Александр Пушкин - Медный всадник

Но извините: статься может,

Читатель, вам я досадил;

Ваш ум дух века просветил,

Вас спесь дворянская не гложет,

И нужды нет вам никакой

До вашей книги родовой.

Кто б ни был ваш родоначальник,

Мстислав, князь Курбский, иль Ермак,

Или Митюшка целовальник,

60 Вам всё равно. Конечно, так:

Вы презираете отцами,

Их славой, честию, правами

Великодушно и умно;

Вы отреклись от них давно,

Прямого просвещенья ради,

Гордясь (как общей пользы друг)

Красою собственных заслуг,

Звездой двоюродного дяди,

Иль приглашением на бал

70 Туда, где дед ваш не бывал.

Я сам — хоть в книжках и словесно

Собратья надо мной трунят —

Я мещанин, как вам известно,

И в этом смысле демократ;

Но каюсь: новый Ходаковский,346

Люблю от бабушки московской

Я толки слушать о родне,

О толстобрюхой старине.

Мне жаль, что нашей славы звуки

80 Уже нам чужды; что спроста

Из бар мы лезем в tiers-état

Что нам не впрок пошли науки,

И что спасибо нам за то

Не скажет, кажется, никто.

Мне жаль, что тех родов боярских

Бледнеет блеск и никнет дух;

Мне жаль, что нет князей Пожарских,

Что о других пропал и слух,

Что их поносит и Фиглярин,

90 Что русский ветреный боярин

Считает грамоты царей

За пыльный сбор календарей,

Что в нашем тереме забытом

Растет пустынная трава,

Что геральдического льва

Демократическим копытом

Теперь лягает и осел:

Дух века вот куда зашел!

Вот почему, архивы роя,

100 Я разбирал в досужный час

Всю родословную героя,

О ком затеял свой рассказ,

И здесь потомству заповедал.

Езерский сам же твердо ведал,

Что дед его, великий муж,

Имел двенадцать тысяч душ;

Из них отцу его досталась

Осьмая часть, и та сполна

Была давно заложена

110 И ежегодно продавалась;

А сам он жалованьем жил

И регистратором служил.

«Родословная моего героя» печатается по тексту, опубликованному в «Современнике» (т. III, СПб., 1836, с. 152-157). Наборная рукопись не сохранилась. В первопечатном тексте стих 9 второй строфы был искажен цензурой: вместо

Зато со славой, хоть с уроном

напечатано

Зато на Куликовом поле,

в связи с чем уничтожалась рифма. Стих исправляется по беловому тексту «Езерского» (см. с. 87).

«Отрывок» представляет собой переработанное извлечение из незаконченной поэмы, называемой по имени ее героя «Езерский» (строфы II-X).

Наводнение 1824 г. в Петербурге. Гравюра С. Ф. Галактионова по оригиналу В. К. Шебуева.

Исторической основой поэмы Пушкина «Медный Всадник» явилось грандиозное наводнение в Петербурге 7 ноября 1824 г. — стихийное народное бедствие, оставившее неизгладимое трагическое впечатление. Один из современников поэта, А. И. Тургенев, так и называл эту самую короткую из поэм Пушкина — «поэма о наводнении».

Пушкин не был очевидцем «происшествия, описанного в сей повести», но, как поэт-реалист и историк, уже создавший в «Полтаве» новый, синтетический род поэмы, он стремился быть совершенно точным во всех подробностях изображаемого им события. В примечании к своей поэме он ставил в упрек Мицкевичу допущенные последним неточности в описании дня, предшествовавшего петербургскому наводнению, отмечая при этом: «Наше описание вернее, хотя в нем и нет ярких красок польского поэта».

В «Предисловии» к поэме Пушкин указал, что «подробности» наводнения заимствованы из тогдашних журналов, и назвал один из своих источников — «известие, составленное В. Н. Берхом». Но несомненно, что кроме этой статьи Пушкин знал немало других материалов из порожденной наводнением огромной литературы всякого рода: материалов печатных, рукописных или устных, в том числе специальных работ, посвященных описанию и исследованию наводнения, подобных книге С. Адлера, газетных и журнальных статей, писем, записок и устных рассказов очевидцев и проч.

Наводнение 1824 г., как и предыдущие, застало город неподготовленным, а городские (точнее, полицейские) власти растерянными, что вызвало и отсутствие организованной помощи погибающим, а много таких жертв, каких можно было бы избежать, как например трагическая гибель жен и детей рабочих казенного чугунного завода (впоследствии Путиловского, теперь Кировского) на глазах у их мужей и отцов, слишком поздно отпущенных с работы и не успевших даже добежать до казарм. В первые дни после наводнения всякие сообщения о нем в печати были запрещены. Лишь спустя шесть дней, 13 ноября, в № 269 правительственной газеты «Русский инвалид, или Военные ведомости» были опубликованы документы о бедствии, постигшем столицу. На первом месте был помещен здесь «высочайший рескрипт» — личное послание Александра I действительному тайному советнику, члену Государственного совета кн. А. В. Куракину, одному из высших сановников империи, от 11 ноября, в котором объявлялось о мерах «скорой и существенной помощи наиболее разоренным и неимущим», для чего выделялся миллион рублей «из сумм, составленных от сбережений хозяйственным устройством военных поселений». Напечатанное вслед за рескриптом краткое официозное сообщение о наводнении служило указанием, в каком тоне должно было описывать событие и оценивать его последствия.

Появившиеся вслед за этим статьи в ноябрьских и декабрьских номерах газет и журналов написаны по программе, данной «сверху». Во всех них описываются одни и те же эпизоды, приводятся одни и те же рассказы; все они повествуют о подвигах спасения людей, о благополучном избавлении от опасности тех, кого считали уже погибшими, о проявлениях великодушия, о пожертвованиях в пользу пострадавших и т. п.

Из обширной литературы о наводнении, современной событию и, конечно, не полностью известной Пушкину, мы помещаем в настоящем издании, кроме названных выше книг и статей, лишь немногое: статью А. С. Грибоедова, письмо молодой девушки С. М. Салтыковой к подруге, а также отрывок из «Семейной хроники» А. В. Кочубея.

«РУССКИЙ ИНВАЛИД, ИЛИ ВОЕННЫЕ ВЕДОМОСТИ»

13 ноября 1824, № 269.

В прошедшую пятницу, 7-го с<его> м<есяца>, здешняя столица посещена была бедствием, коему уже около 50-ти лет не было примера. Река Нева, которой воды беспрестанно возрастали от сильного морского ветра, вышла из берегов своих в 11-м часу утра. В несколько минут большая часть города была наводнена. Ужас объял жителей. Не прежде, как в 2 1/4 часа пополудни, вода начала убывать, а в ночь река вступила в обыкновенные берега свои. Невозможно описать все опустошения и потери, произведенные сим наводнением. Все набережные, многие мосты и значительное число публичных и частных зданий более или менее повреждены. Убыток, понесенный здешним купечеством, весьма велик. Жители всех сословий с благородною неустрашимостию подвергали опасности собственную жизнь свою для спасения утопающих и их имущества. Сии черты мужества, великодушия и преданности столь многочисленны, что с каждым почти днем узнаем мы новые (с. 1075).

18 ноября 1824, № 273.

В бедственном наводнении 7 ноября более всех других частей С.—Петербурга потерпели: Галерная гавань, Васильевский остров и Петербургская сторона. На Невском проспекте доходила вода до Троицкого переулка. Далее, к Знаменью, на Песках и на Литейной, она не выливалась на улицы. Моховая и Троицкий переулок были крайними ее границами.

Селения около Екатерингофа и казенный чугунный завод ужасным образом потерпели. Там погибло несколько сот человек и весь домашний скот. Почти все деревянные строения, так же как в Галерной гавани, снесены или разрушены водою.

Государь император сам изволил осматривать все места, наиболее пострадавшие <…> (с. 1089).

Статья о наводнении 1824 г., вошедшая в книгу (или, точнее, брошюру) В. Н. Берха «Подробное историческое известие о всех наводнениях, бывших в Санктпетербурге» (СПб., в Морской типографии, 1826, с. 59-72),347 представляет собой перепечатку (с незначительными сокращениями и вставками самого Берха) статьи Ф. В. Булгарина, напечатанной вскоре после наводнения в издававшемся им журнале «Литературные листки».348

Василий Николаевич Берх (1781-1834), морской инженер, историк русского флота, издатель «Собрания писем императора Петра I» и автор других трудов по русской истории, многие из которых сохранились в библиотеке Пушкина,349 считал, очевидно (и не без основания), описание наводнения, составленное Булгариным по свежим следам и почти как рассказ о личных впечатлениях, достаточно полным и содержательным, несмотря на его краткость. Он прямо указал в начале статьи на имя Булгарина как ее автора. Пушкин не желал называть это враждебное ему имя: он ограничился упоминанием лишь фамилии Берха. Но, сопоставляя рассказ Булгарина о наводнении (в особенности о его начальной фазе) с поэмой Пушкина, можно видеть, что поэт широко воспользовался изложением Булгарина, следуя ему не только в изображении начала и развития событий, но и в отдельных выражениях — разумеется, придавая им свою, поэтическую, художественную форму. Сопоставление стихов Пушкина с рассказом Булгарина-Берха было сделано еще В. Я. Брюсовым в его статье 1909 г.350 Вторично это сделал Б. В. Томашевский в комментариях к «Медному Всаднику» в издании 1955 г.351 Мы можем поэтому не повторять этих сопоставлений, очевидных для каждого читателя (ср. рассказ Булгарина-Берха со стихами поэмы 97-105, 167-187, 190-202, 210-213, 298-304 и др.).