Роберт Рождественский - Мы долгое эхо друг друга (сборник)
Тебе
Матрешка
А. К.
Друзья, мой выбор невзлюбя,зряголову морочили!
В тебе – четырнадцать тебявместилось,как в матрешке!..
Живет со мною первая —дородная,степенная…
Вторая больно колется,за что – не разберу…
А третья – будто школьницана выпускном балу.
Все – можно, все – пожалуйста:и небо и земля…
Четвертая безжалостна,как мертвая петля…
А пятая — зловещая,приметам глупымверящая…
Шестая как эпоха,где ни чертей,ни Бога!..Молчит, не принимая,ревнивая —седьмая…
А следом за ревнивоюзаохала ленивая,ленивая,постылая,до мелочей земная…Девятая – бесстыдная!Девятая — шальная!..
Десятая,десятая —испуганная, зябкая,над собственной судьбоюгорюющая с болью…
Одиннадцатая — щедрая,загадочная,нежная,просящая прощенияза то, чего и не было…
Качается двенадцатая,как ягода лесная,еще никем не найденная…
А дальшея не знаю,не знаю и настырничаю,и всене надоест, —хочу достать четырнадцатую,которая — ты и есть!
«Вновь нахлынул северный ветер…»
Вновь нахлынул северный ветер.Вновь весна заслонилась метелью…
Знаешь,понял я, что на светемы не существуем отдельно.Мы уже —продолженье друг друга.Неотъемлемы.Нерасторжимы.Это – труднои вовсе не трудно.Может, мы лишь поэтому живы…
Сколько раз —я поверить не смею —не случайнои не на выносболь твоя становилась моею,кровь моя — твоей становилась!..Только чаще —гораздо чаще! —
поднимаясьпосле падений,нес тебе ясвои несчастья,неудачи неси потери.Ты науку донорства знала,ты мне выговоритьсяне мешала.Кровью собственной наполняла,Успокаивала.Утешала…Плыл закат —то светлей, то багровей…
И с годами у нас с тобоюстала общею —группа крови,одинаковой —группа боли.
Телеграммы
Неужели ты такая же, как эта?..
За окном звенит разбуженное лето.Нас хозяйка дома в гости пригласила.Ничего не скажешь,да, она красива.Да, красива.Мы об этом ей сказали…И она глядит глубокими глазами,чуть раскосыми, зелеными, сухими.
Муж ее какой-то физик или химик.И слова ее доносятся как эхо:«Он сейчас в командировке…Он уехал…»Никакой я тайны выдать не рискую —телеграмму он прислал:«Люблю. Тоскую».И еще одну:«Тоскую. Жду ответа».Неужели ты такая же, как эта?..
Вот сидит она —красивая, – не спорю.Вот сидит она, довольная собою.И смеется,и меняется мгновенно.А глаза еепредельно откровенны!А глаза ее играют,завлекая,обещая,предлагая,намекая…
Никогда ханжой я не был, —слышишь – не был!Но сейчас поверю яв любую небыль —в наговоры,в сплетни,в выдумку любую.
Телеграмму я послал:«Люблю. Тоскую».И еще одну:«Тоскую. Жду ответа».Неужели ты такая же, как эта?..
Мы молчим и курим.Тихо тянем пиво.А хозяйка говорит:«Совсем забыла!Я сейчас…»И щеки тушит о ладони.И подходит к телефону в коридоре.Называет адрес длинный, очень странный,говорит:«Прошу, примите телеграмму…»
И с усмешкой, торопливо и привычноговорит:«Любимый! Все идет отлично.Не скучай. Твоя. Целую. Жду ответа».
…Неужели тытакая же,как эта?!
«Хочешь – милуй…»
Хочешь – милуй,хочешь – казни.Только будут слова просты:дай взаймы из твоей казныхоть немножечко доброты.
Потому что мояпочтина исходе. На самом дне.Погубить ее,не спасти —как с тобою расстаться мне…
Складки, врезанные у рта,вековая тяжесть в руках…Пусть для умниковдобротавновь останется в дураках!..Простучит по льдинам апрель,все следы на снегу замыв…Все равно мы будем добрейк людям,кроме себя самих!Все равно мы будем нестидобротув снеговую жуть!..
Ты казнить меняпогоди.Может, я еще пригожусь.
«Приходить к тебе, чтоб снова…»
А. К.
Приходить к тебе, чтоб сновапросто вслушиваться в голоси сидеть на стуле, сгорбясь,и не говорить ни слова.Приходить, стучаться в двери,замирая, ждать ответа…Если ты узнаешь это,то, наверно, не поверишь,то, конечно, захохочешь, скажешь:«Это ж глупо очень…»Скажешь:«Тоже мне — влюбленный!» —и посмотришь удивленно,и не усидишь на месте.Будет смех звенеть рекою…
Ну и ладно. Ну и смейся.Я люблю тебя такою.
«Ежедневное чудо – не чудо…»
Ежедневное чудо — не чудо.Ежедневное горе — не горе.Настоящее горе другое.И о нем говоритьне хочу я.Ежедневные блестки — как ветошь.Ежедневная ноша не давит.В ежедневные слезы не веришь.Не тревожит.Надоедает.Лжет язык в ежедневном застолье.Бесконечные вопли писклявы.Постоянные вздохи — не вздохи.Ежедневные клятвы — не клятвы.Ежедневная ссора — не ссора…Но,над спелой росой нависая,вдруг встаетежедневное солнце.Ошарашивая.Потрясая.Ежедневной земли не убудет…И шепчу я, охрипнув от песен:пусть любовь ежедневною будет.Ежедневной, как хлеб.Если есть он.
«Где-то оторопь зноя…»
Где-то оторопь зноя с ног человека валит,Где-то метель по насту щупальцами тарахтит…А твоего солнцахватитна десять Африк.А твоего холода —на несколько Антарктид…
Снова, крича от ярости, вулканы стучатся в землю!Гулким, дымящимся клекотом планета потрясена…А ты —беспощадней пожаров.Сильнее землетрясений.И в тысячу раз беспомощнейдвухмесячного пацана…
Оглядываться не стоит.Оправдываться не надо.Я только все чаще спрашиваю с улыбкой и тоской:– За что мне такая мука?За что мне такая награда?Ежеминутная сутолока.Ежесекундный покой.
Письмо из южного полушария
Как вы там ходите вниз головой?Все объясняется просто.Научно.Правильно.Ясно как день…Но неужтовы не теряетесь на мостовой?..
Чайник вскипает носиком книзу.Едут машины колесами вверх.Кот невесомо идет по карнизу.Искры летят из-под сомкнутых век.Люди сидят в перевернутых креслах.Поезд,разбухший от запаха дынь,странно повиснув на тоненьких рельсах,мчит,опираясь на собственный дым.Люстра торчит, как хрустальная елка.Важный начальникна темя встает.Будто он близкий родственник йога,ежели сам —почему-то —не йог.Врач вытрезвителя пьет беспробудно.Плачет.Боится упасть на Луну.Лектор занудный вцепился в трибуну.Жулик — в решетку.Ревнивец — в жену.Самоубийством кончает посуда.Синяя мглаза чертой снеговой.
Жаль,не могу я увидеть отсюда:как вы там ходитевниз головой.
Разница во времени
