Павел Васильев - Сочинения. Письма
Моя поездка на Баренцево висит в воздухе по многим причинам. Теперь уж я просто боюсь, что она сбудется на самом деле. Еще запоздаешь к твоему приезду!
Письмо твое лишний раз обрадовало меня своей искренностью и свежестью. Я улыбался от удовольствия самым диким и непозволительным образом. Было страшно жаль, что близко нет тебя — схватить и расцеловать.
Черт возьми, от строчек твоего письма так и веет Омском, Сибирью, тихими улочками и шумными птицами, разыгравшимися под крышами, по существу, скромных и благовидных домов… Встречала ли ты мою маму и отца? Еще раз прошу тебя узнать их адрес и передать им от меня привет. Галина, как я благодарен тебе за твои письма… Сейчас мне хорошо от них, несмотря ни на что.
Несмотря даже на то, что я зверски простыл, хриплю, кашляю и ругаюсь, как обманутый извозчик. За твои письма я готов с большой охотой поменять всю сокровищницу русской литературы — Достоевского, Толстого, Пушкина. Я ношусь с твоими письмами, перечитываю их много раз и даже пытаюсь читать их нараспев. Ей-богу!
Пиши же мне, Галка! Пиши! Пиши! И пиши подлинней, пообстоятельнее, не забывай упомянуть и про омский «литературный мир».
В ожидании твоих писем, а затем и приезда, крепко, крепко, крепко тебя целую.
Твой Павел.
10. Г.Н. АНУЧИНОЙ
20 октября 1931 г. Москва
Галочка!
Ходила ли ты к нашим? Пиши как можно скорее и обязательно спешным — никаких отсрочек не потерплю.
Если будешь в Омске дольше срока, о котором договорились, — прямо не знаю, что с тобой сделаю! Если не дадут диплома — наплевать, и без него обойдемся великолепно. Понятно?
Пожалуйста, не зли и не волнуй меня, а выезжай как можно скорей.
Если у тебя есть какие-нибудь неприятности — не смущайся ими. Помни, что я тебя крепко люблю, верю тебе и хочу, чтоб ты мне верила.
Итак, заканчиваю маленькую эту записку (пишу ее на почтамте).
Целую тебя много-много раз. И жду.
Твой Павел.
20 октября 7 ч. вечера, Москва.
11. Г.Н. АНУЧИНОЙ
5 марта 1932 г. Москва
Галечка, милая!
Посылаю тебе денег и билеты, которые ты немедленно продай (если успеешь, конечно). Жди меня две недели, т. к. я неожиданно и срочно вынужден был выехать по очень важному литературному делу.
Дорогая, прости, что не мог известить тебя заранее. Целую тебя, ненаглядная моя.
Павел.
Страстная площадь. Сытинский переулок, 12, вторая площадка по лестнице налево, звонить и спросить Евгению Анучину. 5.03.1932 г. <…>
12. Г.Н. АНУЧИНОЙ
10 марта 1933 г. Москва
Здравствуй, дорогая моя Галя!
Напрасно ты беспокоишься о том, что я не думаю о тебе, забыл о тебе, живу с другой и т. д. Всё это глупости.
Если я так долго не писал тебе, то только потому, что у меня здесь получилась масса неприятностей… т<ак> к<ак> у меня сняли «Песню…» с отдельного издания и вынули ее из книги стихов — утекло много денег. Повлияло это и на другое. Сейчас я заработал около 1000 рублей выступлениями и отдельными стихами…
Но вот сейчас обрадую тебя: на меня напала невиданная еще в моей жизни лихорадка. За этот месяц, пока мы с тобой не виделись, я написал около 4-х тысяч строк (разбитых, правда). Это новая поэма, она называется «Соляной бунт». Помнишь, у меня была «Свадьба». Так вот из этой «Свадьбы» выросла первая глава поэмы, а потом на редкость удачно развернулось всё остальное. Сюжет поэмы: усмирение казаками киргизского бунта на Соляных озерах. Об этой поэме говорит сейчас вся литературная Москва, — ее расценивают значительно выше «Песни…» с художественной стороны, не говоря уже об идеологической. Печататься она будет в мартовской или апрельской книге «Н<ового> мира», и, кроме того, на днях я подписываю договор на ее отдельное издание…
Как ты живешь, милая? Жалуешься на то, что скучно! Ничего, Галька, скоро увидимся. Вот роди мне сына или дочку, а там весна, лето…
Наша — весна, наше — лето, наша — жизнь! Чудачка, чего тебе унывать, — вот мне гораздо тяжелее, сама знаешь, почему, а все-таки мне хочется любить жизнь, тебя, весну, новые ботинки, которые мне подарили. Между прочим, замечательные ботинки — черные, нью-йоркские — прелесть прямо! <…>
P. S. Я тебе приказываю не волноваться и быть счастливой.
13. Г.Н. АНУЧИНОЙ
27 марта 1933 г. Москва
Милая моя Галина!
Ради Бога, прости, что так долго я тебе не писал. Прости меня, моя милая. Видишь ли, в чем дело… Не успел я приехать в Москву, как услышал о довольно неприятной для меня вещи. А именно: конфисковали № «Нового мира» из-за моей поэмы, т<ак> ч<то> успело разойтись лишь 100 экз. журнала.
Само собой, и книжка моя тоже задержалась выходом. Всё это, вместе взятое, сделало меня чрезвычайно популярным в литературных кругах, но Боже упаси от такой популярности!
Ты представляешь, сколько у меня теперь хлопот, неприятностей и т. д.
«Песня…» все же выходит отдельным изданием, но ограниченным тиражом в 500 экз. в изд<ательстве> «Федерация».
Вообще упорно хотят из меня сделать нечто вроде «гласа народа».
Как ты живешь, милая? Несмотря на всю сумятицу, я очень часто — всегда — думаю о тебе и о ребенке, который, если Бог даст, будет таким же хорошим, как ты.
Вот очень скоро я разделаюсь со всеми делами и приеду в Омск. От тебя я получил два письма адресом на Евгению. Это очень-очень хорошие письма, и они меня очень-очень поддерживают и трогают меня, моя милая.
Я тебя страшно люблю, Галя, и ты, пожалуйста, ни о чем не беспокойся, Галя.
Никогда и ни за что по отношению тебя не сделаю гадкого поступка.
Ни о каких Гронских речи быть не может!
Ах, Галя, я часто думаю о нашем ребенке и молю Бога, чтобы он не наказал меня и не обидел моего сына или дочь. Самое большее буду в Москве еще недели две, а потом выеду к тебе.
А ты не волнуйся, жди меня, думай обо мне. Мои дела вообще-то очень хороши, несмотря на конфискацию «Нового мира». Не выезжаю я в Сибирь только потому, что жду получки больших денег. Как только их получу, так и выеду. Ну, моя милая, дорогая моя Галочка, до скорого свидания. Скоро будет весна, Галина! Хорошо тогда будет!
Крепко тебя целую.
Поцелуй маму, папу и всех остальных за меня.
Не грусти, будь умницей.
Твой, навсегда твой
Павел.
Да, деньги я послал и послал телеграмму. Тут из-за них скандалу было.
14. Г.Н. АНУЧИНОЙ
Между 28 марта и 3 апреля 1933 г. Москва
Здравствуй, дорогая Галька!
Ты права — в Москве весна в полном разгаре и народу много. Ты соскучилась по Москве. Скоро увидишь ее! Вот роди только, окрепни немного, а там вместе с треском приедем в Москву. Впрочем, если у меня дела будут особенно хороши, т. е. если этот сезон окончится для меня триумфально, как я по некоторым данным рассчитываю, то мы будем жить в провинции, как делают все порядочные люди, и в Москву приезжать только время от времени. Так хочется мне.
Ты говоришь: приезжай к 5 апреля. Дорогая, вероятно, я приеду позже, т. к. надо устроить поэму, окончить ее, сдать в «Н<овый> м<ир>» и в издательство, кроме того, я начал лечиться, и это закончить тоже необходимо.
Милая Галька! Ведь я тебя очень люблю, очень по тебе тоскую и так желаю снова быть с тобою рядом!
Я страшно боюсь, как бы что-нибудь не случилось с тобой, с ребенком. Сразу же после рождения телеграфируй.
<Павел>
15. Г.Н. АНУЧИНОЙ
18 апреля 1933 г. Москва
Здравствуй, Галина!
Поздравляю с рождением дочери. Целую тебя крепко.
Двадцать шестого апреля я получаю билет и двадцать восьмого выезжаю в Омск. Дам телеграмму. В случае задержки тоже дам телеграмму. Но вперед предупреждаю, что, во-первых, пробуду в Омске по многим обстоятельствам не больше двух-трех недель, с тем, конечно, чтобы снова побыстрее вернуться в Сибирь, и, во-вторых, по возможности, привезу мало денег — хорошо, если найду.
Зато привезу тебе шелку, ситцев и башмачки — я сейчас прикреплен здесь к распределителю Совнаркома. Привезу сладостей.
Так бы я хотел вообще уехать отсюда в Сибирь навсегда, но — увы — «Соляной бунт» (новая моя поэма), старые грехи и деньги не позволят мне этого сделать.
Итак, не волнуйся, жди меня, береги ребенка, чтобы я, когда приехал, видел его здоровым, целуй всех наших.
Да, прочитай в «Литературной газете» о моем вечере в «Новом мире». Сейчас на меня здесь страшная мода.
Следи за «Правдой», где будет обо мне статья, и за «Литературной газетой» — тоже статья и стихи.
Целую тебя тысячу раз твой и навечно твой
Павел.
P.S. «Нов<ый> мир» с «Бунтом» выйдет через две недели.
