Красноармейский фольклор - Коллектив авторов
Раз-два-три-четыре-пять,
Все пошли штыки гулять.
Ай люли, люли, люли,
Все пошли штыки гулять.
Ай люли, люли, люли,
Все пошли штыки гулять.
Станем только воевать —
Никому не устоять.
Ай люли, люли, люли,
Никому не устоять.
Ай люли, люли, люли,
Никому не устоять.
Буржуй корчится, дрожит,
Пулемет по нем строчит.
Ай люли, люли, люли,
Пулемет по нем строчит.
Ай люли, люли, люли,
Пулемет по нем строчит.
Наша рота в бой пойдет —
Страх на белых наведет.
Ай люли, люли, люли,
Страх на белых наведет.
Ай люли, люли, люли,
Страх на белых наведет.
А как двинем на штыки —
Полетели беляки.
Ай люли, люли, люли,
Полетели беляки.
Ай люли, люли, люли,
Полетели беляки!
Ротный бравый, ты веди
Нашу роту впереди.
Ай люли, люли, люли,
Нашу роту впереди.
Ай люли, люли, люли,
Нашу роту впереди.
Белым спуску не давай —
Прямо в рай их отправляй!
Ай люли, люли, люли,
Прямо в рай их отправляй!
Ай люли, люли, люли,
Прямо в рай их отправляй!
Южный фронт
25
Приволжский городок
Шли деникинцы с осады
На приволжский городок,
Где дрались бойцы десятой
На распутице дорог.
Надвигался с горизонта
Ураган казачьих пик,
В штаб царицынского фронта
Шел кремлевский броневик.
Прибыл в штаб товарищ Сталин
И повел войска вперед,
И бойцы десятой стали
Крепче каменных пород.
И рассказывает Волга,
Омывая берега,
Как взбесившегося волка,
Мы отбросили врага!
Шли бойцы сквозь звездный ливень
По колдобинам дорог.
Большевистскою твердыней
Стал приволжский городок.
26
Песня про Ворошилова
Клима знает пролетарий,
Клим был слесарь и бедняк,
Клим червонным командиром
Вел отряды по степям.
С тобою, нарком наш,
Ворошилов Клим,
Заняли мы с боем
Неприступный Крым!
Помним, помним мы двадцатый,
Помним, как тогда с тобой
В стужу, холод, через воды
Шли на Чонгар, в бой.
С тобою, нарком наш,
Ворошилов Клим,
Заняли мы с боем
Неприступный Крым!
Мы в бою не раз бывали,
В бой нас храбрый Клим водил,
И Сиваш, Сиваш холодный
Клима не остановил!
С тобою, нарком наш,
Ворошилов Клим,
Заняли мы с боем
Неприступный Крым!
Часто в схватках рукопашных
Были жаркие дела,
Но ни штык, ни пуля вражья
Клима не взяла!
О тобою, нарком наш,
Ворошилов Клим,
Заняли мы с боем
Неприступный Крым!
Шли за Климом партизаны…
И орлиный славный лёт
Ворошилова наркома
Знает весь теперь народ.
С тобою, нарком наш,
Ворошилов Клим,
Заняли мы с боем
Неприступный Крым!
27
Легенда о Ворошилове
Однажды вышли мы с боем из хуторов в степь. Подлетает комиссар Ворошилов к обозу и грозно спрашивает:
– А куда делись подводы с хлебом?
И вправду не хватает двух подвод, а на каждой из них по 40 буханок ржаного хлеба да сверху еще крупы насыпано много. В тот тяжелый момент это была большая потеря. Как быть? С передовой линии никого не пошлешь в хутор за оставшимся провиантом, а бросать провиант тоже нельзя. Тогда Ворошилов созвал женщин, бойких ребят-подростков и вместе с ними бегом в хутор. Ночь темная. Собаки лают. Кругом стрельба идет. В одном дворе нашли подводы. Взялись – и собственными силами катят их к лагерю. А это километра два будет.
Смотрит Ефремович – рядом с ним какая-то женщина, напрягаясь, колесо толкает, а сама тяжело дышит, – беременна. Он разгневался на нее, потому что звал только здоровых. Остановили подводу, разложили хлеб, разгребли крупу и положили туда беременную молодуху, а затем уже одним духом прикатили в лагерь. Женщина на рассвете родила дочку. Ребенок здоровый родился, веселый и крикливый.
На пути к Царицыну закипели еще горячее бои. Ворошилов ни на минуту не смыкал глаз. Всегда на ногах, подтянут, чисто выбрит. Митинг соберет, расскажет все да так ясно, что и до сих пор помнится. И драться от этого веселей становилось, потому что знали, за что степи кровью поливаем.
Однажды во время боя скачет на коне Клим, повел глазами вдоль обоза, спрашивает:
– Где семья с ребенком?
А ему отвечают:
– Артиллерийским снарядом убило коня, разбило телегу, умертвило отца и мать.
– А ребенок? – волнуется комиссар.
– Ребенок под телегой остался.
Пришпорил он горячего коня и поскакал по полю прямо на врага, а за ним двое луганчан несутся. Белые видят – летят трое всадников прямо на них и стрелять перестали. Ворошилов прискакал к разбитой на дороге телеге и на полном скаку остановил коня. Бросил поводья товарищу, в один миг хватает из-под разбитой телеги между двумя трупами живого ребенка, как птица взлетает на коня, и втроем поскакали они в лагерь. Обманутые белые подняли стрельбу.
В лагере он отдал ребенка на руки женщинам.
– Смотрите за ней, кормите.
– А чем ее кормить-то?
Комиссар на ходу посоветовал: «Козу добудьте…» – а сам ласточкой к авангарду.
Обступили женщины сироту, забавляют ее, чмокая губами.
– Люди добрые, да как же ее звать?
Один луганчанин и говорит.
– Я слыхал, он обращался к ней: Гуль-гуль.
Люди засмеялись, но так и назвали девочку – Гуль-гуль.
В казацких хуторах добыли дойную козу, поили малютку молоком. Оберегали козу от пуль, в окопы прятали во время боя. До самого Царицына коза с лагерем шла. А девочка росла фронтовиком.
28
Спросите Царицын, спросите Украйну
Как коршуны злые терзают добычу,
Пронзенное сердце клюют,
Так белые банды терзают
