Борис Верховцев - Норматив
Стена
Снова снег превращается в грязь,Из под века — секунда, и брызнет…Ты идёшь, про себя матерясь,И про тех, кем не понят по жизни.
А таких уже — целая тьма,И, конечно, не очень приятно,Что мужчину такого ума,Принимают за глупого дятла.
Так и хочется крикнуть: «Народ!Я же есть, я же здесь, я нормальный!Я ведь только снаружи урод,А внутри я кристально-хрустальный!»
Только в этом-то вся и беда:Ухмыльнутся, да вряд ли услышат…Это было и будет всегда.Это, друг мой, задумано свыше.
Стреляй!
Чего уставился? Стреляй,Коль выбрал в качестве мишени…Ты стольких ставил на колени,Смелее! Властвуй! Разделяй!
Я знал… Я чувствовал спиной,Косые тени у ларёчка,Давай, волчара-одиночка!Не церемонься же со мной!
Иду к тебе, как к алтарю,С улыбкой, медленно, картинно…Стреляй, бездушная скотина,Не то я сам её скурю!!
Сэлф-мэйд-мэны[3]
В момент, когда забрезжат переменыВо всех без исключенья областях,Плодятся продуктивно сэлф-мэйд-мэны,Танцуя на общественных костях.
В любом краю им бесконечно рады,Им посвящают тонны кинолент,В их честь проводят пышные парады,Им руки жмёт с улыбкой президент.
И лишь одно мне в жизни утешенье,Пусть без фанфар и золочёных флейт:Я — тоже мэн, вне всякого сомненья.Осталось только сэлф теперь и мэйд.
Там
Через дым и армады гружёных телег,Улыбаясь ГАИшным постам,Мы в стотысячный раз начинаем свой бегВ это старое доброе «там».
Там — луна, та же самая дура-луна,Что дарила запретные сны,Нам давно уже в бороду бьёт седина,А луне, ты смотри — хоть бы хны.
Там готовы всегда к поворотам любымБез поправок на Ветхий Завет,Там смешали оранжевый цвет с голубым —Получился коричневый цвет.
Город детства, жемчужина в топи болот,Раскидал золотые огни…Если я не приеду на будущий год —Открывай. Наливай. Помяни.
Теледебаты
Полночи ждал трансляцию сумо,Включаю телевизор… Чёрт горбатый,Какое-то учёное дерьмоС другим ведёт писклявые дебаты.
«Как говорится, факты налицо:Научным оппонентам не в обидуПредположу, что всё-таки яйцоДало начало курице как виду!»
«Вот тут я вам, коллега, возражу,Оставив в замешательстве глубоком:Яичко я никак не отложу,Коль нету где-то курочки под боком!»
А я вздохнул, голодный и хмельной,Пошёл себе пожарил вдохновенноЯичницу с куриной отбивной,И всё сожрал. Притом одновременно.
Трамвайный романс
Мадам, прокомпостируйте талон!Я знаю, я нечёсан и помят —Да не смутит несвежесть панталонВаш полный отвращенья строгий взгляд.
Как личность я отнюдь не эталон,Но ведь прошу всего-то ничего:В компостер сунуть маленький талон,И только щёлкнет — высунуть его.
Что значит «мне мораль не дорогà»?Мадам, я попросил бы… Кто «синяк»?!Да чтоб ты сдохла, старая карга!Поеду зайцем. Дел-то — на пятак.
Человек в костюме
Вдоль по улице идётЧеловек в костюме,Что-то там себе под носВесело поёт.
Может быть, открыл он счётВ долларовой суммеМожет, это крупный босс,Может, идиот.
Я в простреленной джинсеБодро, без стесненья,Третий день, как на мели,Пру во всей красе…
Это — в нашей полосеЧастое явленье,И поди определи,Кто из нас «как все».
Эксперимент
Если в комнате меня запереть,Да повесить суперкрепкий замок,Да без окон, чтоб не мог я смотреть,Без дивана, чтоб я думать не мог.
Не оставить ни кусочка еды,Абсолютно никакого питья,Без возможности справленья нужды,Без компьютера и смены белья.
Да вдобавок, чтоб мосты сожжены,И в интимной сфере, и в деловой —Мне б тогда хватило просто стены,Я б убился об неё головой.
Эмигрантское
Метут снега белы̀м-белы,Несут прохладу…Хохлы кричат «курлы-курлы!» —Летят в Канаду.
Евреи Родину спасли:Нырнули в ванной,И вмиг доплыли до землиОбетованной.
Чтоб всем гибридным паспортамОтнять надежду…И мы сидим ни там, ни там,А где-то между.
Я — Ваш
О, женщина мечты моей несбыточной!У Ваших ног главу склонил поэт,Не видеть Вас — страшнее всякой пыточной,Не слышать Вас — главнейшая из бед.
И мы, легко расставшись с жизнью старою,Пронзённые любовью неземной,Вполне могли бы стать прекрасной парою,Не будь Вы мне и так уже женой…
2008
А давайте
А давайте, смеха ради,Всё про всех писать в тетрадиИ ответственному дядеИх украдкой доставлять…А давайте, смеха ради,Мины класть на автостраде —Там и так сплошные бляди,
Что нам, жалко разве блядь?А давайте бросим в шуткуДвухнедельного малюткуВ трансформаторную будку —Позаботятся о нём…Или тоже как бы в шутку,Сядем пьяными в попуткуИ водиле по желудкуОстрой финкой полоснём.
А давайте по приколуДня на три захватим школу,Всех опустим рылом к полу,Кто-то дёрнется — пиф-паф…И опять же по приколуПса привяжем к частоколу,В пасть зальём ему тосолу —Сам ведь гавкал — сам неправ.Или в доме стометровом.
Под ночным густым покровомС развесёлым диким рёвомДруга вытолкнем в окно…Потому что в мире новом,Столь серьёзном и суровом,Непременно быть должно вамОт чего-нибудь смешно.
Альпинист
Прозрачный воздух свеж и чист —Ни туч, ни комаров,На гору лезет альпинист,Физически здоров.
Мальцом вступив в отважный клан,Он так вошёл во вкус,Что покорил Казбек, МонбланИ дважды взял Эльбрус.
Рюкзак походный за плечом,В снежинках борода,Ему лавины нипочём,Обвалы — не беда.
Но всё имеет свой предел,Злой рок нанёс удар:Орёл к спортсмену подлетелИ громко крикнул «кар!»
Невольно дрогнула рука,Раскрылся карабин,И потянуло смельчакаВ рельефный мир глубин.
Никто паденье не смягчилНа каменные швы,Несчастный корпус отскочилОт горе-головы.
А та разбилась о бугор,Скатилась в котлованИ поняла, что лучше горНе горы, а диван.
Белые пятна
Мне этот факт не то чтоб неприятен,Но утаить нельзя его никак:На белом свете масса белых пятен,Где не ступал ни разу мой башмак.
Отмежевав решительно и строгоСебя от туристических транжир,Я в жизни никогда не ездил в Того,И не летал на чартере в Алжир.
В моменты романтических исканийМеня мой компас неустанно вёлНе в сторону Ирландий и Испаний,А стёжками обычных русских сёл.
Прекрасно понимаю, что с годамиПо миру путешествовать трудней,Но я всё так же не был в Амстердаме,Не посещал загадочный Сидней.
Мне не открылась готика Монако,Мне пагод не показывал Ханой,Домашняя копчёная собакаВ Сеуле не попробована мной.
В дождях Перу спина не замочилась,Не плюнулось в узор брюссельских клумб,Америку открыть не получилось —Опередил пронырливый Колумб.
Я знаю на примере Жюля Верна,Что мир мой — это стол и табурет,И это где-то правильно, наверно,И ничего плохого в этом нет.
И в точки, что по всяческим причинамНе стали мне доступны и близки,Над глобусом склонясь в молчаньи чинном,Я клею разноцветные флажки.
В сказку
