О чём поёт русский. Гражданская лирика - Валерий Белов
С Горбачовского пинка — Ускорения
Коренные в мир пришли изменения.
С грязи в князи и обратно товарищи
Обрели себе другое пристанище.
Навели порядок в Думе япончики,
И присвоили себе полномочия
Перекраивать законы и кодексы,
От всесилья чуть не лопнут от гордости.
Принимают подношения пачками
От чиновников, китайских болванчиков,
Что по сущности своей дебилоиды,
В послушании зато монголоидны.
Позабытое давно — Кушать подано —
Возрождается в сознанье у подданых.
Веси ближние и дальневосточные
Демографией весьма озабочены.
Что наступят времена окаянные
Да так быстро, кто же ведал заранее?
Что придёт беда не гостьей непрошенной,
А окажется своей, доморощенной…
Да, проблема налицо — повылазило
Из щелей, сплошь на лицо узкоглазые…
Не понять, кто по родне, кто с похмелья, но
У всех общее одно — безземельные.
Волей высшею властей обездолены,
Не бомжи и не бичи — а голь-моль они,
Не приезжая братва, люди здешние
От безделья, как ботва, пожелтевшие.
Из родного куреня с корнем выдраны,
Чтоб пустырь в аренду сдать вместе с выгоном
Не для выпаса скота — под имение
Тем, кто денег нарубил и все зеленью.
Им людишки не нужны никудышние,
Что по новым временам стали лишними.
А народу, что обобран без жалости,
Водку пить аж до цветов побежалости.
Нынче девушкам в сомненьях не мучаться,
Выбирая себе в жизни попутчика
Между рожею родной и китайскою —
Всё одно житуха будет не райская,
В услужении ходить при Япончиках..
А зелёный змий не лучше дракончика…
Так становится в стране без полония
Доминирующим тип монголоидный.
И кому потом предъявишь претензию,
Что в юанях выдавать будут пенсию?
Самому мне верить в это не хочется,
А другого что нам ждать при Япончиках?
2011
Сказка о нашей жизни
— Папа, расскажи мне на ночь сказку,
Под неё с тобою мы уснём…
— Закрывай, тогда, сынуля, глазки,
И послушай как мы заживём.
Завтра я приду с работы трезвый,
Маме я куплю большой букет,
Чтобы ты объездил всю окресность,
Подарю тебе велосипед.
Поднимаясь лихо на пригорок,
Будешь ты педалями крутить.
Огороженных гектаров и заборов
На своём не встретишь ты пути.
Не в пример тому как вы орёте,
В незагубленном березняке
Ты услышишь — девушки и тёти
Будут петь на русском языке.
Мы пойдём на прудик, рядом сядем,
Станем там карасиков тягать,
Никакие в униформе дяди,
С нас не будут деньги вымогать.
По домам разъедутся из Раши
Те, кто наши дворики метут,
В их горах заблудшие барашки
Вновь своих хозяев обретут.
Русью станут звать державу нашу…
У таких чудес одна беда —
Сказка это то, что было раньше
И уже не будет никогда.
Да будет жив пророк
Да будет жив пророк, чей глас не слаб,
Ложь власть имущего готов он выжечь лавой.
И зябко ёжится опущенный завлаб,
Допущенный до управления державой.
Да будет жив имеющий сказать,
А не чужое указание озвучить.
Кто не гнушается визжать и зад лизать
Не озадачится своею долей сучьей.
Не то — пророк… О мерзости молчать
Не может он, когда внутри вулкан клокочет,
Слюною брызжет рот, бьёт в голову моча,
Бежит он немоты своей и многоточий.
Предвидя неизбежный свой конец,
Глас вопиющего спасается в пустыне.
В отечестве своём провидец не жилец,
Но смысла прозябать не видит на чужбине.
В стенаньях за родимый окоём
Он чаще не мудрец, а просто неврастеник…
Да будет жив пророк в отечестве своём! —
Всё лучше чей-то глас, чем мерзость запустения.
Хочешь мира — готовься к войне
Хочешь мира — готовься к войне!
Эта истина век непреложна,
Хоть понять её вовсе несложно,
Что тогда в ней не нравилось мне?
Или может с советских времён,
Я страною своей не гордился?
Иль когда в институте учился,
Избежал я армейских погон?
В меня молотом вбил комсомол
Отвращенье ко всяческим блокам,
Говоря — ты не ястреб, а сокол,
Хотя был я лишь гол, как сокОл.
Двадцать третье тогда февраля
Власти праздиком не назначали,
Только в рупор с трибуны кричали,
Что священна родная земля.
Мы не бились как рыба об лёд
И не верили в разные сказки,
Но гордились за остров Даманский,
Отразивший китайский налёт.
Не спасли нас ни «Тополь», ни «Град»,
Ведь у власти предатели были
И страну изнутри развалили.
Не помог Неизвестный солдат.
Где былинные богатыри,
Что спасут край родной от бесчестья?
Или нам олигархов поместья,
Что подростку прыщи и угри?
Как отпор дать заморской шпане?
Как страну возвратить нам обратно?
И звучит по России набатом:
Хочешь мира — готовься к войне!
Хочешь мира, готовься к войне.
Тот, кто это считает химерой,
Пребывая рабом на галере,
Пожалеет об этом втройне.
Очень плохо, когда не успеть,
А война неизбежно случится —
Победить тогда нужно, сплотиться
И к грядущей готовиться впредь.
Вирус бродит по Европе
Вирус бродит по Европе,
Это штамм капитализма.
И уж загнана нам в попу
Очистительная клизма.
Той болезни метастазы
Выжечь прочь калёной сталью
Вместе с собственной заразой
Нам помог бы новый Сталин.
С этой скверной не напрасно
Мы воюем до упада —
Дежавю дождёмся Маркса,
А вот Ленина не надо…
Много в людях накопилось
Злобы античеловечной,
И боюсь, в них этот вирус
Инфицирован навечно.
Дошёл ты в этой жизни до предела
Дошёл ты в этой жизни до предела,
Гнить на чужбине — твой удел таков,
А умирать тебе, как всем, хотелось
Вблизи тебя взрастивших берегов.
Намерения лучшие благие
В жизнь воплотил ты вовсе не за тем,
Чтоб после попрошайку-ностальгию
Гнать от себя, не ведая проблем.
Назвал себя ты мира гражданином,
За прошлое не чувствуя вины,
Букетом возомнил себя жасмина,
Кому уже и корни не нужны.
Смывая с рук следы от перегноя,
Оправдывая выбранный свой путь,
Представился ты жертвенным героем,
Чтобы себя и прочих обмануть.
Пути же Бога неисповедимы.
Где умереть — особый интерес.
Не
