Клены в осенних горах. Японская поэзия Серебряного века - Нацумэ Сосэки
и тогда, ненавидеть не в силах,
мир наш грешный люблю –
хоть порой и сам уж не знаю,
жив ли я, на каком я свете?..
«Дремотные горы…»
Дремотные горы,
а там, у подножия гор, –
дремотное море.
Путешествую по краям,
напоенным грустью весны…
«С мансарды спускаюсь…»
С мансарды спускаюсь,
по ступенькам тихонько схожу
и в сгустившемся мраке
ощущаю всем существом
эту осень и эту ночь…
Из книги «На дороге»
«Вечерняя грусть…»
Вечерняя грусть!
Плесни на багровые угли
немного саке –
и наполнится комнатушка
ароматом зелья хмельного…
«Где-то на дне…»
Где-то на дне
нахлынувшей ночью печали,
в белесой мгле,
обессилевший, опустошенный,
я открыл глаза на рассвете…
«С черного хода…»
С черного хода
возвращаюсь под вечер домой
и на ступеньках
останавливаюсь отряхнуть
хвою лиственницы с рукава…
«Разошлись облака…»
Разошлись облака.
Я через вершину Асама
по тропинке бреду –
точно облачный след, белеют
клочья дыма над жерлом вулкана…
Из книг «Смерть или искусство», «Истоки»
«На море гляжу…»
На море гляжу
и слышу, как в пене прибоя
рокочут валы –
то вздымаются, то опадают,
обдавая тоскою сердце…
«Открываю окно…»
Открываю окно.
Вот ласковый солнечный лучик
тронул щеку мою.
Долгожданная! Наконец-то
ты пришла, золотая осень!
Из книг «Песни осеннего ветра», «Дюны»
«Ветер вдруг перестал…»
Ветер вдруг перестал,
ненадолго умчался куда-то.
С облегченьем вздохнув,
я принюхался – пахнет солнцем
от горячей и смуглой кожи!
««Осень», – вымолвил я…»
«Осень», – вымолвил я
и сам испугался немного,
голос свой услыхав.
Там, вдали, за проемом оконным
открывается вид на город…
Из книг «Белые цветы сливы», «Печальные деревья», «Долина меж гор»
««Да, все мы придем…»
«Да, все мы придем
к одному концу в этом мире!» –
простые слова,
что, увы, для меня сегодня
перестали быть просто словами…
«На зимнем лугу…»
На зимнем лугу
собираю букет горечавки
в подарок жене –
я ведь знаю, как она любит
этот цветик темно-лиловый!
«Дымком очага…»
Дымком очага
попахивает от чашки –
цежу кипяток.
На зимовье в хижине горной
остывает нехитрый ужин…
Из книги «Черная земля»
«Сквозь ветви дерев…»
Сквозь ветви дерев
пробивается зимнее солнце,
и мне на лицо
лучи его попадают.
Светит ярко, но греть – не греет!..
«Далеко я забрел…»
Далеко я забрел
и собрался у берега моря
эту ночь скоротать –
но едва лишь прилег, как в полночь
разразился ужасный ливень…
Ито Сатио
Из книги «Собрание танка Сатио»
Чай
Беззаботных вельмож,
что под сенью бамбуковой рощи
коротают досуг,
рисовать на шелку закончил –
и отправился выпить чаю…
«Потемнела окраска…»
Потемнела окраска
излюбленной чашки моей,
обожженной на славу
старым мастером-гончаром
в незапамятные времена…
Вишня [12]
О, придет ли пора,
когда ты, все недуги осилив,
сможешь вновь созерцать
вишен цвет на холмах Уэно[13]
и слагать о нем пятистишья?!
Стихи о мхе
Там, где есть валуны, –
к валуну прильнет потихоньку,
где деревья растут –
угнездится в тени деревьев.
Мох зеленый всюду пробьется…
Пион в зимнюю пору
Ярко-алый пион
я сегодня принес и поставил
в нишу токонома –
вот уже и не так уныло
стало в хижине одинокой…
Пионы в дождливую ночь
Я в дождливую ночь
так соскучился по пионам,
что, фонарь прихватив,
вышел в сад побродить немного
и цветы заодно проведать…
«Сгущается мрак…»
Сгущается мрак.
Я, ставни не закрывая,
лампаду зажег –
и смотрю, как в отблесках света
под окном пионы мерцают…
5 августа на маленьком заливном поле перед моим садом я срезал шесть цветов лотоса и поставил их в нишу токонома, щедро напоив водой. Они были так прекрасны, что
