Андрей Дементьев - Стихотворения
«Она призналась: «Я тебя люблю…»…»
Она призналась: «Я тебя люблю…»Но он не верил, что она отважитсяСвой Май отдать седому Декабрю.И он сказал: «Тебе все это кажется…»
Их разделяла жизнь, а не года.Он прошлым жил. Она была там саженцем.Он говорил ей: «Как ты молода…»Она смеялась: «Это просто кажется…»
И лишь в разлуке осенило их,Какой любовью одарил Господь их.Исчезло все – остался только миг,Когда он мог, волнуясь, сесть напротив.
Когда слова, которым равных нет,Обозначали радость, страсть и муку.Когда в запасе было столько лет,Что их с лихвой хватило на разлуку.
1994«Зураб сказал…»
Зурабу Церетели
Зураб сказал:Металл проснуться должен,Чтоб музыку отдать колоколам.А до того он, словно царь, низложен,И ждет мелодий молчаливый Храм.Зураб сказал:
Нет ничего прекрасней,Чем сумеречный звон колоколов,Когда закат под эти ноты гаснет,И всё понятно, и не надо слов.
И вот над возродившимся соборомПоплыл впервые колокольный звон.И тихо замер потрясенный город,Как будто исповедовался он.
Минует всё. Останется искусствоИ к Богу устремленные глаза.Металл проснулся от чужого чувства,Как в небе просыпается гроза.
И я стою, как пушкинский Евгений,Пред новою загадкою Петра,Вновь убеждаясь – всё, что может гений,Понятно только гениям добра.
1999«Еще холста он не коснулся…»
Зурабу Церетели
Еще холста он не коснулся,Но холст его преобразил.Он виновато улыбнулся,Как будто нас уйти просил.
В лучах волнения и светаПлывут его полутона.И никого с ним рядом нету,А есть восторг и тишина.
Играла музыка…ХудожникШел сквозь печаль и торжество.О, сколько мир искусству должен!Хотя не должен ничего.
1993«В отеле, где живем мы…»
В отеле, где живем мы,Из окнаПрекрасный вид:Серебряные горы,Лесистые холмыИ белизнаНетронутого снега…И узорыПричудливо заснеженных ветвей.И лыжники – как гномы, —У которыхОдежда новогодних фонарей.
А ночью над горами синий холод.И лунный свет.И таинство снегов.И небосвод, что звездами исколот.И чуткий скрип невидимых шагов.
Как хорошо порой уединиться, —Ни суеты, ни телефонных встреч, —И ощутить себя свободной птицей.И это ощущение сберечь.
1995Франкония, США«Я брожу по майскому Парижу…»
Я брожу по майскому Парижу.Жаль, что впереди всего три дня.Все надеюсь, что еще увижуЖенщин, изумивших бы меня.
Я искал их при любой погоде…Наконец всё объяснил мне гид:Что пешком красавицы не ходят.И сменил я поиск Афродит.
На такси за ними я гонялся,На стоянках все смотрел в окно.По бульварам, словно в старом вальсе,Обгонял я модные «Рено».
Я искал их – черных или рыжих…Но не повезло мне в этот раз.До сих пор не верю, что в ПарижеЖенщины красивей, чем у нас.
1997«Властители дум ненавидели власть…»
Властители дум ненавидели власть…Теперь же иные у них отношенья.И новая власть им по вкусу пришлась,Ирония вдруг поменяла мишени.
И бывший бунтарь, затихающий бард,Свободу свою не предавший ни разу,Теперь комплименты выслушивать рад,Не сразу поняв, что всучили награду.
И Пушкина некогда царь приручал,Да только напрасно…А нынешний «гений»,Чей голос Систему в сердцах раскачал,Готов преклонить перед властью колени.
1993Памяти друга Юры Григорьева
Ты прости друзьям свой смертный час.Ты прости – предчувствий не хватило,Чтобы кто-то, за тобой умчась,Уберег тебя от черной силы.
У дороги положу цветы,Где навек твое померкло небо.Господи, ну как же всё нелепо!Как жестоко – эта смерть и ты.
Я сказать при жизни не успел,Как ты в дружбе нашей был надежен.И до главных помыслов и дел,Может быть, всего полдня не дожил.
Я тебе при жизни не сказалЭтих слов… Я не успел при жизни.Кто же думал, что так будет малПуть твой – от рождения до тризны.
Кто же знал, что ты в последний разБросил взгляд на свет родимых окон.На твоей дороге одиноко,Как в душе у каждого из нас.
Все мы перейдем свою межу.И, когда я вытяну свой жребий,Всё, что не сказал тебе, – скажу,Только бы нам встретиться на небе.
1993«Вся страна играет в лотерею…»
Вся страна играет в лотерею.И организаторы ееДумают, что станем мы добрее,Выиграв зарплату иль жилье.
Может быть, и выиграет кто-то.Большинству же выпадет билетС той же бесконечною работой,При которой крупных денег нет.
Но страна играет в лотереюОколо отчаянья и бед.Не придумав ничего мудрее —Верит в чудо…А его всё нет.
1991«Меж жизнью и смертью…»
Меж жизнью и смертьюЕсть некий предел.Душа перед нимОдиноко робеет.Я тоже нежданноНа миг оробел,Когда вдруг увиделНеведомый берег.А сколько мне плыть —Это ведает Бог.Но сердцу не терпитсяВновь обернутьсяНа берег,Где все еще слышится вздох,К которому мне никогда не вернуться.Как страшен покой,Охвативший меня.И нет напряжения прошлогоВ токах.А жизни всегда не хватает полдня,Чтоб взять на себяПодведенье итогов.Пришло это время.Иль только придет.И жизнь, словно чай,Ускользает из блюдца.И страшно уже торопиться вперед.Как страшно в былое свое оглянуться.
1990Концерт в Пицунде
Микаэлу Таривердиеву
Звучит орган в пицундском храме.Нисходит музыка с небес.И что-то происходит с нами,Коль мир за окнами исчез.
А белый ангел возле клавишТворит на людях торжество.О чем ты души вопрошаешьИз вдохновенья своего?
Звучит орган в прохладных сводах,В печальных сводах допоздна…И возрождается свобода,И оживает старина.
А сверху смотрят фрески немоВ земном предчувствии чудес.Восходит музыка на небо, Едва сошедшая с небес.
1991Гороскоп
Я в прошлой жизни был пастух.Я пас коров до самой старости.Не потому ли чувство стадностиИ ныне мой смущает дух?
А в этой жизни я поэт.Пасу рифмованное стадоНа белых выгонах тетрадок,Поскольку книжных пастбищ нет.
Их жадно бизнес разобралИ тут же сделал дефицитом.Бессмысленно быть знаменитымВ стране, где пошлость правит бал.
А кем я буду в жизни той,Что ждет меня за гранью смерти,Мне все равно… Но уж поверьте,Я там не встречусь с суетой.
1992«Я ничего и никому не должен…»
Я ничего и никому не должен.Не должен клясться в верности странеЗа то, что с ней до нищеты я дожил.За то, что треть земли моей в огне.
Я ничего и никому не должен.Мне «молодые волки» не указ.Они, конечно, много нас моложе,Но вовсе не талантливее нас.
И новый мир по-старому ничтоженСреди своих раздоров и корыт.Я ничего и никому не должен,Поскольку никогда не жил в кредит.
1992«Старинный зал, старинный вальс…»
Старинный зал, старинный вальс, —Почти Дворянское собрание.Тогда не мог я знать заранее,Что этот вечер сблизит нас.
Благодарю вас за восторг!Я думал – «Боже мой, откудаЗдесь оказалось это чудо,С лицом, запомнившим Восток?»
И я уже не представлялВас в этом веке, в этом мире:В метро иль в чьей-нибудь квартире.Вам так к лицу был этот зал.
Играла музыка…И вдругПришло предчувствие внезапно,Что все у нас случится завтра —Мои слова и ваш испуг.
1990«Если жизнь вас чем-то огорошит…»
Если жизнь вас чем-то огорошит —Горькою разлукой или злом, —Вспомните о чем-нибудь хорошем,Что осталось некогда в былом.
Вспомните ночную нежность моря,Утреннюю музыку лесов…И тогда утихнет ваше горе,Отойдет на несколько часов.
Полегчает вам от встречи с прошлым.Вы себе признаетесь тогда:Боже мой, как счастливо я прожилНекие мгновенья и года.
Я воспоминанием спасаюсь,Ухожу в любимый день иль год.Силами в минувшем запасаюсьПротив всех сегодняшних невзгод.
В тяжкой хвори иль навете грязном,Когда жизнь – как молчаливый крик, —Вспомните о чем-нибудь прекрасном,Вновь переживите этот миг.
1991«А в метро на переходах…»
