Александр Блок - Стихотворения 1902 года
12 ноября 1902
«Стою у власти, душой одинок…»
Стою у власти, душой одинок,Владыка земной красоты.Ты, полный страсти ночной цветок,Полюбила мои черты.
Склоняясь низко к моей груди,Ты печальна, мой вешний цвет.Здесь сердце близко, но там впередиРазгадки для жизни нет.
И, многовластный, числю, как встарь,Ворожу и гадаю вновь,Как с жизнью страстной я, мудрый царь,Сочетаю Тебя, Любовь?
14 ноября 1902
«Ушел я в белую страну…»
Ушел я в белую страну,Минуя берег возмущенный.Теперь их голос отдаленныйНе потревожит тишину.
Они настойчиво твердят,Что мне, как им, любезно братство,И христианское богатствоСамоуверенно сулят.
Им нет числа. В своих гробахОни замкнулись неприступно.Я знаю: больше чем преступноБудить сомненье в их сердцах.
Я кинул их на берегу.Они ужасней опьяненных.И в глубинах невозмущенныхМой белый светоч берегу.
16 ноября 1902 (1907)
«Еще бледные зори на небе…»
Несбыточное грезится опять.
ФетЕще бледные зори на небе,Далеко запевает петух.На полях в созревающем хлебеЧервячок засветил и потух.
Потемнели ольховые ветки,За рекой огонек замигал.Сквозь туман чародейный и редкийНевидимкой табун проскакал.
Я печальными еду полями,Повторяю печальный напев.Невозможные сны за плечамиИсчезают, душой овладев.
Я шепчу и слагаю созвучья —Небывалое в думах моих.И качаются серые сучья,Словно руки и лица у них.
17 ноября 1902 (1918)
ЖРЕЦ
Там — в синевах — была звезда.Я шел на башню — ждать светила.И в синий мрак, в огнях стыда,На башню девушка входила.Внизу белели городаИ дол вздыхающего Нила.
И ночь текла — влажней мечты,Вся убеленная от счастья.Мы жгли во славу чистоты,Во славу непорочной страстиКостры надзвездной красотыИ целомудренные страсти.
И я, недвижно бледнолиц,Когда заря едва бледнела,Сносил в покровах багряницЕе нетронутое тело.И древний Нил, слуга цариц,Свершал таинственное дело.
17 ноября 1902
«Я надел разноцветные перья…»
Я надел разноцветные перья,Закалил мои крылья — и жду.Надо мной, подо мной — недоверье,Расплывается сумрак — я жду.
Вот сидят, погружаясь в дремоту,Птицы, спутники прежних годов.Всё забыли, не верят полетуИ не видят, на что я готов.
Эти бедные, сонные птицы —Не взлетят они стаей с утра,Не заметят мерцанья денницы,Не поймут восклицанья: «Пора!»
Но сверкнут мои белые крылья,И сомкнутся, сожмутся они,Удрученные снами бессилья,Засыпая на долгие дни.
21 ноября 1902
ПЕСНЯ ОФЕЛИИ
Он вчера нашептал мне много,Нашептал мне страшное, страшное.Он ушел печальной дорогой, А я забыла вчерашнее — забыла вчерашнее.
Вчера это было — давно ли?Отчего он такой молчаливый?Я не нашла моих лилий в поле, Я не искала плакучей ивы — плакучей ивы.
Ах, давно ли! Со мною, со мноюГоворили — и меня целовали…И не помню, не помню — скрою, О чем берега шептали — берега шептали.
Я видела в каждой былинкеДорогое лицо его страшное…Он ушел по той же тропинке, Куда уходило вчерашнее — уходило вчерашнее…
Я одна приютилась в поле,И не стало больше печали.Вчера это было — давно ли? Со мной говорили, и меня целовали меня целовали.
23 ноября 1902 (Лето 1904)
«Мы проснулись в полном забвении…»
Мы проснулись в полном забвении — в полном забвении.Не услышали ничего. Не увидели никого.Больше не было слуха и зрения — слуха и зрения…
Колыхались, качались прекрасные — венчались прекрасныеНад зыбью Дня Твоего…Мы были страстные и бесстрастные — страстные и бесстрастные.
Увидали в дали несвязанной — в дали нерассказаннойПересвет Луча Твоего.Нам было сказано. И в даль указано. Всё было сказано. Всё рассказано.
23 ноября 1902 (1907)
«Я, изнуренный и премудрый…»
Я, изнуренный и премудрый,Восстав от тягостного сна,Перед Тобою, Златокудрой,Склоняю долу знамена.
Конец всеведущей гордыне. —Прошедший сумрак разлюбя,Навеки преданный Святыне,Во всем послушаюсь Тебя.
Зима пройдет — в певучей вьюгеУже звенит издалека.Сомкнулись царственные дуги,Душа блаженна. Ты близка.
30 ноября 1902
«Золотит моя страстная осень…»
Золотит моя страстная осеньТвои думы и кудри твои.Ты одна меж задумчивых сосенИ поешь о вечерней любви.
Погружаясь в раздумья лесные,Ты училась меня целовать.Эти ласки и песни ночные —Только ночь — загорятся опять.
Я страстнее и дольше пробудуВ упоенных объятьях твоихИ зарей светозарному чудуЗагорюсь на вершинах лесных.
Ноябрь 1902
ГОЛОС
Жарки зимние туманы —Свод небесный весь в кровиЯ иду в иные страныТайнодейственной любви.
Ты — во сне. Моих объятийНе дарю тебе в ночи.Я — царица звездных ратей,Не тебе — мои лучи.
Ты обманут неизвестным:За священные мечтыНевозможно бестелеснымОткрывать свои черты.
Углубись еще бесстрастнейВ сумрак духа своего:Ты поймешь, что я прекраснейПривиденья твоего.
3 декабря 1902 (1918)
«Я буду факел мой блюсти…»
Я буду факел мой блюстиУ входа в душный сад.Ты будешь цвет и лист плестиВысоко вдоль оград.
Цветок — звезда в слезах росыСбежит ко мне с высот.Я буду страж его красы —Безмолвный звездочет.
Но в страстный час стена низка,Запретный цвет любим.По следу первого цветкаОткроешь путь другим.
Ручей цветистый потечет —И нет числа звездам.И я забуду строгий счетВлекущимся цветам.
4 декабря 1902
«Мы всюду. Мы нигде. Идем…»
Мы всюду. Мы нигде. Идем,И зимний ветер нам навстречуВ церквах и в сумерки и днемПоет и задувает свечи.
И часто кажется — вдали,У темных стен, у поворота,Где мы пропели и прошли,Еще поет и ходит Кто-то.
На ветер зимний я гляжу:Боюсь понять и углубиться.Бледнею. Жду. Но не скажу,Кому пора пошевелиться.
Я знаю всё. Но мы — вдвоем.Теперь не может быть и речи,Что не одни мы здесь идем,Что Кто-то задувает свечи.
5 декабря 1902
«Я смотрел на слепое людское строение…»
Андрею Белому
Я смотрел на слепое людское строение,Под крышей медленно зажигалось окно.Кто-то сверху услыхал приближениеИ думал о том, что было давно.
Занавески шевелились и падали.Поднимались от невидимой руки.На лестнице тени прядали.И осторожные начинались звонки.
Еще никто не вошел на лестницу,А уж заслышали счет ступень.И везде проснулись, кричали, поджидая вестницу,И седые головы наклонялись в тень.
Думали: за утром наступит день.
Выше всех кричащих и всклокоченныхПод крышей медленно загоралось окно.Там кто-то на счетах позолоченныхСосчитал, что никому не дано.
И понял, что будет темно.
5 декабря 1902
