Владимир Маяковский - Том 13. Письма, наброски и другие материалы

Сегодня еду на 3 месяца в Москву.

В. М.

Полякову Н. Т., ноябрь 1923*

68 ЗАВЕДУЮЩЕМУ «МОСПОЛИГРАФОМ» Н. Т. ПОЛЯКОВУ [Москва, не позднее второй половины ноября 1923 г.]

В Мосполиграф*

от В. Маяковского

Агит. реклам. Тов. Полякову

Записка об «Универсальной рекламе»

Наряду с другими торговыми учреждениями и торготдел Мосполиграфа ведет рекламную работу. Реклама госорганов, конечно, должна носить главным образом агитационное значение, пропаганду выгоды для широких потребительских кругов именно государственной промышленности. Но Мосполиграфу нужна и чистая реклама, т. к. именно в этой области имеется наличие некоторой нэповской конкуренции. Ведомая до сих пор Мосполиграфом рекламная работа не достигает цели: рекламная работа ведется вразброд, не фиксируя внимание какими-либо общими лозунговыми, или общими изобразительными, навязчивыми формами, однообразна (исключительно печатание в журналах), скучна, неинтересна читающему и, конечно, дорога (считая стоимость журнальной страницы в среднем сорок черв<онцев>).

Мною предлагается Мосполиграфу «Универсальная реклама»: 15 отдельных иллюстраций-плакатов*, сделанные на веселый рекламный текст. При относительно большой затрате на эту рекламу сейчас (около 150–160 червонцев) она должна дать в будущем экономию и прямую выгоду.

1. Реклама универсальна: a) используется плакатом любого формата и размера, b) клише для газет и журналов любого вида, c) печатается на блокнотах и тетрадях, d) делается этикетками для бутылей чернила и клея, e) фотографируется для волшебного фонаря (демонстрация в кино и театрах).

2. Реклама вечна, так как, состоя из отдельных плакатиков, она в случае новой рекламной линии обновляется простой переменой того или иного рисунка к двустишию.

3. Реклама наиболее действенна, так как легко запоминается и фиксирует внимание на постоянной форме.

Эта реклама дает экономию, уменьшая размер и количество объявлений за счет качества, и должна дать доход, сама собой являясь интересной демонстрацией для заказчиков объявлений на фонарях, получаемых Мосполиграфом из Германии.

В издательство «Мосполиграф». 29 декабря 1923*

69 В ИЗДАТЕЛЬСТВО «МОСПОЛИГРАФ» [Москва, 29 декабря 1923 г.]

Издательству «Мосполиграф»

В. Маяковского

Заявление

Согласно переговорам предлагаю к изданию мои 2 книги:

1) Маяковский. Слова сегодняшнего образца. Сборник в 5–6 листов последних стихотворений и поэм: «Временный памятник рабочим Курска»*, «Про это», «Перелет Москва — Кенигсберг»*, «Германия», «Нордерней», «Чарли Чаплин»*, «Стихи о Мандриле»*, «Молодая гвардия», «Баку» и др.

2) Агитация — реклама идей. Агитация вещей — реклама*. О. Брик и В. Маяковский. a) Брик. Теория рекламы. 2 листа. b) Маяковский. Практика рекламы. 1 лист. c) 10 красочных иллюстраций. d) 30 черных иллюстраций.

В. Маяковский.

29/XII-23 г.

Родченко А. М., 1923*

70 А. М. РОДЧЕНКО [Москва, 1923 г.(?)]

Родченко, приходи ко мне сейчас же с инструментом для черчения. Немедленно.

В. Маяковский.

(Не смотри на записку на двери Бриков.)

Брик Л. Ю., 14–15 февраля 1924*

71 Л. Ю. БРИК [Москва, 14–15 февраля 1924 г.]

Дорогой-дорогой, любимый-любимый, милый-милый Лисятик!

Пишу тебе на тычке, т. к. сию минуту еду в Одессу и Киев читать* и сию же минуту получил твое письмецо и Шариково*.

Спасибо.

Слали тебе телеграмму по сообщенному тобою адресу, но нам ее вернули «за ненахождением», так что на этом письме адрес тебе пишет Лева, узнав настоящий.

Мы живем по-старому. Был пока что на «Лизистрате»*, но сбежал с первого акта.

Дочего дрянь!

Рад ехать в Одессу. Тут ужасные ветра и холод.

Пиши, детик, из Парижа и скорей!

Целую тебя крепко-крепко.

Весь твой

<IMG src="../../../pictures/MSD-65.jpg" alt="Рисунок">

Брик Л. Ю., 20 мая 1924*

72 Л. Ю. БРИК [Ленинград, 20 мая 1924 г.]

Дорогой мой Лисеныш.

Никто мне не рад, потому что все ждали тебя. Когда телефонируешь, сначала говорят: «А!» — а потом: «У…». Вчера читал, сегодня, завтра, и еще не то в четверг*, не то в пятницу. Так что буду субботу — воскресенье. Дел никаких, потому что все руководители выехали в Москву*. Завтра в 5 ч. пьет у меня чай Рита, а в 7 все лингвисты*.

Как здесь тоскливо одному. Это самый тяжелый город. Сейчас иду обедать к Меньшому. Ужасно милый парень. У моих афиш какие-то существа разговаривают так: «Да, но это не трогает струн души». Винница*.

Целую тебя сильно-сильно, ужасно-ужасно.

Твой Щен.

Поцелуй Скоча* и Оську, если у них нет глистов.

Брик Л. Ю., 9 ноября 1924*

73 Л. Ю. БРИК [Париж, 9 ноября 1924 г.]

Дорогой-дорогой, милый-милый, любимый-любимый Лилек.

Я уже неделю в Париже, но не писал потому, что ничего о себе не знаю — в Канаду я не еду и меня не едут, в Париже пока что мне разрешили обосноваться две недели (хлопочу о дальнейшем), а ехать ли мне в Мексику* — не знаю, так как это, кажется, бесполезно. Пробую опять снестись с Америкой* для поездки в Нью-Йорк.

Как я живу это время — я сам не знаю. Основное мое чувство тревога, тревога до слез и полное отсутствие интереса ко всему здешнему. (Усталость?)

Ужасно хочется в Москву. Если б не было стыдно перед тобой и перед редакциями, сегодня же б выехал.

Я живу в Эльзиной гостинице* (29, rue Campagne Première, Istria Hôtel); не телеграфировал тебе адреса, т. к. Эльза говорит, что по старому ее адресу письма доходят великолепно. Дойдут и до меня — если напишешь. Ужасно тревожусь за тебя.

Как с книгами и с договорами?*

Попроси Кольку сказать «Перцу»*, что не пишу ничего не из желания зажулить аванс, а потому что ужасно устал и сознательно даю себе недели 2–3 отдыха, а потом сразу запишу всюду.

На вокзале в Париже меня никто не встретил, т. к. телеграмма получилась только за 10 минут до приезда, и я самостоятельно искал Эльзу с моим знанием французского языка. Поселился все-таки в Эльзиной гостинице, потому что это самая дешевая и чистенькая гостиничка, а я экономлюсь и стараюсь по мере сил не таскаться.

С Эльзой и Андреем очень дружим, устроили ей от тебя и от меня шубку, обедаем и завтракаем всегда совместно.

Много бродим с Леже, заходил к Ларионову, но не застал. Больше, кроме театров, не был нигде. Сегодня идем обедать с Эльзой, Тамарой и Ходасевичами. Не с поэтом, конечно!* Заходил раз Зданевич, но он влюблен и держится под каким-то дамским крылышком.

Я постепенно одеваюсь под андреевским руководством и даже натер мозоль от примерок. Но энтузиазма от этого дела не испытываю.

Первый же день приезда посвятили твоим покупкам, заказали тебе чемоданчик — замечательный — и купили шляпы, вышлем, как только свиной чемодан будет готов. Духи послал; если дойдет в целости, буду таковые высылать постепенно.

Подбираю Оське рекламный материал и плакаты. Если получу разрешение, поезжу немного по мелким французским городкам*.

Ужасно плохо без языка!

Сегодня видел в Булонском лесу молодого скотика и чуть не прослезился.

Боюсь прослыть провинциалом, но до чего же мне не хочется ездить, а тянет обратно читать свои ферзы*!

Скушно, скушно, скушно, скушно без тебя.

Без Оськи тоже неважно. Люблю вас ужасно!

От каждой Эльзиной похожей интонации впадаю в тоскливую сентиментальную лиричность.

Я давно не писал, должно быть, таких бесцветных писем, но, во-первых, я выдоен литературно вовсю, а во-вторых, нет никакой веселой жизнерадостной самоуверенности.

Напиши, солнышко.

Я стащил у Эльзы твое письмо (ты пишешь, что скучаешь и будешь скучать без меня) и запер себе в чемодан.

Я писать тебе буду, телеграфировать тоже (и ты!), надеюсь с днями стать веселее. Повеселеют и письма.

Целую тебя, детик, целуй Оську, весь

ваш Вол.

Целуй Левку, Кольку, Ксаночку, Малочку и Левина. Все они в сто раз умнее всех Пикассов.

V. Majakovsky.

Paris (это не я Парис!)

9/XI-24 г.

Брик Л. Ю., 27 ноября 1924*

74 Л. Ю. БРИК [Париж, 27 ноября 1924 г.]

Жду американскую визу*. Если не получу через месяц или полтора, вернусь Москву. Телеграфируй и пиши чаще. Целую, люблю.