Константин Бальмонт - Будем как солнце. Книга символов

И предал я свой дух чарующей весне.

О, стройная мечта, не разлучусь я с ней!

Кто в мире может быть моей Люси нежней?

Кто лучше всех? Люси, спроси ручей, цветы:

Лучи, ручей, цветы мне говорят, что—ты!

Кто полюбив — не сразу полюбил?

В глубокой тьме — горят огни светил.

И кто устав — свою покинул тьму,

Его звезда — светло горит ему.

К тебе прильнув — я вижу бездну вод.

В моих зрачках—твой гордый блеск живет.

Зеркален лик—прозрачной глубины,

Там два стебля — влюбленно сплетены.

В одном цветке — как бархатная ночь,

В другом цветке — огонь, что рвется прочь.

И мы горим—прекрасней нет светил,

И в первый раз — я сразу полюбил.

Когда сейчас передо мною

Ты в сладострастьи замерла,

Одною схвачены волною,

Мы отдались любви и зною,

Но в наших взорах пеленою

Возникла трепетная мгла.

И мы глаза свои закрыли,

Чтоб видеть лишь себя во сне,

И в блеске сна, в цветочной пыли,

Мы жизнью слитно-разной жили,

Как два виденья той же были,

Как два луча в одной волне.

И все слова одной страницы

Соединить нас не могли,

Сверкнув друг Другу как зарницы,

Тонули мы как в небе птицы,

И ты, полуоткрыв ресницы,

Была вблизи — но как вдали!

«Зачем ты хочешь слов? Ужели ты не видишь,

Как сладко мне с тобой, цветок мой голубой?

Ни друга, ни врага ты взглядом не обидишь,

Цветешь, всегда цветешь, взлелеянный Судьбой.

Зачем тебе слова? Я как и ты безгласна.

Я сны истомные лелею как и ты.

Смотри, как дышим мы, тревожно, нежно, страстно…

О, милый, милый мой! Ведь мы с тобой — цветы!»

«Влага только на мгновенье…»

Влага только на мгновенье

Может к лотосу прильнуть,

Даст ему свое забвенье,

И опять стремится в путь.

Лотос только на мгновенье

Принимает поцелуй

И восторг прикосновенья

Переменно-быстрых струй.

Миг блаженства, легкость ласки,

Вольно-слитные сердца,

Прелесть призрачной завязки

И мгновенного конца.

Лотос после быстрой ласки

Весь блестит легко дрожа,

И вода в подвижной сказке

Обновленна и свежа.

ТРИ ЦВЕТА

Черный, желтый, и красный,

Три испанские цвета.

    Слиянье триады согласной

    Разгадано сердцем поэта.

Черный цвет подозренья

Страшен душам неверным,

    Обманчивый миг утоленья

    К возмездьям приводит примерным.

Желтый—дикая ревность,

Жгучесть раненой чести,

    До времени скрытая гневность,

    Злорадство рассчитанной мести.

Всех отчетливей—красный,

Полный жизни и смерти.

    Доверьтесь триаде согласной,

    Любите, но страсти не верьте!

СЕРЕНАДА

Я сомкнул глаза усталые,

    Мира больше нет.

Плачьте, плачьте, запоздалые,

Светит вам лишь поздний свет.

Дышат сумерки неясные,

Смотрят звезды с высоты.

Плачьте, страстные, подвластные

    Тайнам темноты.

Я закрыл глаза усталые,

    Стройный мир погас.

Кровь слагает сказки алые,

И обманывает нас.

Дышат шелесты неясные,

Дымно спит речная гладь.

Плачьте, страстные, безгласные,

    Вам недолго спать.

КРЕСТОНОСЕЦ

СОНЕТ

Ни ревности, ни скуке, ни злословью,

Моей души живой я не предам.

Блуждая по несчестным городам,

Одним я услажден всегда — любовью.

Мой ум увлек меня к Средневековью,

Ко дням служенья тающим мечтам.

И, крестоносец, годы я отдам,

Чтоб розы снов зарделись алой кровью.

Моей! Моей! Неверных больше нет

В пустыне — все смешавших — долгих лет

Сравнялись все молитвы и проклятья.

И в верность дней не верю я один.

Во имя жертвы, счастья без объятья,

Я сумрачный, я гордый паладин.

ЗАЧАРОВАННЫЙ ГРОТ

«О, Сафо, знаешь только ты…»

О, Сафо, знаешь только ты

Необъяснимость откровенья

Непобежденной красоты

В лучах бессмертного мгновенья!

О, Сафо, знаешь только ты,—

Чье имя — сладость аромата,—

Неизреченные мечты,

Для нас блеснувшие когда-то!

О, Сафо, знаешь только ты,

Как ярко ширятся, без счета,

Непостижимые цветы

Из зачарованного грота!

«Жизнь проходит,— вечен сон…»

Жизнь проходит,— вечен сон.

Хорошо мне,— я влюблен.

Жизнь проходит,— сказка нет.

Хорошо мне,— я поэт.

Душен мир,— в душе свежо.

Хорошо мне, хорошо.

ОТПАДЕНИЯ

Отпадения в мире сладострастия

Нам самою Судьбой суждены.

Нам неведомо высшее счастие.

И любить, и желать — мы должны.

И не любит ли жизнь настоящее?

И не светят ли звезды за мглой?

И не хочет ли Солнце горящее

Сочетаться любовью с Землей?

И не дышит ли влага прозрачная,

В глубину принимая лучи?

И не ждет ли Земля новобрачная?

Так люби. И целуй. И молчи.

МОЕ ПРИКОСНОВЕНЬЕ

Мое прикосновенье,

Мой сладкий поцелуй —

Как светлое забвенье,

Как пенье вешних струй.

Воздушное лобзанье

До истощенья сил —

Как сладость приказанья

Того, кто сердцу мил.

Оно легко змеится

Вдоль тела и лица —

И длится, длится, длится,

Как будто без конца.

«Мой милый!— ты сказал мне…»

Мой милый!— ты сказал мне.—

Зачем в душевной глубине

Ты будишь бурные желанья?

Все, что в тебе, влечет меня.

И вот в душе моей, звеня,

Растет, растет очарованье!

Тебя люблю я столько лет,

И нежен я, и я поэт.

Так как же это, совершенство,

Что я тебя своей не звал,

Что я тебя не целовал,

Не задыхался от блаженства?

Скажи мне, счастье, почему?

Пойми: никак я не пойму,

Зачем мы стали у предела?

Зачем не хочешь ты любить,

Себя в восторге позабыть,

Отдать и душу мне и тело?

Пойми, о, нежная мечта:

Я жизнь, я солнце, красота,

Я время сказкой зачарую,

Я в страсти звезды создаю,

Я весь — весна, когда пою,

Я — светлый бог, когда целую!

УТРЕННИК

Я нарвал черемухи душистой,

Освеженной утреннею мглой.

Как в ней много пьяности росистой.

Милая, скорей окно открой'

Я тебя к тебе самой ревную,

Я тебя так тесно обовью,

И тебя цветами зачарую,

И тебя росою напою

Предо мною тонкая преграда,

Сквозь стекло видна твоя кровать

Нет, не надо твоего, не надо,

Дай тебя мне всю поцеловать!

«Я тебя закутаю…»

Я тебя закутаю

Дремой грез пленительных,

Я тебя опутаю

Сетью тонких трав,

Нежно забаюкаю

Сказкой ласк томительных,

Замедленной мукою

Сладостных отрав.

Ты вздохнешь, влюбленная,

Побледнев от счастия,

Сладко утомленная,

Как вечерний свет.

Скована безбрежностью

Тайны сладострастия,

Ты увидишь с нежностью,

Что с тобой — поэт.

АРУМ

Тропический цветок, багряно-пышный арум!

Твои цветы грозят ликующим пожаром.

Твои листы горят, нельзя их позабыть,

Как копья, чья судьба — орудьем смерти быть.

Цветок-чудовище, надменный и злоокий,

С недобрым пламенем, с двуцветной поволокой.

Снаружи блещущей сиянием зари,

Светло - пурпуровой,— и черною внутри.

Губительный цветок, непобедимый арум,

Я предан всей душой твоим могучим чарам.

Я знаю, что они так пышно мне сулят:

С любовным праздником в них дышит жгучий яд!

ХОТЬ РАЗ

Мы боимся — мы делим — дробим

Наш восторг пред возникшей картиной.

О, хоть раз я хочу быть любим

С беззаветностью — пусть хоть звериной!

Хоть звериной, когда неземной

На земле нам постичь невозможно.

Вот, ты чувствуешь? Сладко со мной?