Евгений Евтушенко - Мама и нейтронная бомба

Эпилог

Сто тридцать два яйца,          проколотых личной иголкой дучеи выпитых им для смазки                                 голосовых связок,в маленькой траттории                         сохраняются религиознокак самое белоснежное,                          оставленное фашизмом.Каменный профиль дуче                         рядом высечен в скалах.Профиль взрывали-взрывали,                 да только чуть нос повредили.В яйцах фашистские знаки,                       словно змееныши скрыты,и надписи прямо на стены                          из скорлупы выползают:«Мы сына назвали Бенито… —                Джузеппе с Терезой из Пизы».«Да здравствует дуче! —       Марчелло семнадцати лет из Навоны»,«Гордимся, что жили в эпоху                                  великого человекаи с именем этим сражались… —                            Неапольские ветераны».Какая проклятая глупость                в любви к фальшивым великим!Великих диктаторов нет.           Зачем на их профили тратить скалы!А я называю великой                   мою белорусскую бабку Ганну,которая была диктатором                               только гусей и куриц.Это летит не ангел                      над шоссе Перуджа — Ассизи:это летит,        облака загребая рукавами,                          старенькая кожанка мамыс кусочком утреннего солнца                   в дырке от мопровского значка,а на руках участников марша мира              качается не деревянная богоматерь,а бабка Ганна из партизанского Полесьяс мопровскими значками ожогов                          на высохшей желтой груди.Бабку Ганну несут подростки с фабрики «Перуджина»,где они,     как скульпторы,            шлепают до глыбам теплого шоколада,и бабка Ганна их спрашивает:                                    «А можете зробитьпетушков на палочке для усих моих унуков?»Бабку Ганну несут рабочие с фабрики «Понти»,сотни раз обвившие шар земной                           золотыми нитями спагетти,а бабка Ганна им пальцем грозит:                                        «У Хомичах нашихя шо-то такой вермишели не сустракала…»Бабку Ганну несут студенты университета Перуджи,изучающие Кафку,                   структуру молекул                                            и кварки,а бабка Ганна знает не Кафку,                        а лишь огородную кадкуи про кварки, наверно, думает,                                     что это шкварки.Бабку Ганну несут                         и Толстой                                       и Ганди,и превращается непротивление —                                     в сопротивленье.Бабку Ганну несёт Иисус                      в пробитых гвоздями ладонях,и она его раны,                    шепча,                        заговаривает по-полесски.Бабка Ганна покачивается                               над людьми и векамив руках Эйнштейна                          и Нильса Бораи страшный атомный гриб                                   не хочеткласть в свою ивовую корзину.А за бабкой Ганной ползут по планетееё белые,          черные,                  желтые                          и шоколадные внуки,и каждый сжимает в руках                 картофелину земного шара,и бабке Ганне кажется,                           что все они —                                           Явтушенки.А у поворота шоссе Перуджа — Ассизистоит газетный киоск                          с Рижского вокзала,где мама продаёт                      послезавтрашние газеты,в которых напечатано,                 что отныне и навсегда                                     отменяется война.

Примечания

1

Сонгми — деревенская община в пров. Нгиабинь в центральной части Вьетнама, в которой 16.3.1968, во время вооруженной агрессии США во Вьетнаме, американское вооруженное подразделение расстреляло ок. 500 жителей, сожгло постройки, уничтожило домашний скот и посевы. Преступление вызвало глубокое возмущение мировой общественности, в т. ч. и в США.