Арcений Тарковский - Стихотворения разных лет

* * *

Я прощаюсь со всем, чем когда-то я былИ что я презирал, ненавидел, любил.

Начинается новая жизнь для меня,И прощаюсь я с кожей вчерашнего дня.

Больше я от себя не желаю вестейИ прощаюсь с собою до мозга костей,

И уже наконец над собою стою,Отделяю постылую душу мою,

В пустоте оставляю себя самого,Равнодушно смотрю на себя — на него.

Здравствуй, здравствуй, моя ледяная броня,Здравствуй, хлеб без меня и вино без меня,

Сновидения ночи и бабочки дня,Здравствуй, все без меня и вы все без меня!

Я читаю страницы неписанных книг,Слышу круглого яблока круглый язык,

Слышу белого облака белую речь,Но ни слова для вас не умею сберечь,

Потому что сосудом скудельным я был.И не знаю, зачем сам себя я разбил.

Больше сферы подвижной в руке не держуИ ни слова без слова я вам не скажу.

А когда-то во мне находили словаЛюди, рыбы и камни, листва и трава.

1957

В музее

Это не мы, это они — ассирийцы,Жезл государственный бравшие крепко в клешни,Глинобородые боги-народоубийцы,В твердых одеждах цари, — это они!

Кровь, как булыжник, торчик из щербатого горла,И невозможно пресытиться жизнью, когдаВ дыхало льву пернатые вогнаны сверла,В рабьих ноздрях — жесткий уксус царева суда.

Я проклинаю тиару Шамшиадада,Я клинописной хвалы не пишу все равно,Мне на земле ни почета, ни хлеба не надо,Если мне царские крылья разбить не дано.

Жизнь коротка, но довольно и ста моих жизней,Чтобы заполнить глотающий кости провал.В башенном городе у ассирийцев на тризнеЯ хорошо бы с казненными попировал.

Я проклинаю подошвы царских сандалий.Кто я — лев или раб, чтобы мышцы моиБез возданья в соленую землю втопталиПрямоугольные каменные муравьи?

1960

Явь и речь

Как зрение — сетчатке, голос — горлу,Число — рассудку, ранний трепет — сердцу,Я клятву дал вернуть мое искусствоЕго животворящему началу.

Я гнул его, как лук, я тетивойДушил его — и клятвой пренебрег.

Не я словарь по слову составлял,А он меня творил из красной глины;Не я пять чувств, как пятерню Фома,Вложил в зияющую рану мира.А рана мира облегла меня;И жизнь жива помимо нашей воли.

Зачем учил я посох прямизне,Лук — кривизне и птицу — птичьей роще?Две кисти рук, вы на одной струне,О явь и речь, зрачки расширьте мне,И причастите вашей царской мощи,

И дайте мне остаться в сторонеСвидетелем свободного полета,Воздвигнутого чудом корабля.О два крыла, две лопасти оплота,Надежного как воздух и земля!

1965

Снежная ночь в Вене

Ты безумна, Изора, безумна и зла,Ты кому подарила свой перстень с отравойИ за дверью трактирной тихонько ждала:Моцарт, пей, не тужи, смерть в союзе со славой.

Ах, Изора, глаза у тебя хорошиИ черней твоей черной и горькой души.Смерть позорна, как страсть. Подожди, уже скоро,Ничего, он сейчас задохнется, Изора.

Так лети же, снегов не касаясь стопой:Есть кому еще уши залить глухотойИ глаза слепотой, есть еще голодуха,Госпитальный фонарь и сиделка-старуха.

1960

* * *

И я ниоткудаПришел расколотьЕдиное чудоНа душу и плоть,

Державу природыЯ должен рассечьНа песню и воды,На сушу и речь.

И, хлеба земногоОтведав, прийтиВ свечении словаК началу пути.

Я сын твой, отрадаТвоя, Авраам,И жертвы не надоМоим временам,

А сколько мне в чашеОбид и труда…И после сладчайшейИз чаш —никуда?

1967

* * *

Струнам счет ведут на лиреНаши древние права,И всего дороже в миреПтицы, звезды и трава.

До заката всем народомЛепят ласточки дворец,Перед солнечным восходомНаклоняет лук Стрелец,

И в кувшинчик из живогоПерсефонина стеклаВынуть хлебец свой медовыйОпускается пчела.

Потаенный ларь природыОтмыкает нищий царьИ крадет залог свободы —Летних месяцев букварь.

Дышит мята в каждом слове,И от головы до пятШарики зеленой кровиВ капиллярах шебуршат.

1968

Земное

Когда б на роду мне написано былоЛежать в колыбели богов,Меня бы небесная мамка вспоилаСвятым молоком облаков,

И стал бы я богом ручья или сада,Стерег бы хлеба и гроба, —Но я человек, мне бессмертья не надо:Страшна неземная судьба.

Спасибо, что губ не свела мне улыбкаНад солью и желчью земной.Ну что же, прощай, олимпийская скрипка,Не смейся, не пой надо мной.

1960

Загадка с разгадкой

Кто, еще прозрачный школьник,Учит Музу чепухеИ торчит, как треугольник,На шатучем лопухе?

Головастый внук Хирона,Полувсадник-полуконь,Кто из рук АнакреонаВынул скачущий огонь?

Кто, Державину докука,Хлебникову брат и друг,Взял из храма ультразвукаЗолотой зубчатый лук?

Кто, коленчатый, зеленыйЦарь, циркач или божок,Для меня сберег каленый,Норовистый их смычок?

Кто стрекочет, и пророчит,И антеннами усовПятки времени щекочет,Как пружинками часов?

Мой кузнечик, мой кузнечик,Герб державы луговой!Он и мне протянет глечикС ионийскою водой.

1960

Кора[3]

Когда я вечную разлукуХлебну, как ледяную ртуть,Не уходи, но дай мне рукуИ проводи в последний путь.

Постой у смертного порогаДо темноты, как луч дневной,Побудь со мной еще немногоХоть в трех аршинах надо мной.

Ужасный рот царицы КорыУлыбкой привечает нас,И душу обнажают взорыЕе слепых загробных глаз.

1958

Зимой

Куда ведет меня подруга —Моя судьба, моя судьба?Бредем, теряя кромку кругаИ спотыкаясь о гроба.

Не видно месяца над нами,В сугробах вязнут костыли,И души белыми глазамиГлядят вослед поверх земли.

Ты помнишь ли, скажи, старуха,Как проходили мы с тобойПод этой каменной стенойЗимой студеной, в час ночной,Давным-давно, и так же глухо,Вполголоса и в четверть слухаГудело эхо за спиной?

1958

До стихов

Когда, еще спросонок, телоМне душу жгло и предо мнойОгнем вперед судьба летелаНеопалимой купиной, —

Свистели флейты ниоткуда,Кричали у меня в ушахФанфары, и земного чудаХодила сетка на смычках,

И в каждом цвете, в каждом тонеИз тысяч радуг и ладовОкрестный мир стоял в коронеСвоих морей и городов.

И странно: от всего живогоЯ принял только свет и звук, —Еще грядущее ни словаНе заронило в этот круг…

1965

* * *