Федор Сологуб - Том 3. Восхождения. Змеиные очи
«Ты не бойся, что темно…»
Ты не бойся, что темно.Слушай, я тебе открою, –Всё невинно, всё смешно,Всё Божественной игроюРождено и суждено.
Для торжественной забавыЯ порою к вам схожу,Собираю ваши травы,И над ними ворожу,И варю для вас отравы.
Мой напиток пей до дна.В нём забвенье всех томлений;Глубина его ясна,Но великих утоленийПреисполнена она.
Вспомни, как тебя блаженноЗабавляли в жизни сны.Всё иное – неизменно,Нет спасенья, нет вины,Всё легко и всё забвенно.
«В долгих муках разлученья…»
В долгих муках разлученьяОтвергаешь ты меня,Забываешь час творенья,Злою карою забвеньяДень мечтательный казня.
Что же, злое, злое чадо,Ты ко мне не подойдёшь?Или жизни ты не радо?Или множества не надо,И отдельность – только ложь?
Не для прихоти мгновеннойЯ извёл тебя из тьмы,Чтобы в день, теперь забвенный,Но когда-то столь блаженный,Насладились жизнью мы.
В беспредельности стремленьяВоплотить мои мечты,Не ушёл я от творенья,Поднял бремя воплощенья,Стал таким же, как и ты.
«Я слабею, я темнею…»
Я слабею, я темнею,Загореться мне невмочь,Я тоскою-мглою вею,День гашу, взываю ночь.
Но в ночи моей тревога, –Шелестит мой тёмный сад,И пылит моя дорога,И ручьи мои шумят.
И моя больная дума,В небе тусклая луна,От раскаянья угрюма,От бессилия бледна.
«Я влюблён в мою игру…»
Я влюблён в мою игру.Я играя сам сгораю,И безумно умираю,И умру, совсем умру.
Умираю от страданий,Весь измученный игрой,Чтобы новою зарёйВывесть новый рой созданий.
Снова будут небеса, –Не такие же, как ваши, –Но опять из полной чашиЯ рассею чудеса.
«Порочный отрок, он жил один…»
Порочный отрок, он жил один,В мечтах и сказках его душа цвела. В тоске туманной больных долинЕго подругой была ночная мгла.
Она вплетала в его мечтыИ зной и холод, – отраву злых болот. Очарованье без красоты!Твои оковы никто не разорвёт.
«Наслаждаяся любовью, лобызая милый лик…»
Наслаждаяся любовью, лобызая милый лик,Я услышал над собою, и узнал зловещий клик.И приникши к изголовью, обагрённый жаркой кровью,Мой двойник, сверкая взором, издевался над любовью,
Засверкала сталь кинжала, и кинжал вонзился в грудь,И она легла спокойно, а двойник сказал: «Забудь.Надо быть как злое жало, жало светлого кинжала,Что вонзилось прямо в сердце, но любя не угрожало».
«Не я воздвиг ограду…»
Не я воздвиг ограду,Не мне её разбить.И что ж! Найду отрадуЗа той оградой быть.
И что мне помешаетВоздвигнуть все миры,Которых пожелаетЗакон моей игры.
Я призрачную душуДо неба вознесу, –Воздвигну, – и разрушуМгновенную красу.
Что бьётся за стеною, –Не всё ли мне равно!Для смерти лишь откроюПотайное окно.
«Если есть Иной…»
Если есть Иной,Здесь иль там,Ныне, в час ночной,Явен стань очам.
Погасил я все светила,И на ложе я возлёг, –Благовонный дым кадилаУ моих клубится ног.Я лежу в дыму курений,Как бессильный бог.Я не жду ничьих молений, –Лишь тебя, мне чуждый гений,Призываю в мой чертог.
Покажи свой лик,Обрати свой взор На меня!Или нет владыкУ пучин, у гор, У огня?Бьют, звенят ручьи,Тучи воду пьют, –Как же дни мои,Для чего цветут?
Я возник из почвы дикой,Я расцвёл в недобрый час.Для кого пылал костёр великий? Для чего угас?
Сквозь туманный дым кадилаВижу я нездешние черты.О, неведомая Сила,О иной, о дивный, это – Ты!
Ничего вокруг не изменилось,Но во мне всё сделалось иным, –Безглагольно тайное открылось, Тает жизнь моя, как дым.
Знаю я, что нет земного словаДля Твоих безмолвных откровений,Знаю я, что мне томиться снова В рабстве тягостных сомнений,
И Твоё мгновенное явленье, –Призрак или свет, –Но спасён я в краткое мгновенье,Всё равно, – то было вдохновенье Или бред.
Алмаз
Д. С. Мережковскому
Легкою игрою низводящий радугу на землю,Раздробивший непреклонность слитных змиевых речей,Мой алмаз, горящий ярко беспредельностью лучей,Я твоим вещаньям вещим, многоцветный светоч, внемлю.
Злой дракон горит и блещет, ослепляя зоркий глаз.Льётся с неба свет его, торжественно-прямой и белый, –Но его я не прославлю, – я пред ним поставлю смелый,Огранённый, но свободный и холодный мой алмаз.
Посмотрите, – разбежались, развизжались бесенята,Так и блещут, и трепещут, – огоньки и угольки, –Синий, красный и зелёный, быстры, зыбки и легки.Но не бойтесь, успокойтесь, – знайте, наше место свято,
И простите бесенятам ложь их зыбкую и дрожь.Злой дракон не знает правды и открыть её не может.Он волнует и тревожит, и томленья наши множит,Но в глаза взглянуть не смеет, потому что весь он – ложь.
Все лучи похитив с неба, лишь один царить он хочет.Многоцветный праздник жизни он таит от наших глаз,В яркой маске лик свой кроет, стрелы пламенные точит, –Но хитросплетенье злое разлагает мой алмаз.
«Здесь, на этом перекрёстке, в тихий, чуткий час ночной…»
Здесь, на этом перекрёстке, в тихий, чуткий час ночнойТы стояла предо мною, озарённая луной,И, бессмертными словами откровенье роковоеПовторяя, говорила, что на свете только двое,Что в созданьи многоликом только я и только тыВ споре вечном и великом сплетены, но не слиты.
Обе тёмные дороги в ожидании молчали.Ночь внимала и томилась от восторга и печали.И в сияньи непорочном, в полуночной тишинеВсе дыханья, вновь желанья возвращались все ко мне.Только ты одна таилась, не стремилась к нашей встрече,Вещим снам противореча, вечно близко и далече.
«Водой спокойной отражены…»
Водой спокойной отражены, Они бесстрастно обнажены При свете тихом ночной луны.Два отрока, две девы творят ночной обряд,И тихие напевы таинственно звучат.Стопами белых ног едва колеблют струи,И волны, зыбляся у ног, звучат как поцелуи.
Сияет месяц с горы небес, Внимает гимнам безмолвный лес, Пора настала ночных чудес.Оставлены одежды у тёмного пути.Свершаются надежды, – обратно не идти.Таинственный порог, заветная ограда, –Переступить порог, переступить им надо.
Их отраженья в воде видны, И все движенья повторены В заворожённых лучах луны.Огонь, пылавший в теле, томительно погас, –В торжественном пределе настал последний час.Стопами белых ног, омытыми от пыли.Таинственный порог они переступили.
«Угас дневной надменный свет…»
Угас дневной надменный свет,Угомонились злые шумы, –И наступает ваш рассвет,Благие творческие думы.
Темнее сумрак за окном,Светлее кроткая лампада.В уединении ночномУспокоение, отрада.
Преображается в мечтахДневное горькое томленье,И всё, что было злость и страх,Теперь – смиренное моленье,
Благоухая и звеня,Восходит к Божьему престолу,А тени суетного дняСкользя, бледнея, никнут долу.
«Быть простым, одиноким…»
