Борис Пастернак - Лирика 30-х годов
«Громкая пора…»
Громкая пора…Огонь, атака,Вся моя вселенная в огне.«Не плакать!Не плакать,Не плакать!» —Кричала Республика мне.Это было так во время оно,Временем, не шедшим в забытье,Так она кричала миллионам,Всюду заселяющим ее.
Локоть к локтю в непогодь и стужу,Все законы бури полюбя,Мы прошли, приказа не нарушив,Чтобы стать достойными тебя.
Наш поход кому дано измерить?Мы несли до океана гневИ прошли сквозь ветер всех империй,Всех объединенных королевств!Вейте, ветры молодые,ВейтеНад просторами родных полей…Сосчитай нас, вырванных от смерти,По великой милости твоей…
В Прионежье, Ладоге и ВяткеО тебе, страна моя, поем,И скрестились руки, как на клятве,На железном имени твоем…
Маяковскому
…Я ни капли в песне не заумен.Уберите синий пистолет!Командармы и красноармейцы,УмерЧуть ли не единственный поэт!
Я иду в друзьях.И стих заметан.Он почти готов. Толкну скорей,Чтобы никакие рифмоплетыНе кидали сбоку якорей!
Уведите к богу штучки эти.Это вам не плач пономаря!Что вы понимаете в поэте,Попросту — короче говоря.
Для чего подсвистывание в «Лютце»,Деклараций кислое вино?Так свистеть во имя РеволюцииБудет навсегда запрещено!
Никогда эпоха не простит имЭтот с горла сорванный галдеж…Поднимая руку на маститых,Я иду с тобою, молодежь!
Боевая! Нападу на след твойИ уйду от бестолочи той —Принимать законное наследствоДо последней запятой.
Я ни капли в песне не заумен.Уберите синий пистолет!Командармы и красноармейцы,УмерЧуть ли не единственный поэт!
И, кляня смертельный вылет пули,Вековую ненависть свинца,Встань Земля, в почетном караулеНад последним берегом певца!
О знаменах
Полземли обхожено в обмотках,Небеса постигнуты на треть.Мы тогда, друзья и одногодки,Вышли победить иль умереть.Выступили мы подобно грому,А над нами, ветром опален,Полыхал великий и багровый,Яркий цвет негаснущих знамен.Пули необычные с надрезом,Спорили с просторами полей.Мы гремели кровью и железомЛютой биографии своей.Умирая, падал ветер чадный,Все испепеляя, гибла медь,Но знаменам нашим беспощаднымНе дадим, товарищи, истлеть.Все они проходят в лучших песнях,Достигая звездной высоты.Если их поставить разом, вместе,Не было б истории чудесней,Не было б сильнее красоты!
Вступление
Года растут и умирают в этомРастянутом березовом краю.Года идут. Зима сменяет летоИ низвергает молодость мою.
Я стану горьким, как горька рябина,Я облюбую место у огня.Разрухою основ гемоглобинаСойдет лихая старость на меня.
И, молодость, прощай. Тяжелой пыльюПолки ветров сотрут твои следы,И лирики великие воскрыльяВойдут в добычу ветра и воды.
И горечь трав и серый дым овинаВорвутся в область сердца. И оно,Распахнутое на две половины,Одним ударом будет сметено.
Мы на земле большое счастье ищем,И, принимая дольную красу,Я не хочу, друзья, остаться нищимИ лирики немножко запасу.
«Задрожала, нет — затрепетала…»
Задрожала, нет — затрепеталаНевеселой, сонной лебедой,Придолинной вербой-красноталом,Зорями в полнеба и водой.
Плачем в ленты убранной невесты,Днями встреч, неделями разлук,Песней золотой, оглохшей с детстваОт гармоник, рвущихся из рук!
Чем еще? Дорожным летним прахом,Ветром, бьющим в синее окно.Чем еще? Скажи, чтоб я заплакал,Я тебя не видел так давно…
«Мне этот вечер жаль до боли…»
Мне этот вечер жаль до боли.Замолкли смутные луга,Лишь голосила в дальнем полеВ цветах летящая дуга.Цветы — все лютики да вейник —Шли друг на друга, как враги,И отрывались на мгновенье,Но не могли сойти с дуги.Я видел — полю стало душноОт блеска молний и зарниц,От этих рвущихся, поддужных,На серебре поющих птиц.А у меня пришла к зенитуМоя любовь к земле отцов,И не от звона знаменитых,В цветах летящих бубенцов.И я кричу: «Дуга, названивай,Рдей красной глиной, колея,Меня по отчеству назвалиМои озерные края».
«Лучше этой песни нынче не найду…»
Лучше этой песни нынче не найду.Ты растешь заречною яблоней в саду.
Там, за частоколом, вся земля в цветах.Ты стоишь — как яблоня в молодых летах.
Ты цветешь, как яблоня, — белым цветком.Ты какому парню машешь платком?
Улыбнулась ласково, ты скажи — кому?Неужель товарищу — другу моему?
Я его на улице где-нибудь найду,Я его на правую руку отведу.
«Что ж, — скажу, — товарищ, что ж, побратим,За одним подарком двое летим?»
«Здесь тишина. Возьми ее, и трогай…»
Здесь тишина. Возьми ее, и трогай,И пей ее, и зачерпни ведром.Выходит вечер прямо на дорогу.И месяц землю меряет багром.
Высоких сосен бронзовые стеныОкружены просторами долин,И кое-где цветут платки изменыУ одиноко зябнущих рябин.
И мне видны расплавленные смолыИ перелесок, спящий на боку,За рощей — лес, а за лесами — долыИ выход на великую реку.
Все голубым окутано покоем,И виден день, заброшенный в траву…Вы спросите: да где ж это такое?А я не помню и не назову.
Оправдываться буду перед всемиИ так скажу стареющим друзьям:«Товарищи! Земля идет на север,К зеленым океанам и морям!»
Не знаю я, когда такое встречу,Отправимся за ним и не найдем,А я хочу, чтоб милое ЗаречьеЕще звенело в голосе моем.
Песня
То веселая и светлая,То грустная,Широка ты, глубока ты,Песня русская!
Высоко ты залетаешь:В бой идешь, в поход.Ведь сложил тебя и славилВесь родной народ.
Ты летишь страной раздольной,И тебе даноПронести на крыльях вольныхГром Бородино,
Ветер нашей русской славы,Взвитый над Днепром,Свет немеркнущей Полтавы,Измаила гром!
Дальше ярко, как зарницы,На веки вековВстали Киев и Царицын,Дон и Перекоп!
Над лесами, над полямиРадуй и томи,Над советскими краями,Русская, греми!
Лучше нет тебя на свете,Всем ты хороша,Песня вольная, как ветер,Русская душа!
«Не боюсь, что даль затмилась…»
