Александр Пушкин - Медный всадник

Неся огарок свечки сальной

В конурку пятого жилья

5 Вошел один чиновник бедный

Задумчивый, худой и бледный. —

Вздохнув, свой осмотрел чулан,

Постелю, пыльный чемодан,

И стол, бумагами покрытый,

10 И шкап со всем его добром;

Нашел в порядке всё, потом,

Дымком своей сигарки сытый,

Разделся сам и лег в постель

Под заслуженную шинель]

Черновая переработка второй строфы

(ПД 953, л. 60 об.; Акад., V, 392-394)

Первый набросок к строфе

[Тогда — на каменной площадке

Песком усыпанных сеней]

Последний слой чернового текста строфы

Взбежав по ступеням отлогим

Гранитной лестницы своей

В то время — Волин <?> с видом строгим

Звонил у запертых дверей

5 И тряс замком нетерпеливо.

Дверь отворилась — он бранчиво

Андрею выговор прочел

И в кабинет ворча пошел —

Андрей принес ему две свечи

10 Цербер по долгу своему

Залаяв прибежал к нему

И положил ему на плечи

Свои две лапы — и потом

Улегся тихо под столом —

Зачеркнутый набросок к третьей строфе

[Разделся он.] — [был озабочен]

[Как тот, у коего просрочен]

[Вексель —]

2. ЧЕРНОВОЙ ТЕКСТ СТРОФ, НЕ ВОШЕДШИХ В РОДОСЛОВИЕ ЕЗЕРСКИХ

(ПД 842, Л. 20-21 об.; Акад., V, 398-404)

<IV (V)>

Во дни крамолы безначальной

В те дни когда и лях и <швед>

Одолевал наш край печальный

И гибла Русь от разных бед

5 Когда в Москве сидели воры

И с ляхом вел переговоры

Предатель умный Салтыков

И средь озлобленных врагов

Посольство русское гладало

10 И русский князь да мещ<анин>

Спасали Русь [от двух <?>] дружин

[В те дни Езерские немало]

[Сменили мнений] и друзей

[Для] пользы общей (и своей)

<V (VI) >

Когда ж средь Думы величавой

Приял Романов свой венец

И под отеческой державой

Русь отдохнула наконец

5 А наши вороги смирились

Тогда Езерские явились

Опять в чинах и при дворе.

При императоре Петре

Один из них был четвертован

10 За связь с царев<ичем> — другой

Его племянник молодой

[Прощен] и [милостью окован]

И умер знатен и богат.

Он на голландке был женат

<VI (VII)>

Петра не стало; государство

Шатнулось, будто под грозой

И усмиренное боярство

Его железн<ою> рукой

5 Мятежной предалось надежде

Пусть будет вновь что было прежде

Долой кафтан кургузый — Нет!

Примером нам [да] будет швед —

Не тут-то было. Тень Петрова

10 Стояла грозно средь бояр

Бессиле<н> удар

Что было, не восстало снова —

Россию двинули вперед

Ветрила те ж, средь тех же вод

<VII (VIII)>

И тут Езерские возились

В связи то с этим то с другим

На счастье Меньшикова злились

Хитрили с злоб<ным> Трубецким

5 И Бирон, деспот непреклонный

Смирял их род неугомонный

И Долгорукие князья —

Бывали втайне им друзья —

Матвей Арсеньевич Езерский

10 Случайный, знатный человек

Был [очень] славен в прошлый век

[Своим] умом и злобой зверской

Имел он сына одного

(Отца героя моего —)

Основной текст неоконченной поэмы (повести или романа) в «онегинских» строфах, называемой редакторским названием «Езерский» по имени ее героя, печатается по беловым автографам ПД 959 и ПД 194; строфы XVI и начало XVII — по черновому автографу ПД 957. Черновые тексты вступительных строф, а также строф, не вошедших в беловой текст родословия Езерских, приводятся нами (не полностью) из рабочих тетрадей и записных книжек Пушкина (ПД 953-958; см.: Рукописи Пушкина, хранящиеся в Пушкинском Доме. Научное описание. Сост. Л. Б. Модзалевский и Б. В. Томашевский. М. — Л., 1937; Рукописи Пушкина, поступившие в Пушкинский Дом после 1937 г. Краткое описание. Сост. О. С. Соловьева. М. — Л., 1964). Публикация этих текстов — отдельными отрывками — началась с издания П. В. Анненкова (Соч. Пушкина, т. I, III. СПб., 1855; т. VII, 1857) и продолжалась до «большого» академического издания, в V томе которого (1948) черновики были впервые напечатаны полностью. Следует отметить, что до 1930 г. «Езерский» смешивался то с «Медным Всадником», то с «Родословной моего героя». Как отдельное произведение, под названием «Езерский», беловой текст неоконченной поэмы в 15 строфах был напечатан Н. В. Измайловым в издании: А. С. Пушкин. Т. II. Поэмы. Сказки. Л., 1939 (Б-ка поэта. Большая серия), с. 255-261. Подробнее см.: Акад., V, 513-515 (указание в последнем абзаце: «Как отдельное произведение впервые» — ошибочно).

(ОТРЫВОК ИЗ САТИРИЧЕСКОЙ ПОЭМЫ)

Начнем ab ovo.

Мой Езерский

Происходил от тех вождей,

Чей в древни веки парус дерзкий

Поработил брега морей.

Одульф, его начальник рода,

Вельми бе грозен воевода

(Гласит Софийский хронограф).

При Ольге сын его Варлаф

Приял крещенье в Цареграде

10 С приданым греческой княжны.

От них два сына рождены,

Якуб и Дорофей. В засаде

Убит Якуб, а Дорофей

Родил двенадцать сыновей.

Ондрей, по прозвищу Езерский,

Родил Ивана да Илью

И в лавре схимился Печерской.

Отсель фамилию свою

Ведут Езерские. При Калке

20 Один из них был схвачен в свалке,

А там раздавлен как комар

Задами тяжкими татар.

Зато со славой, хоть с уроном,

Другой Езерский, Елизар,

Упился кровию татар,

Между Непрядвою и Доном,

Ударя с тыла в табор их

С дружиной суздальцев своих.

В века старинной нашей славы,

30 Как и в худые времена,

Крамол и смут во дни кровавы

Блестят Езерских имена.

Они и в войске и в совете,

На воеводстве, и в ответе[344]

Служили доблестно царям.

Из них Езерский Варлаам

Гордыней славился боярской;

За спор то с тем он, то с другим,

С большим бесчестьем выводим

40 Бывал из-за трапезы царской,

Но снова шел под тяжкий гнев

И умер, Сицких пересев.[345]

Когда от Думы величавой

Приял Романов свой венец,

Как под отеческой державой

Русь отдохнула наконец,

А наши вороги смирились, —

Тогда Езерские явились

В великой силе при дворе,

50 При императоре Петре…

Но извините: статься может,

Читатель, вам я досадил;

Ваш ум дух века просветил,

Вас спесь дворянская не гложет,

И нужды нет вам никакой

До вашей книги родовой.

Кто б ни был ваш родоначальник,

Мстислав, князь Курбский, иль Ермак,

Или Митюшка целовальник,

60 Вам всё равно. Конечно, так:

Вы презираете отцами,

Их славой, честию, правами

Великодушно и умно;

Вы отреклись от них давно,

Прямого просвещенья ради,

Гордясь (как общей пользы друг)

Красою собственных заслуг,

Звездой двоюродного дяди,

Иль приглашением на бал

70 Туда, где дед ваш не бывал.

Я сам — хоть в книжках и словесно

Собратья надо мной трунят —

Я мещанин, как вам известно,

И в этом смысле демократ;

Но каюсь: новый Ходаковский,[346]

Люблю от бабушки московской

Я толки слушать о родне,

О толстобрюхой старине.

Мне жаль, что нашей славы звуки

80 Уже нам чужды; что спроста

Из бар мы лезем в tiers-état

Что нам не впрок пошли науки,

И что спасибо нам за то

Не скажет, кажется, никто.

Мне жаль, что тех родов боярских

Бледнеет блеск и никнет дух;

Мне жаль, что нет князей Пожарских,

Что о других пропал и слух,

Что их поносит и Фиглярин,

90 Что русский ветреный боярин

Считает грамоты царей

За пыльный сбор календарей,

Что в нашем тереме забытом

Растет пустынная трава,

Что геральдического льва

Демократическим копытом

Теперь лягает и осел:

Дух века вот куда зашел!

Вот почему, архивы роя,

100 Я разбирал в досужный час

Всю родословную героя,

О ком затеял свой рассказ,

И здесь потомству заповедал.

Езерский сам же твердо ведал,

Что дед его, великий муж,

Имел двенадцать тысяч душ;

Из них отцу его досталась

Осьмая часть, и та сполна

Была давно заложена

110 И ежегодно продавалась;

А сам он жалованьем жил

И регистратором служил.

«Родословная моего героя» печатается по тексту, опубликованному в «Современнике» (т. III, СПб., 1836, с. 152-157). Наборная рукопись не сохранилась. В первопечатном тексте стих 9 второй строфы был искажен цензурой: вместо