Михаил Садовский - Унисоны

А. Кулыгину

Ре-минор для этой шириНе годится — он интим,Ну, а если «жили-были»,Тон иной необходим.Может, в си-бемоль мажореРасцветут твой ум и дух,В соль-минорном тайном мореВозрождений и разрух.А всего верней в печальномСвисте ветра меж ветвейБескорыстном, изначальномГоречь Родины твоей.

Разговор с собой

Ну, и что, что повторенье,Что прожито, прочтено,Что одно стихотвореньеРазным людям не одно,Что привычка, как отмычка,Что притуплен интерес,Это все другим обычно,Не согласен наотрез!Даст привычка верный тонус,С ним в дорогу дальше тронусь!..И нехоженым путем,Тот оставлю в стороне,Потому что пожил я нем,Он давно известен мне.

Что такое: душа не стареет,Для чего ей обуза такая?Если утро с годами серее,И не тронув ее, утекает.В небо цвета каспийской селедкиУтыкаются тупо смычки,Фронтовые вчерашние сводки,Перед вечным прогнозом очки.Ну, а если бы не замечалаПовторений привычных опять,Если б все не хотела сначалаПовторить и себя отыскать.Вот, когда анфилада надеждыЕй открыла бы тайную дверь,Что ж опять понукают невежды,А попробуй им просто не верь.Это вот что — навстречу вопросуИ ответственно мир отмыкая,Я беру то, что мне не по росту,И не в мир, а в себя лишь вникаю!

Античастица пробивает землю.Пуля пробивает солдата.Утрата пробивает мать.Боль пробивает сердце.Зачем Бог велел мнесобирать эту боль в стихах,чтоб отдать ее людям?Разве мало у них своей боли?Разве мы так избавимся от нее?Или… нет…Не может быть,чтобы он хотел этого…

Я не был воском, из меняникто лепить не собирался.Я неумело сам старался,себя по-своему ценя,и похвалам не доверял,хотя бывало и хвалили…Достоинства анкеты скрыли,а остальное растерялГотов с начала был начатья, все отвергший понемногу,но ни друзьям своим, ни Богуя это не посмел сказать.Он сам во мраке и грязинашел меня и дал мне в рукуперо и тем обрек на мукуи болью вечной просквозил…Неведомы пределы мне.Одно: пчелиная работатут рифма — взяток, строчка — сота,строфа — свеченье дня в окне!..

Тянет так неодолимоНа холмы Ерусалима,На безлесные, пустыеСерожелтые холмы,Что же там забыли мы,Что же там зарыли имы,Что пройти не можем мимо!?.

И вам хотелось бы однажды,Как те в далекие годаВсего для утоленья жаждыМеня прикончить без стыда.Да, в мире тлену все послушно,Во взрыве плавится гранит,Слабеют, покоряясь, души,И только слово не горит.Оно одно неуязвимоНе звук, не краска и не знак,То слово, что весь мир вместило,И не убить его никак!

Над Костромой дожди косые,Глухие долгие дожди.Читай Олешу и Кассиля,Над Заболоцким посиди.Учить насильно не заставлю,Но лучше уж, чем жизнь во мгле,Читай Демьяна в Ярославле,А Мандельштама в Чухломе.И на гостиничной подушкеИли в вагонной кутерьмеЛишь Александр Сергеич ПушкинЗаменит всех один вполне…

Стихи приходят,Как разлука,Как боль ночная,Как беда,Стихи приходятИ ни звука,Ни отголоска,Ни следа.Но умереть они не могутИ остаются на века,Поскольку тлену не подвластна,Как мысль, строка.

Отчаянно гукнетпрощальный гудок,отчаянно брызнетиз яблока сок,отчаянно страшнов вагонах пустых,отчаянно смолкнетоборванный стих.

Эти башни, пруд зеленыйНеотступно предо мной,Я счастливый и влюбленныйПеред мощною стеной.Сколько было здесь — забыто,Сколько вынесла стена,Сколько здесь врагов убито,Сколько видела она.Здесь и шляхта бушевала,И стрельцы кончали дни,Сестры царские бывалоГоревали здесь одни.Здесь торжественные храмыВозводили в честь побед,Здесь попы, поэты, дамы,Уж кого в земле тут нет?!.И автографы на стены,На ворота, на столбыРазбросали откровенноСовременные жлобы.Но теперь совсем иное…Помню я иные дни…Ты бывала здесь со мною…Речки тусклые огни.Улиц гул далекий… сноваКак молитву я творюКаждый взгляд твой, жест и словоСердцем снова повторю…И мое воспоминаньеМне дороже и нужнейСтало каждое свиданьеЗдесь историей моей.И сливается с векамиПроисшедшее едва,И хранят седые камниНаши жесты и слова.

Освобождение от боли и тревог,Когда бы день прожить в покое мог.Когда бы мог на десять лет сменять,Но где мой богИ как ему пенять.А может, мудрый все предусмотрел,И боль моя — залог духовных дел,И без нее я слеп и глух, и нем,Он так хотел и сделал так затем.Мне не дано, быть может, все понять,А темнота так клонит проклинать…

Чего-чего, а горечи хватало,слез от обид и страха по ночам.И потому нам просто не присталорастратить наши дни по мелочам.И все больней утраты настигают,о, Господи, прости — конца им нет…Привязанности те же нас стегают,разорванные натяженьем лет.И все таки поэты остаютсяземли, родившей и принявшей, — честь,не потому что песни их поются,а потому уже, что песни есть!..

Содержание

Умираю, как дерево старое

Времена застоя? Времена разгула

В чаду устройства и развала

По-русски горько ты звучишь свобода

Все кладбища. Да кладбища в снегу

Медовая пора. Телега.

Слышно стрелок движенье

Уходит век без славы и наград

Прогресс без всякого стесненья

Прыжок безумный затяжной

Если дни разложить, как шпалы

На волю вышли лица и наряды

Перемешали небыли и были

Исчезли сотни стран в огне

Еще остались старые пруды

Мать Сталина мне жалко

О чем он думает Нерон

Так мало накоплено за зиму

Властители не любят падать

Жить как будто завтра умереть

За годом год и день за днем

Я тебя в строку пускаю

Паузы считать и не роптать

Кончаю век и на закате

Вот и поздно. И решать не надо

И дождик лил, и нехотя плелась

На мартовском сером холсте

В той мартовской влажной метели

Я пошел за тобой

Сколько дней с тобой мы не видались

В душе неодолимо пусто

Сравнения убоги и банальны

Сомнением каждого мига

Казалось так обычно это

Я уйду туда, где время вечно

Молчанья глухая завеса

Не верь, что тебе Страдивари

Я подглядываю в завтра

Пускай не примешь ты любви моей

Ни запаха нету, ни цвета

Не застывшая, как фреска

Ты поймешь намек, полунамек

Что бы ты мире ни сказала

Прости не даль, не стиль, не слог

Когда я разгляжу усталый вечер

По закату льется медь

Такой сентиментальный вечер

Есть в робости моей

Думаешь, что позабыто что-то

Годы гоголями пролетели

Неотступно, естественно, просто

Можно даже любовь вернуть