Стихотворения и поэмы. Том 2. Неизданное при жизни - Тихон Васильевич Чурилин

ты мара! – и в грязи убитый бес.<1914>

Военные стихи

Приезд принца

Народ стоит цветной, разодетый,Спутанный тихой тёмной тенетой.И сероземной стеной солдаты,Бритые, бритые – и есть бородаты.Вгремела коляска – генерал разодетый,Стоя, проехал, – и двинул тенетой.Звякнули ружья – статуи солдаты.Лишь веют и веют флажки бородаты.Ааааа-а!!! – народ разодетыйВзорванный, прорванный, двинул тенетой.Аааааа! – взгремели солдатыИ, хлестнув, взвились флажки бородаты.

Смерть принца

Ах, в одну из стычек под Нешавой,Был убит немецкий офицер,Неприятельской державойСлавный офицер.Схоронили гера, гера офицера, под канавой,Без музыки,Под глухие пушек зыки.Где уж было, где тут было хоронить врага со славой —Лёг он под канавой.Но потом – топ, топ, топ – прискакали скакуны,Встали, вьются вкруг канавы, как вьюныОкружили,Землю взрыли,Тело взяли – гера, гера офицера – наперёд– Гей, народ!– Гей, народы – становитесь на колени пред канавой —Пал тут принц со славой!Держай принца – наперёдТело взяли.– Топ, топ, топ, —Поскакали далее.Так в одну из стычек под Нешавой,Был убит немецкий ихний младший принц,Неприятельской державойСлавный принц.

Война

М.У. Мозалевской

1. Поездка к эшелону

Каррьеровский портрет – пейзаж туманный —Огни дороги – очи фонарей…И паровоза вскрик, да, выкрик бранный,И дух лесов и трав. Скорей,Сквозь тьму, туман, неси отчайнный,Белесоватый бес, безкровный конь, —Наш фаэтон, чтоб страх наш тайныйИсчез, вошёл бы в свой закон —В Каррьеровский пейзаж – в портрет туманный,В огни дороги, в очи фонарей.Вот наш визит – вон эшелон наш бранный —Светопятно огней. Скорей, скорей!!

2. Начальник эшелона

С приступки вагона весело былоВ Карьеровский лик природы смотреть.И грустно и грузно и грозно – и мило,Огни на дороге дерзали гореть.И чернь часового в тумане прозрачном,Искорки звёзд и гармоники стон —Смешались в хаосе холодном, призрачном.Всё ближе, всё ближе стоял тайный Он.Я новый, непрежний, в наряде военном,Наган снаряжённый чернеет в чехле.Огромный, охрипший, кричу кровью пленным —Новым солдатам, мёртвым во мгле.Теплушки темнеют и микст мой мерцаетСинею тенью, как бархатный бриг.И небо в тумане тёмном венчаетКороною корпус вагонов моих.Август 1915

Август

Юдифи и Ревекке Гаухман

И звон, и музыка, и нежнополный голос,И сумрак радостный, осенний, со двора.И сверху тёмный женский – жаркий – волосКружась летит – пришла твоя пора.О, Август алый, тёмный, тайногрозный.Пришла, пришла, – идёт, и вот умрётПоследней нежности июльской, плодоносной.Цветок (не мой!) – войдёт в лазурный гробИ там застынет памятью последнейО лете, липах, о любви людей.И сумрак радостный, уже неделю бледный,Идёт так дорого ко всей тоске моей.<1915>

Откровение

О скалы – скальте зубы вековые,Застыли волны черноты на вас.А небо радостное голубую выюПодняло к солнцу.                                             Золотись, трава,Ростите, рдейте, тёмные каштаны,Кричите птицы, пойте соловьи.Придёт к вам гость неновый, нежеланный,Поднимет руки – розы две, в крови.И скажет солнце: отдохни, сыночек,Взыграет море: подойди сюда!Венок весёлый из весенних почекПодымет ветер.                                             И тогда, тогдаПотоком звёздным разольётся небо,Заплачет море, помертвеет мир.И встанет страшно, вся седая Ева,В гремящих стонах отпевальных лир.1916 г.Симферополь

Игра с небом

Плеск пласта цельного: весь верх! и низ…Низвергнется на землю тополь, тополь.Затопится он в небе… Эй, посторонись —Низвергнется на землю… – около, долго ль…               Но волею вольною, впрямь прямизною,               Навстречу холоду, прямо со зноя                              – Вновь весело вверх.                                             Верх!И утро зурной открывается райской,               Форфоровой лирой старинной китайской,                              Июньской, июльской и мартовомайской.                                                            И тополь                                             Жив и тёпел —                              Сияет в розовых розах разбойничий верх!ПредутроКрым8. VI – 1916 г.

«И в неуклюжих лодках…»

И в неуклюжих лодкахСветлое встаёт утро.Морская мягкая горящая головкаЛукаво смотрит в голубую урну.Рыбак, богатый богом,Тёмный, то́мится любовью к морю.Дельфин под солнечным палящим рогомЛетит лиловым мревометеором.И в ненавистном штилеШорохи морского шлейфа.И шлейф, сверкающий суровым стилемУказы пишет – рокового дрейфа.1916 майАлушта

Предмарт

Б. А……

1

В отчаянно чайной денной, сам собой, так,                                                                       нечаянноГолубой омофор (семафор, голубой), твой,                                                                      – облюбовать.В дыму и жару, в туманном чаду у себя за плечамиПримечать и встречать – за плечами тебя волховать.В столовой погребённая —Родишься в чаду,Голубосинепенная,               В час дум.Шум.Пение– пениеШум.Пенновстревоженный ум               – Твоё погребение!                              И тихое реяние                              – Ро́ды в раю…В столовой неоновой ночной среди чашек,                                                          тарелок – и рели:И рейсы и реи и рои твоих омофоров ночных.– И стихов предвесенних свирели                                             Дочь их!23. II.1917

2

Сергею С., Борису Л.

                              Мушкатёры, мускать —Камень ал, камень лил, камень альфоноподобен, небесный.                              И весна, всеблизка                              И зими́ца узка,Звезды белы и птицы поют нам небесно – не бесы.               И на улице – улей любвей молодых, Дым из солнца, лазурный – стоогненносиний                                             Смех лошадок седых!!               Радость!. – тает, ах тёплый нежалящий иней.И детиПоют:– ГлядетиНа юг!..1917

5

Слиянен Лель в тепле голубоватомС морозом – роз без синевы играВидна средь вен; в артериях свой атом               Горит: венис тончайшая грань.               Грань – игла               И грубый грум.Пронзённый на запятках золотых от солнца                                                            (свет Отцовский!..)И оглушённый смехом молодым в сто разных струн,                              Прямится молодцовски.И малый Март из близи – были – болиТечёт, как мёд Гиметских пирных пчёл,               На стол Отцовский – в столе?                              – Лазорно гол!1917

8

Алькоран я алый раннеутром чту,Бойко Библию блаженно баско распеваю               – И на иное туп               Томно зевы разеваю.Не черничек восхочу, не сестрицу милосерднуюНе клубнички городской – не молитвицу усердную…В погреб белый, в предмартВраз укромно бег направяНовый жаркожадный жартЯ лелею, мартов Авель.                              – Да с тобой                              МолоденецВозлюбиться как с живой водой!..– Темь твоих коленец,Головки новый венецПочитаю я, чернец и чтец.               Чту,Алькоран твой, Март преалый.А на те месяца – чхну,               Поминай как звали!22–24 II 1917.Ночь

9

Отплывает февраль, ранне раненый див,Уплывает во хлад хлопья снега больного,И в Багдад отплывает почему то хедив..(Почему не калиф, он, Февраль быстроногий?.)И хедив и калиф. Тёмной тайной проспимИ рождения блеск всебиблейский февральскийТак и смерть отсверкнёт – будет белый,                              как сплинС тихим всвистом дымок – и корабль адмиральский,Отошедши в моря… А у нас то, сынок.Новый свет проблестит голубой и недальнийА пока поднимает во вьюге венокРозоватый, рука, в кружевах ожидальни.25 июль.1917 г.

Песни о псах

Смертные псы

1. Бывший барон

Пес на песке сквозь слёзы поёт.Пучится узкий худой живот.Жидкое злато злое живётВ узком глазу; к утру под лёдВ прорубь, при хоре скверном воро́н,Бросят – бездрожий, всчернеет онВ мёртвой тьме промёрзлых волн,Может быть бывший собачий барон.

2

Белая недебелая худая собачка —Лён недомокший – в луже лежит.Канула – канула – кук! сов стачкаВ верхних ветховьях условие можжит.               – Может быть               Трудно было.               Может убила с пылу кобыла.               Трудно думать теперь как было.Но лежит – но можжит стая сов, стая – стачка.Но лежит в луже лён, уж сквозь сон голубая собачка.1918

Смерть от свадьбы

               У фонтана старого с алою стаейМеталась, металась – кричала рыско.И в белом небе буря свистала ей —Пищала, старая как пищаль крыска —               – Осссе – сс – тановитессссь….               – Копие пик…Но резкой рысью, и вниз и ввысь,Билась борзая о смертный тот миг.И к утру грус<т>ная журчь воды,Сквозь копия пик, балладу бедыБурливо, внемливо, ручьём ручейВ чётком и чистом чале речёт.1918 г. Февраль

Невероятная весна

Меркурий машет на мостЖезлом желтовато-лиловым.И лошади пробуют хвостСултаном взвеять преново.Природа преново лютит:Взогрела – и резко замёрзла —Лель-лебедь в Лету летитНо солнцу весело ёрзать,Лечить и чи́кать лучом,Внедряться в дырявые души,Сверлить, колоть каблучкомИ дуть в одутлые души:– Прохожий, прохожая, ве́щи —Вещаю Вам вещь-изумруд,Которая смерть оклевещетИ смерти навек изомрут.О чудо-чудо́ не безмолвна:Толпится и бьётся толпа,Внимает и верит: – тропарь…Лишь тусклых курток кожаБлестит сквозь сон свинцомНо