Ветхий Завет - Экклезиаст в переложениях стихами

Но сравнив безумье и мудрость, понял я на все времена,

что и это — пустое томленье, ибо участь у них одна:

рок и мудрому, и безумцу прерывает с насущным связь,

только мудрый уходит в печали, а глупец уходит смеясь.

В многой мудрости много скорби:

                                                        больше знаю — сильней скорблю;

человек, умножающий знанье, умножает печаль свою.

Взору сладостны и сердцу лепестки в садах весенних,

виноградных гроздей тяжесть, юных женщин красота.

Я сказал себе: попробуй, испытай себя весельем,

познакомься с благом жизни! Оказалось — всё тщета.

Равно мудрость и безумье я впускал в свои чертоги,

говорил заботе: властвуй! говорил вину: пьяни! —

чтобы честно разобраться — по какой идти дороге,

как нам лучше жить на свете в наши считанные дни?

Я дома себе построил, цветники разбил у входа,

насадил дерев плодовых, виноградники взрастил.

Мне дары свои дарила изобильная природа,

ибо ей я отдал много и забот своих, и сил.

Я купил рабов могучих, нанял слуг нетерпеливых,

проложил я сеть каналов, чтоб всегда была вода,

и по праву необъятен урожай на тучных нивах,

и бесчисленны отары, и ухожены стада.

Но, богаче всех богатых, не копил сокровищ втуне:

дорогих наложниц ласки, пышный двор, обильный стол,

голоса певцов прекрасных, танцы дивные плясуний, —

всех, кто раньше был на троне, я и в этом превзошёл!

Не отказывал я сердцу всякой радостью упиться,

всё, чего глаза просили, тут же дать им был готов,

ибо знал, что в том даянье воздавалось мне сторицей

и за мудрое начало, и за праведность трудов.

Но хотя мой ум и руки потрудились беззаветно,

оглянулся я однажды на чреду достойных дел —

и увидел, что и это — всё тщета и ловля ветра,

ибо глупость пред рассудком я унизить не сумел.

Что с того, что ум возводит всё надёжно и красиво,

мудрый видит всё на свете, а глупец бредёт во мгле?

Свет, конечно, лучше мрака и пустыни лучше — нива,

но исход один и тот же ждёт любого на земле.

Снова род пройдёт за родом, и придут иные люди,

но и этих, вновь живущих, та же участь ждёт в конце,

и о мудром, жившем раньше, так же памяти не будет,

как не будет о безумце, как не будет о глупце.

Так зачем я был под солнцем столь прилежным и премудрым?

Утруждал я ум и сердце, собирал добро, и вот —

то, чем нас заботил вечер, всё равно забудут утром

те, которым наша доля по наследству перейдёт.

И тогда возненавидел я судьбу и труд подённый,

ибо это — ловля ветра, это — суета сует:

как узнать, каким он будет, мой наследник отдалённый, —

столь же мудрым и прилежным? — а скорей всего, что нет.

Я ему дома оставлю, и в плодах тяжёлых ветви,

и прозрачные каналы к тучным нивам и садам,

но увижу, оглянувшись: всё тщета и ловля ветра, —

и в прощальный вечер сердце я отчаянью предам.

Был мой труд под солнцем мудрым, и умелым, и успешным,

а плоды получит кто-то, не поднявший и перста,

или тот, кто в безрассудстве бродит, как во тьме кромешной, —

и сказал тогда себе я: всё на свете суета!

Всё тщета, томленье сердца, умножение печали,

возведение строений на колеблемом песке.

Наши дни полны заботы, и покоя нет ночами,

но глупец уйдёт с весельем, а мудрец уйдёт в тоске.

Даже есть и пить под солнцем после праведной работы,

чтобы плоть была во благе, чтоб душа была пьяна, —

даже это, я увидел, на земле дано от Бога,

ибо только Бог дарует сладость хлеба и вина.

Но о том в короткой жизни невозможно знать заране,

и награда человеку неизвестна никогда;

лишь тому, кто благ для Бога, Он даёт не только знанье,

а вина и хлеба сладость после долгого труда.

А тому, кто согрешает, Он внушает незаметно

собирать, копить и множить, проливая тяжкий пот,

и понять в свой час последний: всё тщета и ловля ветра, —

и отдать в чужие руки плод бессонниц и забот!..

Свой час под небом для множества дел,

и всякому делу свой предел:

время родиться и время умирать,

время насаждать и время вырубать,

время убивать и время воскрешать,

время возводить и время разрушать,

время плакать и время смеяться,

время избегать и время сливаться,

время пляске и время рыданью,

время камни швырять

            и время складывать камни,

время терять и время искать,

время рвать и время сшивать,

время тратить и время копить,

время ненавидеть и время любить,

время разговору и время тишине,

время миру и время войне.

Тем самым сказал человеку Бог:

всё прекрасно, когда оно в срок, —

прекрасно,

                   но благом ли будет оно —

этого знать никому не дано:

узнал я, что осиянная мгла

от нас укрывает Божьи дела.

Только и благ на свете есть,

что работать на совесть, пить и есть,

но без Божьей воли ни труд, ни еда

тебя не обрадуют никогда.

Что Бог творит — пребудет вовек:

ни отнять, ни прибавить тебе, человек.

Что есть, то было и будет опять,

а небывшее может лишь Бог создать.

Случалось мне видеть нечестный суд

и слуг закона, которые лгут,

но для каждого дела назначен срок:

грешного с праведным рассудит Бог.

И я подумал: Бог сделал так,

всюду Свой оставляя знак,

чтоб человек знал наперёд,

что без Божьего духа — он просто скот:

без Него одинаково невмоготу

и человеку жить, и скоту;

одна и та же их участь ждёт —

ведь умирают и люди, и скот;

и для человека, и для скота

без Божьего духа — всё тщета.

Никто не скажет, солгать не боясь,

что душа скотины уходит в грязь,

а душа человека — в небесных мирах:

что вышло из праха — вернётся в прах.

Я увидел — нет большего блага нам,

чем вовремя радоваться своим делам,

потому что вся наша доля в том:

никто не знает, что будет потом.

И ещё я увидел: творится под солнцем гоненье,

угнетённые плачут, но им утешителя нет.

Беспощаден тиран, а у подданных — только терпенье, —

и восславил я тех, кто покинул мучительный свет!

Благо мёртвым, ушедшим, оставшимся в памяти тенью;

ещё большее благо тому, кто не жил никогда,

кто не ведал ярма, на себе не познал угнетенья

и пустую тщету не увидел в итоге труда.

И ещё я узнал, что плодами не вызреет завязь,

если чьим-то успехом завистливо мучишься ты:

все старанья твои пожирает недобрая зависть,

оставляя тебе только полные горсти тщеты.

И ещё я узнал, что из сeрдца уходит отрада,

если ты одинокий, и рядом с тобой — никого.

Вот живёт человек, не имея ни сына, ни брата,

и бывает, что спросит: — Зачем я тружусь, для кого?

Худо быть одному — одинокие блага не имут;

быть хотя бы вдвоём — и уже не напрасны труды:

если двое в пути упадут, то друг друга подымут,

если двое возжаждут — друг другу достанут воды;

двум лежащим тепло, одному же никак не согреться,

и с двумя совладать никому не удастся спроста,

и не сыты добром одинокие очи и сердце,

ибо время приходит узнать, что и это тщета!

Это может случиться в богатом и бедном жилище,

и правитель иной, угнетающий тьму бедолаг,

даже в царственном сане последним окажется нищим,

разгадать не умея беды упреждающий знак.

Ловлей ветра окажется власть и тщетою — наследство,

и для пользы людей, проживающих в этом краю,

мальчик бедный, но умный займёт одряхлевшего место,

чтобы выказать волю и раннюю мудрость свою.

Время властвовать будет и время, судьбу подытожа,

в свой черёд уступить и подумать о прошлом в тиши...

Но забудут того, как забудут и этого тоже —

всё на свете тщета и пустое томленье души!

Следи, как ступаешь, в дом Божий идя:

чем с глупцами молиться, отдайся думам;

слова их шумны, как струи дождя,

и зло умножается этим шумом.

Не торопись, если разум впотьмах,

слово вымолвить, предстоя перед Богом:

ибо ты на земле, а Он в небесах;

потому, молясь, говори немного.

Непомерна словами речь глупца,

но дальше идёт он, их не помня.

Ты же, дав обет, иди до конца,

и что обещал, непременно исполни.

Не давай устам ввести тебя в грех,