Владимир Маяковский - Том 1. Стихотворения, поэмы, статьи 1912-1917
[1916]
России*
Вот иду я,заморский страус,в перьях строф, размеров и рифм.Спрятать голову, глупый, стараюсь,в оперенье звенящее врыв.
Я не твой, снеговая уродина.Глубжев перья, душа, уложись!И иная окажется родина,вижу —выжжена южная жизнь.
Остров зноя.В пальмы овазился.«Эй,дорогу!»Выдумку мнут.И опятьдо другого оазисавью следы песками минут.
Иные жмутся —уйти б,не кусается ль? —Иные изогнуты в низкую лесть.
«Мама,а мама,несет он яица?» —«Не знаю, душечка.Должен бы несть».
Ржут этажия.Улицы пялятся.Обдают водой холода́.Весь истыканный в дымы и в пальцы,переваливаю года.Что ж, бери меня хваткой мёрзкой!Бритвой ветра перья обрей.Пусть исчезну,чужой и заморский,под неистовства всех декабрей.
[1916]
Братья писатели*
Очевидно, не привыкнусидеть в «Бристоле*»,пить чаи́,построчно врать я, —опрокину стаканы,взлезу на столик.Слушайте,литературная братия!
Сидите,глазенки в чаишко канув.Вытерся от строчения локоть плюшевый.Подымите глаза от недопитых стаканов.От косм освободите уши вы.
Вас,прилипшихк стене,к обоям,милые,что вас со словом свело?А знаете,если не писал,разбоемзанимался Франсуа Виллон*.
Вам,берущим с опаскойи перочинные ножи,красота великолепнейшего века вверена вам!Из чего писать вам?Сегодняжизньв сто крат интереснейу любого помощника присяжного поверенного.
Господа поэты,неужели не наскучилипажи,дворцы,любовь,сирени куст вам?Еслитакие, как вы,творцы —мне наплевать на всякое искусство.
Лучше лавочку открою.Пойду на биржу.Тугими бумажниками растопырю бока.Пьяной песнейдушу выржув кабинете кабака.
Под копны волос проникнет ли удар?Мысльодна под волосища вложена:«Причесываться? Зачем же?!*На время не стоит труда,а вечнопричесанным бытьневозможно».
[1917]
Революция*
Поэтохроника26 февраля. Пьяные, смешанные с полицией, солдаты стреляли в народ.
27-е.
Разли́лся по блескам дул и лезвийрассвет.Рдел багрян и до́лог.В промозглой казармесуровыйтрезвыймолился Волынский полк*.
Жестокимсолдатским богом божилисьроты,бились об пол головой многолобой.Кровь разжигалась, висками жилясь.Руки в железо сжимались злобой.
Первому же,приказавшему — «Стрелять за голод!» — заткнули пулей орущий рот. Чье-то — «Смирно!» Не кончил.
Заколот.Вырвалась городу буря рот.
9 часов.
На своем постоянном местев Военной автомобильной школе*стоим,зажатые казарм оградою.Рассвет растет,сомненьем колет,предчувствием страша и радуя.
Окну!Вижу —оттуда,где режется небодворцов иззубленной линией,взлетел,простерся орел самодержца,черней, чем раньше,злей,орлинее.
Сразу —люди,лошади,фонари,домаи моя казарматолпамипо́ сторинулись на улицу.Шагами ломаемая, звенит мостовая.Уши крушит невероятная поступь.
И вот неведомо,из пенья толпы ль,из рвущейся меди ли труб гвардейцевнерукотворный,сияньем пробивая пыль,образ возрос.Горит.Рдеется.
Шире и шире крыл окружие.Хлеба нужней,воды изжажданней,вот она:«Граждане, за ружья!К оружию, граждане!»
На крыльях флаговстоглавой лавоюиз горла города ввысь взлетела.Штыков зубами вгрызлась в двуглавоеорла императорского черное тело.
Граждане!Сегодня рушится тысячелетнее «Прежде».Сегодня пересматривается миров основа.Сегоднядо последней пуговицы в одеждежизнь переделаем снова.
Граждане!Это первый день рабочего потопа.Идемзапутавшемуся миру на выручу!Пусть толпы в небо вбивают топот!Пусть флоты ярость сиренами вырычут!
Горе двуглавому!Пенится пенье.Пьянит толпу.Площади плещут.На крохотном фордемчим,обгоняя погони пуль.Взрывом гудков продираемся в городе.
В тумане.Улиц река дымит.Как в бурю дюжина груженых барж,над баррикадамиплывет, громыхая, марсельский марш*.
Первого дня огневое ядрожужжа скатилось за купол Думы*.Нового утра новую дрожьвстречаем у новых сомнений в бреду мы.
Что будет?Их ли из окон выломим,или на нарахждать,чтоб сноваРоссиюмогиламивыгорбил монарх?!
Душу глушу об выстрел резкий.Дальше,в шинели орыт.Рассыпав дома в пулеметном треске,город грохочет.Город горит.
Везде языки.Взовьются и лягут.Вновь взвиваются, искры рассея.Это улицы,взяв по красному флагу,призывом зарев зовут Россию.
Еще!О, еще!О, ярче учи, красноязыкий оратор!Зажми и солнцаи лун лучимстящими пальцами тысячерукого Марата!
Смерть двуглавому!Каторгам в двериломись,когтями ржавые выев.Пучками черных орлиных перьевподбитые падают городовые.
Сдается столицы горящий остов.По чердакам раскинули поиск.Минута близко.На Троицкий моствступают толпы войск.
Скрип содрогает устои и скрепы.Стиснулись.Бьемся.Секунда! —и в лакзакатас фортов Петропавловской крепостивзвился огнем революции флаг.
Смерть двуглавому!Шеищи главрубите наотмашь!Чтоб больше не о́жил.Вот он!Падает!В последнего из-за угла! — вцепился.«Боже,четыре тысячи в лоно твое прими!»
Довольно!Радость трубите всеми голосами!Намдо богадело какое?Самисо святыми своих упокоим.
Что ж не поете?Илидуши задушены Сибирей саваном?Мы победили!Слава нам!Сла-а-ав-в-ва нам!
Пока на оружии рук не разжали,повелевается воля иная.Новые несем земле скрижалис нашего серого Синая*.
Нам,Поселянам Земли,каждый Земли Поселянин родной.Всепо станкам,по конторам,по шахтам братья.Мы всена землесолдаты одной,жизнь созидающей рати.
Пробеги планет,держав бытиеподвластны нашим волям.Наша земля.Воздух — наш.Наши звезд алмазные копи.И мы никогда,никогда!никому,никому не позволим!землю нашу ядрами рвать,воздух наш раздирать остриями отточенных копий.
Чья злоба на̀двое землю сломала?Кто вздыбил дымы над заревом боен?Или солнцаодногона всех ма́ло?!Или небо над нами мало́ голубое?!
Последние пушки грохочут в кровавых спорах,последний штык заводы гранят.Мы всех заставим рассыпать порох.Мы детям раздарим мячи гранат.
Не трусость вопит под шинелью серою,не крики тех, кому есть нечего;это народа огромного громо́вое:— Веруювеличию сердца человечьего! —
Это над взбитой битвами пылью,над всеми, кто грызся, в любви изверясь,днесьнебывалой сбывается быльюсоциалистов великая ересь!
17 апреля 1917 года, Петроград
