распе́сниться,рубили нас      белые         в доски.Скажите,       их пушки         вашим            ровесницы?Их пули      вашинским         тёзки?Спуститесь на землю!         Мораль —               облака.Сторгуемся,      милые тети!У нас   от нашествий,         у нас            от блокадведь тоже        трехверстный счетик.Мы стали        тут      и не двинемся с места.А свист —          как горох         об гранит.Мы мёрли,          чтоб петь         вот это            вместо«Боже,буржуев храни»*. [1924–1925]

Третий фронт*

Эй,      Роста*,       давай телеграммы            во все концы!Сегодня      со всех союзных месткрасной   учительской армии бойцысошлись   на первый*            учительский съезд.На третьем фронте         вставая горою,на фронте учебы,           на фронте книг, —учитель   равен      солдату-герою —тот же буденновец         и фронтовик.Он так же        мёрз      в окопах школы;с книгой,       будто с винтовкой,            пешкомшел разутый,      чуть не голый,верст за сорок      в город         с мешком.С краюхой черствой,         с мерзлой луковкой,Он,      слушая      вьюги шрапнельный рой,сражался,        бился         с каждой буковкой,идя   в атаки      со всей детворой.В ОНО*   и в ВИКе*          к общей благостиработай   не за страх, а за совесть,а плату   за май      получишь в августе —вот      шкрабовских* дней         печальная повесть.Пошла   всесоюзная         стройка да ковка.Коль будем      сильны         и на третьем фронте —Коммуну      тогда         ни штыком,            ни винтовкой —ничем   с завоеванных мест не стронете.И шкраб,      как ребенка,         школу вынашивал,пока   сменялась миром гроза.И вот   со всего      Союза нашегона шкраба        с вниманьем            поднялись глаза.У нас   долгов      пред учителем            много,на весь ССР      сегодня         звучите:идущий   со своей коммуною в ногу,да здравствует      красный         народный учитель!Но каплю и грусти         прибавим к этому:учитель,      чеши виноватое темя, —каб раньше      учитель         пошел за Советом,мы,      может быть,         были бы            сплошь грамотеями.

[1925]