Елена Яворская - Обыкновенная любовь
– Представляешь, скоро уже в песочнице парковаться будут, а детей прогоняют, боятся за свои драгоценные авто!
Игорь улыбнулся нелепому предположению: ну кому придет в голову парковаться в песочнице! И спросил:
– А ты, случаем, не педагогический окончила?
– Педагогический, – спокойно, будто бы и не удивляясь его догадливости, отозвалась Маргаритка. – Ты ведь знаешь, я собиралась.
…Да, кажется, она говорила. Она всегда охотно делилась мыслями и мечтами с соседом по парте, в которого тайно была влюблена… то есть, думала, что – тайно. И на выпускном ждала приглашения на танец, по глазам было видно – ждала. Да только к чему эти прощальные танцы, когда впереди совсем другая жизнь?..
– А сейчас в школе работаю. В нашей. Учителем начальных классов.
И тут же, без всякого перехода:
– Слушай, а тебе котёнок не нужен? Я двух пристроила, один остался. Самый хорошенький, между прочим… Никогда не понимала, почему люди не любят чёрных кошек!
…Маргаритка. Она всегда была слишком серьёзной, чтобы звать её Ритой, и в то же время непосредственной – так и не доросла до Маргариты… Хотя теперь её, конечно же, именуют Маргаритой… как там по отчеству?..
У Маргаритки нет отца. То ли мать давным-давно развелась с ним, то ли вовсе не была замужем – этого никто не знает. Маргаритка всегда жила только с матерью, в однокомнатной квартирке, как две капли воды похожей на квартирку Лозинских. Придя однажды на день рождения к однокласснице, Игорь печально заключил: «Теперь я понимаю, что «Ирония судьбы» – вот ни на столечко не вымысел…»
И кошки… у неё всегда были кошки…
– Ну так нужен или нет? – за рукав оттащила его от воспоминаний неугомонная Маргаритка.
– Что?
– Котёнок, спрашиваю, нужен? – она улыбнулась – наверное, его рассеянности. – Прехорошенький, Барсиком зовут.
– М-да, без затей. Боюсь, что нет. Я же с утра до вечера на работе, какие уж мне домашние животные.
– Очень зря. Не понимаешь ты, какое это счастье!.. Ладно, я побежала, мне ещё тетрадки проверять… Слушай, заходи завтра вечером на пирожки. Мама тесто дрожжевое поставила.
– Спасибо. Если получится.
Ни к чему не обязывающие слова. Фактически – вежливый отказ.
Но на следующий день Игорь зашел «на пирожки с котятами». Он уже и забыл, как вкусно готовит тётя Люба. Да только вот и котёнка уже пристроили, и поблагодарить хозяйку не удалось – тётя Люба очень некстати уехала ночевать на дачу к сестре… Или наоборот – кстати? Потому что Маргаритка до сих пор была в него влюблена.
На какой-то миг Игорь почувствовал себя героем книжки. Только бы сентиментальный роман не перерос в роман абсурда! И, остерегаясь этой безрадостной перспективы, юрисконсульт Лозинский сразу же расставил все акценты: женитьба на Маргаритке в его планы не входит, взаимные претензии – самая невероятная глупость в мире…
– Претензий не будет, – оборвала она на полуслове. И добавила тихонько:
– Я знаю, что ты моя судьба. На неделю, на месяц – но все-таки…
И эти обычные слова прозвучали как-то… нетривиально, что ли? И совсем не успокоили.
Он не претендовал на то, чтобы стать чьей-то судьбой, так далеко его амбиции не распространялись. Но определенно, Судьба в тот день подслушала Маргаритку – и вывела среднее арифметическое: они были вместе ровно две недели.
В один прекрасный вечер его увезла с работы ярко-красная машинка, похожая на ёлочную игрушку. И в маленькой, убого обставленной однушке его не дождались ни в этот вечер, ни в следующий…
А потом настал другой вечер, отнюдь не прекрасный: ему позвонила Маргаритка.
– Я долго думала и решила, что будет плохо… нечестно, если я тебе не скажу. У меня… то есть у нас, конечно же, у нас, будет ребенок…
Черт возьми, старушка Судьба действительно напрочь лишена фантазии! Бульварные романы – определенно её жанр!
– …сын.
Игорь практически ничего не знал о детях. И знать не желал. Но предположил, что если пол ребенка уже известен, значит, аборт делать поздновато…
– Я думал, что имею дело с взрослым, ответственным человеком, – сухо, с расстановкой проговорил он, чтобы не выдать растерянности. – Но если… если это можно исправить, я, конечно же, помогу деньгами…
Он вдруг понял, что почти слово в слово повторяет реплику злодея из сериала, которым его ежевечерне пытает Настасья.
– Исправить? Боже мой, Игорь, о чем ты говоришь? Это же такое счастье!
– В таком случае, хочу напомнить… – в конце коридора, как назло, замаячила знакомая фигура шефа. Игорь откашлялся, – … я должен напомнить об условиях договора.
– Не беспокойся, Игорь. Я понимаю. Всё в порядке.
– Да, я полагаю, в данном случае это наилучшая формулировка – по соглашению сторон…
Первые несколько дней Игорь был сам не свой – не мог поверить, что Маргаритка так легко отпустила его. Потом Настасья разыграла совершенно безобразную сцену из-за того, что дома не оказалось ни куска хлеба, и Игорь, сам того не ожидая, выдал:
– Думаешь, на тебе свет клином сошелся? Да таких, как ты, – пруд пруди!
Сказал – и испугался.
А Настасья вдруг сникла, предложила вкрадчиво:
– А давай поужинаем в ресторане?
На следующий день они подали заявление, через месяц сочетались браком, через год родился сын, торжественно наречённый модным именем Даниил. Даниил Игоревич Лозинский, живой символ успеха и благополучия.
А еще через год Игорь случайно встретил на улице Маргаритку, ведущую за руку малыша в темно-синем комбинезончике.
Маргаритка улыбнулась своей обычной спокойной улыбкой.
– Познакомься, Игорь, это Данечка. Данечка. Судьбою мне данный… – и пошла своей дорогой, приноравливая свой шаг к шажкам малыша.
– Ты задержался на полчаса, – встретила супруга Настасья. – С Данечкой давно гулять пора!
И они отправились гулять, Настасья катила перед собой коляску, жизнь продвигала их – всех троих – по накатанной колее.
Время от времени он вспоминал, что под другой крышей растет ещё один Данечка. То ли шутка Судьбы, то ли её дар. И отрешенно думал: а какое у того, у другого, отчество?
Вечное
Анна Попова
Годовщина
Были на кладбище. Фразы – уже скудей,паузы – глубже. Ветер суров и дик.Белую крошку рассыпал февральский деньсолью на красные раны моих гвоздик.
Вон забегаловка, выпьем и подымим…Оледенелые, в тусклом тепле сидим.Взяли поллитру, не пьянствовать – на помин.Мы-то вдвоём, только Сашка теперь один.
Пойла безвкусно-тёплого нацедив,выпьем за Сашку. Вспомним, как той зимой.Да, годовщина – это наш рецидив,это горячая точка нашей прямой…
Димка скривился: не водка, а так, бурда.Глухо, увесисто глыбы-слова кладёт:«Дома – почти такой же, как он тогда,а позови «за Родину» – не пойдёт».
…Ленкины розы иней припорошил:Ленка приходит утром, без нас, одна,может, ей где-то чудится – Сашка жив.Знаешь, давай за Ленку, давай до дна,
Ленка не замужем, вся сожжена дотла.Знаешь, порвал бы гадов, ну что творят…Димка, ты помнишь, какая она была?!Пава-лебёдушка – так у нас говорят,
всё, отлетался лебедь, теперь лежит.Острый комочек боли сожму в горсти.… Пьяная девка просит: «Алё, мужик,слушай, не жмись и водочкой угости»,стужа за окнами стонет, белым-бела,мается, на виски мои надавив…Что, за любовь, по третьей? У них была.Та, лебединая, с выстрелом на двоих.
Пока не простишь
Ну где ж ты, ангел мой? где ты есть?!Довольно со мной возни.Вот видишь – улица, дом, подъезд,Возьми отсюда, возьми…
Ответное слово – камень – праща —Не больно – удар во тьму…«Ещё не всё. Научись прощать.Пока не простишь – не возьму».
Мальчишеский голос уныл и чист,Плывёт в белёсом дыму.Мне плохо, постой, не могу…– Учись.Пока не простишь, не возьму.
– Друзей-завистников, гневных чад,Пригретых в моём дому?!Послушай… а стоит их прощать?!– Пока не простишь, не возьму.
Простить – вот этих, забывших стыд,Продавшихся по уму?!Давай, их кто-то другой простит!– Прости. А то не возьму.
Хулителей… песни, стишка, стежкаСудьбы моей – почему?!Подругу, что била исподтишка…– Прости. А то не возьму.А как ты хотела-то? Смерть – не щит,Накрыла – и быть по сему?Но саночки в гору тебе тащить!Прости. А то не возьму.
– А тот, далёкий… дальше светил,А крест мой, ноша из нош,Ты знаешь…– Да. Он давно простил.И ждёт, пока ты уснёшь,
И стол накрыт, и свечи горят,Как в раннюю ту весну.Прости напоследок: он будет рад…Прости. А то не возьму.
– О да, я иду – скольжу под откос,И ветер – холодный щуп…Беспамятство. Тени. Беда. Наркоз.Возьми! А то не прощу…
Елена Яворская
