Константин Бальмонт - Полное собрание стихотворений

Вероломный

То, что я отшвырнул с облегчением,Ты бы принял с великим желаниемНо, когда засмеялся я пением,Разразился ты диким рыданием.

А oнa? Тем рыданьем напугана?Этой силой страдания темного?Или тем, что беспечным поругана,Что любила она вероломного?

Вероломны лишь те, что с красивымиСмеют – цепкою мглой быть объятыми.Я как ветер промчался над нивами,Вам – быть смятыми ветром, и сжатыми.

Измена без изменника

О, нет, я не изменник,Красивые мои.Я был вам верный пленник,Я ваш был, в забытьи.

Но, ежели с царицейЯ был и царь и раб,Лечу я вольной птицейИз царства скользких жаб.

Я был бы вечный пленник,Всегда б склонялся ниц,Но медлит лишь изменникСредь измененных лиц.

Но медлит лишь бессильныйВ скованности дней,Где путь простерся пыльный,Где больше нет стеблей.

Я никогда не ленникНецарственных цариц,И нет, я не изменник,Я птица между птиц.

Теремный ум

Тесный женский ум живет вечно в терему,Как ему не скучно там, право, не пойму.

Я привольная волна, весь свой день бежал,А коль берег наступил, умер пенный вал.

Тесный женский ум, проснись, есть восторг ума,При котором хороши даже терема.

Ты, проснувшись, в яви спи, встанет вал светло,Заблестит в твоем окне, как огонь, стекло.

Тесный женский ум, люби, есть восторг ума,При котором хороши даже терема.

Охотник

Я охотник, я стрелок,Я в пути, и путь далек.Долго я в лесу плутал.Полон мой ягташ. Устал.

Отдохни, мое ружье.Птица там? Оставь ее.Звери там? Не тронь их рой.Пусть живут. Иди домой.

Ты болото миновал.Выпей в честь трясин бокал.И в трясинах есть краса,Травы, жизни, голоса.

Не запутал ты душиВ чаще, в стонущей глуши.Там нашел – чего искал.Выпей в честь глуши бокал.

Дев лесных заслыша зов,Не свалился в скользкий ров.Похвала бесовским рвам,Зорок глаз мои, слава вам.

Я натешился вполне.Путь далек, но видно мне.Верен был курок ружья.Лес, прощай. Есть дом – и я.

Двойственный час

В вечерней ясности молчаньяКакое тайное влияньеВлечет мой дух в иной предел?То час прощанья и свиданья,То ангел звуков пролетел.

Весь гул оконченного пираОтобразила арфа-лираПреображенных облаков.В душе существ, и в безднах Мира,Качнулись сонмы тайных слов.

И свет со тьмой, и тьма со светомСлились, как слита осень с летом,Как слита с воздухом вода.И в высоте, немым приветом,Зажглась Вечерняя Звезда.

Три коня

На трех конях Властитель СолнцаСвершает выезд в Иванов день.И конь один красней червонца,И конь другой есть конь-игрень.

И третий конь весь белый, белый,Как будто вылит из серебра.Властитель Солнца, светлый, смелый,Свершает выезд. – «В путь. Пора».

Но чуть доедет до зенита,Конь златокрасный горит – и пал.Властитель Дня хлестнет сердитоТех двух – и дальше поскакал.

И конь-игрень он тоже красный,Но с белой гривой, о, с белой он.Он мчит, бежит, играет, страстный,И пал, и пал на небосклон.

У бога Солнца сердце сжато,Ему лишь белый остался конь.На склонах яркого закатаГорит пурпуровый огонь.

И виден в тучах белоснежныхКонь смертно-бледный из серебра.Властитель Солнца, в снах безбрежных,Свершает путь. – «Домой. Пора».

Ожерелье

Стебель придорожный

Тонкий колос нив не наших,Стебель придорожный, —Словно пил в нездешних чашах,Чар Египетских отведал, здесь тебя взрастивший,гений,

Бестревожный, —Так утонченно-спокойный, между дремлющихрастений,Истонченный, нежно-стройный, вознесенный в мирвидений,Ты стоишь, в воздушной грезе, на краю большойдороги,Как созданье сновидений,Как Египетские боги.

Червонные святки

Святая неделя, Червонные Святки,Тут Солнце – в веселии нашем сполна,Дарит нам сиянье свое без оглядки,А Ночи вещает, мол, ты не нужна.

Во все продолженье Пасхальной седмицы,Как Солнце взошло, так не хочет зайти,И долго поют нам полдневные птицы,И долго хотят нам все травы цвести.

Золотая парча

Золота парча развивается

Золотая парча развивается,Кто-то в путь в дорогу сбираетсяЭто мать ли моя, или милая?Иль чужая старуха унылая?

Золотая парча развивается,Путь-дорога в леса означается.То не милая, нет, не старуха, не мать,Не хотят они в мире, не могут гулять.

Золотая парча развивается,Заколдованный замок вздымается.Это мысли мои, это вольность мечты,Ей доступны пути Красоты.

Божья

Спросил я весеннюю божью коровку:Зачем одеваешься в красную кровку?Наряд у сестренки твоей – золотой.Но малая божья рубинка молчала,И двигала крылья, и их расцвечала,Раскрыла – и прочь от вопросов, домой.

Зеленый, красный, черный

Зеленый, красный, черный цветЛитовцы разно чтили.В зеленом видели расцвет,Блаженство изобилии.

В гореньи красного – войну,А в черном – ведьму злую,Что сонмы душ ведет ко снуЧрез язву моровую.

Я весь весна – ведь я поэт,И я война – я ранен,Но в трех цветах лишь черный цвет,Мне черный цвет желанен.

Три камня

«Я их люблю обеих»,С тоскою я сказал.«Я их люблю обеих»«Твой ум запутан в змеях»,Сказал мне Камень Ал.

«Но выбрать не могу я.Хотя бы я посмел.Но выбрать не могу я».«Тогда умри, тоскуя»,Сказал мне Камень Бел.

«Нет, мир мне – в двух врагинях.Два мира в них святынь,Весь мир мне в двух врагинях».«Тогда живи в пустынях»,Сказал мне Камень Синь.

Молитва к луне

О, Луна, ты, взошедшая желтой и дымной над нами,Посребрившая после свой вечно-колдующий круг,Ты рождаешь те звоны, которые слышим глазами.Будь мне друг.

Я из верных твоих, из влюбленных, в любвибледнолицых,Я подругу свою потерял за чертою пустынь,Где-то там, где-то там. Ты ее на туманныхграницахНе покинь.

Мы сейчас – под тобой. Мы блуждаем и молимсярозно.Мой звенящий призыв ты в ней чарами света зажги.Приведи же ее. О, скорее! Покуда не поздно.Помоги.

Тайна жемчугов

Если б ложью было то,Что Морской есть Царь с Царевной,В них не верил бы никто,Не возник бы мир напевный.

Мы, однако же, поем,Мы о них слагаем сказки.Отчего? На дне морскомМы изведали их ласки.

Много разных есть морей,Но в морях одна Царевна.Кто хоть раз предстал пред ней,Речь того навек напевна.

Но красивей всех поетТот, кто знал уста Прекрасной.Только вот который годНет нам песни полногласной.

Может, кто-то в глубинеСлишком сильно полюбился?Мы помолимся Луне,Чтоб тайфун до бездны взрылся.

Чтоб до наших береговКинул милого от милой.Чтоб глубинных жемчуговНам он бросил с гордой силой.

И рыдали бы в струне,Ослепительно-напевныСон увиденной во сне,Стоны страсти в глубине,Крик покинутой Царевны.

Не вернувшийся

«Я вернусь к вам потом. Я вернусь к вамс Царевной».Так молил я своих на своем корабле.«Отпустите меня». – Но с угрюмостью гневнойМне твердили они о добре и о зле.

Упадала в мой слух их ворчня однозвучно. —«Что ж, мы будем, здесь слушать морской этотгул?» —И мне стало меж ними так скучно, так скучно,Что я прыг с корабля их, и вот, утонул.

О, счастливый прыжок! Ты навеки избавилЧеловека Земли, но с морскою душой.В тесноте корабля я своих там оставил,И с тобой я, Морская Царевна, я твои.

День и ночь хороводы нам водят ундины,Аметисты в глазах у Морского Царя,Головой он тряхнет, – и иные картины,Утро нашей Земли, дней последних Заря.

Сказки рыбок морских так безгласно-напевны,Точно души проходят, дрожа по струнам.И мечтать на груди у тебя, у Царевны, —О, товарищи дней, не вернуться мне к вам!

Я вам честно солгал, не зовите изменным,Но настолько все странно в морской глубине,Так желанно все здесь, в этом мире беспенном,Что не нужно объятия братского мне.

Да и вам не понять, верховзорньм, оттуда,Как узывны здесь краски и сны и цветы. —О, Царевна морей, им ты чуждое чудо,Мне же там только мир, где глубины и ты.

Заклятые