Андрей Дементьев - Стихотворения

«Друг познаётся в удаче…»

О. Комову

Друг познаётся в удачеТак же, порой, как в беде, —Если он душу не прячет,Чувства не держит в узде.

Друг познаётся в удаче.Если удача твояДруга не радует – значит,Друг твой лукав, как змея.

Или же горькая завистьРазум затмила его,И, на успех твой позарясь,Он не простит ничего.

Он не простит… Но иначеСкажет об этом тебе.Друг познаётся в удачеБольше порой, чем в беде.

Давнее сновидение

Снова мы расстаемся с тобою.За окном опускается ночь —Со слезами, с надеждой и болью,С невозможностью чем-то помочь.

Нам в разлуке не будет покоя.Как же слезы твои солоны!Слишком коротко счастье людское,Слишком редки прекрасные сны.

Посреди самолетного громаЯ впервые подумал о том,Что Земля потому так огромна,Что в разлуке на ней мы живем.

Баллада о любви

– Я жить без тебя не могу.Я с первого дня это понял…Как будто на полном скакуКоня вдруг над пропастью поднял.

– И я без тебя не могу.Я столько ждала! И устала.Как будто на белом снегуГроза мою душу застала…

Сошлись, разминулись пути.Но он ей звонил отовсюду.И тихо просил: «Не грусти».И тихое слышалось: «Буду».

Однажды на полном скакуС коня он сорвался на съемках…– Я жить без тебя не могу, —Она ему шепчет в потемках.

Он бредил… Но сила любвиВновь к жизни его возвращала.И смерть уступила: «Живи!»,И всё начиналось сначала.

– Я жить без тебя не могу… —Он ей улыбался устало.– А помнишь, на белом снегуГроза тебя как-то застала?

Прилипли снежинки к виску.И капли грозы на ресницах…Я жить без тебя не смогу.И, значит, ничто не случится.

Прости, солдат

Среди сотен писем это письмо, словно фронтовой треугольник, обожгло материнской болью. «Нам с отцом вырвали заживо сердце, – писала мне из украинского села Брянка Мария Николаевна Селиванова. – Наш сын Володя погиб в Афганистане. Его похоронили в ста пятидесяти метрах от нашего дома на старом кладбище. Очень тяжко хоронить детей в таком возрасте. Пусть никому не придется испытать эту муку… Я Вас попрошу, если Вас не затруднит моя просьба, – напишите стихи за моего сына Володю и пришлите мне. Простите, может, что не так написала, но ведь это Ваша песня «Алексей, Алешенька, сынок…» Поэтому и обращаюсь к Вам с материнской просьбой…»

Впервые я писал горькие стихи для одной-единственной женщины, матери неведомого мне Володи, ни на минуту не забывая о других матерях, не дождавшихся своих детей с полей сражений.

Он возвращается домойИз прошлой жизни, из разлуки.Но край родной окутан тьмой.И красок нет, и смолкли звуки.

Вслед за молчанием егоПылит печальная дорога…Но он не видит ничегоИз оцинкованного гроба.

Прости, солдат, что отчий домСогреть тебя не может в холод.Прости за то, что мы живем.Тебе бы жить – ты был так молод.

Блеснет закатный луч в окне.Зашелестят в саду ракиты.О, сколько ныне по странеТаких вот холмиков нарыто.

Не дай, Отчизна, умолчатьИ этим матерей обидеть.Они идут сынов встречать,Чтоб никогда их не увидеть.

Мы всем им воздадим сполнаЗа боль, за мужество и доблесть.Но не стихает в нас винаИ всё больнее наша совесть.

Не знаю, у кого спросить,Не знаю, как себе ответить:Доколе будет голоситьЗемля моя по нашим детям?!

Жалею зверей

Жалею зверей в зоопарке,И в цирке мне жалко зверей.Как люди на зрелища падки!Когда же мы станем добрей?

И лев уже ходит под кличкой,Барьер на манеже берет.И царскую гордость публичноМеняет на бутерброд.

А некто, войдя к нам в доверье,Устроил аттракцион:И в пасть онемевшему зверюСует свою лысину он.

Лев нежно обходится с нею.И, занятый скучной игрой,Он кажется много умнее,Чем этот манежный герой.

Жалею зверей в зоопарке.У неба украденных птиц.Вон той молодой леопардкеВсё хочется клетку открыть.

Не терпится выйти на волю,Вернуться в былую судьбу.Но приступы гнева и болиВесьма забавляют толпу.

Ей дети бросают конфетки.Наверно, жалеют ее.За что красота эта в клетке?!И в чем провинилось зверье?

Я взглядом встречаюсь с гориллой.В глазах у гориллы упрек:«Я предков тебе подарила,А ты нас в неволю упек».

И вдруг осенил меня предокПечальной догадкой своей:«Ведь им безопасней из клетокСоседствовать с миром людей».

«За все несправедливости чужие…»

Л. Бадаляну

За все несправедливости чужиеНесу вину сквозь память и года.За то, что на одной планете живыЛюбовь и боль,Надежда и беда.

Я виноват, что не промолвил слова,Которое могло всё изменить:Вернуть любовь —Кто в ней разочарован,Вернуть надежду —Если нечем жить.

Будь проклято несовершенство мира —Наш эгоизм и слабый мой язык.Прошу прощенья у больных и сирыхЗа то,Что яК вине своей привык.

Встреча в Дюссельдорфе

Из-за синего дымаСмутно видится зал.Я с веселостью мимаЖестом что-то сказал.

Начинается диспут.Двести немцев и я.В их записки я втиснут,Будто в груду белья.

В этом ворохе беломМне нетрудно пропасть.Но охота быть смелымИ поёрничать всласть.

Но вдруг рядом с собоюЯ увидел глаза.Как на службе в собореЗаглянул в образа.

Эх ты, карее чудо,Европейская спесь.Почему и откудаОказалась ты здесь?

Полушепотом русскимТы успела сказать:Где-то там под ИркутскомТрое братьев и мать.

А хотелось полегчеЖить в богатой стране.И подставила плечиТы чужой пятерне.

Вышла замуж за немцаДевятнадцати лет.А куда было детьсяОт нужды и от бед!

Сколько дней миновало,Сколько вырвалось слов…Долго боль остывалаОт разлук и оков.

Твой супружник здоровыйГлаз не сводит с тебя.Ни единого слова,Не сердясь, не любя.

Мы встречались глазами,Позабыв про него.И так много сказали,Не сказав ничего!

Все вопросы осилив,На прощанье стоим.Ах, Россия, Россия!Сколько лет, сколько зим…

Возле сердца Россия —Дотянуться нельзя.Не о том ли просилиНе чужие глаза?

Руки тонкие виснут,Карий взгляд обречен.

Правда, был еще диспут,Да не помню, о чем.

Лермонтов и Варенька Лопухина

Они прощались навсегда,Хотя о том пока не знали.Погасла в небе их звезда,И тихо свечи догорали.

«Я обещаю помнить Вас…Дай Бог дожить до новой встречи…»И каждый день, и каждый часЗвучать в нем будут эти речи.

Она его не дождалась,С другим печально обвенчалась.Он думал: «Жизнь не удалась…»А жизнь лишь только начиналась.

Он ставит в церкви две свечи.Одна – за здравие любимой,Чтоб луч ее мерцал в ночи,Как свет души его гонимой.

Свечу вторую он зажегЗа упокой любви опальной.И, может, пламя горьких строкЗажглось от той свечи печальной?

Две горьких жизни…Два конца…И смерть их чувства уравняла,Когда у женского лицаСвеча поэта догорала.

Хлеб

Трудно родится хлеб.Трудно хлеб достается.Тот, кто душою слеп,Может быть, усмехнется.

И похохмит над тем,Как я, с достатком в доме,Хлеб суеверно ем,Крошки собрав в ладони.

Это живет во мнеПамять о той войне…

Горькие времена!Худенький мальчик, где ж ты?В сутки – лишь горсть зерна,Триста граммов надежды.

Бабушка нам пеклаХлеб из скупой мучицы.Жизнь,Что давно прошла,В сердце мое стучится.

Хлеб нас от смерти спас.Он и сейчас бессмертен…Всё настоящее в насЭтою мерой мерьте.

«– Чужому успеху завидовать грех…»

– Чужому успеху завидовать грех… —Когда-то мне дед говорил.Прекрасная песня —Ведь это для всех.Спасибо тому, кто ее подарил.

Чужая удача вам сил не придаст,Коль зависть вам душу горчит.И чей-то успех не обрадует вас.Простите, скорее он вас огорчит.

Написан роман.Установлен рекорд.Не важно, что автор не ты.Над залом звучит гениальный аккорд.Он ждет и твоей доброты.

Монолог старой женщины