Алексей Толстой - Том 1. Стихотворения
[1856]
«Край ты мой, родимый край…»
Край ты мой, родимый край, Конский бег на воле,В небе крик орлиных стай, Волчий голос в поле!
Гой ты, родина моя! Гой ты, бор дремучий!Свист полночный соловья, Ветер, степь да тучи!
[1856]
«Грядой клубится белою…»
Грядой клубится белою Над озером туман;Тоскою добрый молодец И горем обуян.
Не довеку белеется Туманная гряда,Рассеется, развеется, А горе никогда!
[1856]
«Колышется море; волна за волной…»
Колышется море; волна за волной Бегут и шумят торопливо…О друг ты мой бедный, боюся, со мной Не быть тебе долго счастливой:Во мне и надежд и отчаяний рой,Кочующей мысли прибой и отбой, Приливы любви и отливы!
[1856]
«О, не пытайся дух унять тревожный…»
О, не пытайся дух унять тревожный,Твою тоску я знаю с давних пор,Твоей душе покорность невозможна,Она болит и рвется на простор.
Но все ее невидимые муки,Нестройный гул сомнений и забот,Все меж собой враждующие звукиПоследний час в созвучие сольет,
В один порыв смешает в сердце гордомВсе чувства, врозь которые звучат,И разрешит торжественным аккордомИх голосов мучительный разлад.
[1856]
«Смеркалось, жаркий день бледнел неуловимо…»
Смеркалось, жаркий день бледнел неуловимо,Над озером туман тянулся полосой,И кроткий образ твой, знакомый и любимый,В вечерний тихий час носился предо мной.
Улыбка та ж была, которую люблю я,И мягкая коса, как прежде, расплелась,И очи грустные, по-прежнему тоскуя,Глядели на меня в вечерний тихий час.
[1856]
Крымские очерки*
«Над неприступной крутизною…»
Над неприступной крутизноюПовис туманный небосклон;Там гор зубчатою стеноюОт юга север отделен.Там ночь и снег; там, враг веселья,Седой зимы сердитый богИграет вьюгой и метелью,Ярясь, уста примкнул к ущельюИ воет в их гранитный рог.Но здесь благоухают розы,Бессильно вихрем снеговымСюда он шлет свои угрозы,Цветущий берег невредим.Над ним весна младая веет,И лавр, Дианою храним,В лучах полудня зеленеетНад морем вечно голубым.
«Клонит к лени полдень жгучий…»
Клонит к лени полдень жгучий,Замер в листьях каждый звук,В розе пышной и пахучей,Нежась, спит блестящий жук;А из камней вытекая,Однозвучен и гремуч,Говорит, не умолкая,И поет нагорный ключ.
«Всесильной волею аллаха…»
Всесильной волею аллаха,Дающего нам зной и снег,Мы возвратились с ЧатырдахаБлагополучно на ночлег.Все налицо, все без увечья:Что значит ловкость человечья!А признаюсь, когда мы тамПолзли, как мухи, по скалам,То мне немного было жутко:Сорваться вниз плохая шутка!
Гуссейн, послушай, помогиСтащить мне эти сапоги,Они потрескались от жара;Да что ж не видно самовара?Сходи за ним; а ты, Али,Костер скорее запали.Постелим скатерти у моря,Достанем ром, заварим чай,И все возляжем на простореСмотреть, как пламя, с ночью споря,Померкнет, вспыхнет невзначайИ озарит до половиныДубов зеленые вершины,Песчаный берег, водопад,Крутых утесов грозный ряд,От пены белый и ревущийИз мрака выбежавший валИ перепутанного плющаКонцы, висящие со скал.
«Ты помнишь ли вечер, как море шумело…»
Ты помнишь ли вечер, как море шумело, В шиповнике пел соловей,Душистые ветки акации белой Качались на шляпе твоей?
Меж камней, обросших густым виноградом, Дорога была так узка;В молчанье над морем мы ехали рядом, С рукою сходилась рука.
Ты так на седле нагибалась красиво, Ты алый шиповник рвала,Буланой лошадки косматую гриву С любовью ты им убрала;
Одежды твоей непослушные складки Цеплялись за ветви, а тыБеспечно смеялась — цветы на лошадке, В руках и на шляпе цветы!
Ты помнишь ли рев дождевого потока И пену и брызги кругом;И как наше горе казалось далеко, И как мы забыли о нем!
«Вы все любуетесь на скалы…»*
Вы все любуетесь на скалы,Одна природа вас манит,И возмущает вас немалоМой деревенский аппетит.
Но взгляд мой здесь иного рода,Во мне лицеприятья нет;Ужели вишни не природаИ тот, кто ест их, не поэт?
Нет, нет, названия вандалаОт вас никак я не приму:И Ифигения едала,Когда она была в Крыму!
«Туман встает на дне стремнин…»
Туман встает на дне стремнин,Среди полуночной прохладыСильнее пахнет дикий тмин,Гремят слышнее водопады.Как ослепительна луна!Как гор очерчены вершины!В сребристом сумраке виднаВнизу Байдарская долина.Над нами светят небеса,Чернеет бездна перед нами,Дрожит блестящая росаНа листьях крупными слезами…
Душе легко. Не слышу яОков земного бытия,Нет места страху, ни надежде, —Что будет впредь, что было прежде —Мне все равно — и что меняВсегда как цепь к земле тянуло,Исчезло все с тревогой дня,Все в лунном блеске потонуло…
Куда же мысль унесена?Что ей так видится дремливо?Не средь волшебного ли снаМы едем вместе вдоль обрыва?Ты ль это, робости полна,Ко мне склонилась молчаливо?Ужель я вижу не во сне,Как звезды блещут в вышине,Как конь ступает осторожно,Как дышит грудь твоя тревожно?Иль при обманчивой лунеМеня лишь дразнит призрак ложныйИ это сон? О, если б мнеПроснуться было невозможно!
«Как чудесно хороши вы…»
Как чудесно хороши вы,Южной ночи красоты:Моря синего заливы,Лавры, скалы и цветы!
Но мешают мне немножкоЖизнью жить средь этих стран:Скорпион, сороконожкаИ фигуры англичан.
«Обычной полная печали…»
Обычной полная печали,Ты входишь в этот бедный дом,Который ядра осыпалиНедавно пламенным дождем;
Но юный плющ, виясь вкруг зданья,Покрыл следы вражды и зла —Ужель еще твои страданьяМоя любовь не обвила?
«Приветствую тебя, опустошенный дом…»*
Приветствую тебя, опустошенный дом,Завядшие дубы, лежащие кругом,И море синее, и вас, крутые скалы,И пышный прежде сад — глухой и одичалый!Усталым путникам в палящий летний деньЕще даешь ты, дом, свежительную тень,Еще стоят твои поруганные стены,Но сколько горестной я вижу перемены!Едва лишь я вступил под твой знакомый кров,Бросаются в глаза мне надписи врагов,Рисунки грубые и шутки площадные,Где с наглым торжеством поносится Россия;Все те же громкие, хвастливые словаНечестное врагов оправдывают дело.
Вздохнув, иду вперед; мохнатая соваБесшумно с зеркала разбитого слетела;Вот в угол бросилась испуганная мышь…Везде обломки, прах; куда ни поглядишь,Везде насилие, насмешки и угрозы;А из саду в окно вползающие розы,За мраморный карниз цепляясь там и тут,Беспечно в красоте раскидистой цветут,Как будто на дела враждебного народаНабросить свой покров старается природа;Вот ящерица здесь меж зелени и плит,Блестя как изумруд, извилисто скользит,И любо ей играть в молчании могильном,Где на пол солнца луч столбом ударил пыльным…
Но вот уж сумерки; вот постепенно мглаНа берег, на залив, на скалы налегла;Все больше в небе звезд, в аллеях все темнее,Душистее цветы, и запах трав сильнее;На сломанном крыльце сижу я, полон дум;Как тихо все кругом, как слышен моря шум…
«Тяжел наш путь, твой бедный мул…»
