Борис Гребенщиков - Песни (сборник)

Танцы на грани весны

Сегодня днем я смотрел с крыши,Сегодня ночью я буду жечь письма.Камни в моих руках,Камни, держащие мир,Это не одно и то же.

Я мог бы написать эпос,Но к чему рисковать камуфляжем?Мог бы взять холст и кисти,Но это ничего не меняет.Мог бы сделать шаг назад,Я мог бы сделать шаг назад,Но это не то, что мне нужно,Это не то, что мне нужно, –Это только наши танцы на грани весны;Это только наши танцы на грани весны.

Я вижу твой берег, но что там блестит в кустах?Я видел что-то подобное в одном из видеофильмов.Я знаю твой голос лучше, чем свой,Но я хочу знать, кто говорит со мной;

Я мог бы остаться целым,Но это не в правилах цирка.Мог бы остаться целым,Но это не в моих свойствах;Мог бы признаться в любви,Я мог бы признаться тебе в любви,Но разве ты этого хочешь?И разве это что-то меняет?Это только наши танцы на грани весны;Это только наши танцы на грани весны.

Сегодня днем я смотрел с крыши,Сегодня ночью я буду жечь письма.Камни в моих руках, камни, держащие мир,Это не одно и то же;Я мог бы написать эпос,Но к чему рисковать камуфляжем?Мог бы взять холст и кисти,Но это ничего не меняет.Мог бы сделать шаг назад,Я мог бы сделать шаг назад,Но это не то, что мне нужно;Нет, это не то, что мне нужно.Это только наши танцы на грани весны;Это только наши танцы на грани весны.

Деревня

Я уезжаю в деревню, чтобы стать ближе к земле;Я открываю свойства растений и трав.Я брошу в огонь душистый чабрец.Дым поднимается вверх, и значит, я прав.

Я отыщу корень дягиля – сделай меня веселей;Ветви березы, прочь, демоны, прочь…Если же станет слишком темно, чтобы читать тебе,Я открываю дверь, и там стоит ночь.

Кто говорит со мной;Кто говорит со мной здесь?Радости тем, кто ищет; мужества тем, кто спит.Тринадцать дней в сторону полной луны.Я думал, что это мне снится,Что же, здравствуйте, сны;По-моему, я знаю, зачем вы пришли ко мне;Так я уезжаю в деревню, чтобы стать ближе к земле…

Я – змея

Ты улыбаешься,Наверное, ты хочешь пить.Я наблюдаю,Я ничего не хочу говорить.Я – змея,Я сохраняю покой.Сядь ко мне ближе, тыУзнаешь, кто я такой.

Я знаю тепло камня,Я знаю запах и цвет.Но когда поднимаются птицы,Я подолгу гляжу им вслед,Я – змея;Я сохраняю покой.Сядь ко мне ближе, тыУзнаешь, кто я такой.

Иногда я гоню их прочь;Иногда я хочу им петь.Иногда мне хочется спрятаться в угол,Затихнуть и умереть,Но я – змея;И я сохраняю покой.Сядь ко мне ближе, тыУзнаешь, кто я такой.

Ты улыбаешься,Должно быть, ты ждешь ответ –Дай руки; я покажу тебе,Как живое дерево станет пеплом;Я – змея;Я сохраняю покой.Смотри на свои ладони – теперьТы знаешь, кто я такой.

«Когда я кончу все, что связано с этой смешной беготней…»

Когда я кончу все, что связано с этой смешной беготней,Когда я допью, и бокал упадет из окна,Я отправлю все, что было моим в какой-нибудь мелкий музей,И я вернусь в свой дом на вершине холма.

212–85–06

Если бы я знал, что такое электричество,Я сделал бы шаг, я вышел на улицу,Зашел бы в телефон, набрал бы твой номерИ услышал бы твой голос, голос, голос…

Но я не знаю, как идет сигнал,Я не знаю принципа связи,Я не знаю, кто клал кабель,Едва ли я когда-нибудь услышу тебя, тебя, тебя…

2–12–85–062–12–85–062–12–85–06 – это твой номер, номер, номер…

– что это, Бэрримор?– это даб, сэр.

А меня били-колотили во дороге во кустах,Проломили мою голову в семнадцати местах.

Увы, недолго это тело будет жить на земле,Недолго это тело будет жить на земле,Спроси об этом всадника в белом седле,Недолго это тело будет жить на земле…

Вот женщина, завязанная в транспортном узле,Вот женщина, верхом на шершавом козле,Вот женщина, глядящая на белом стекле,Недолго это тело будет жить на земле…В мире есть семь, и в мире есть три,

Есть люди, у которых капитан внутри,Есть люди, у которых хризолитовые ноги,Есть люди, у которых между ног Брюс Ли,Есть люди, к которым обращаются на «Вы»,Есть люди, у которых сто четыре головы,Есть загадочные девушки с магнитными глазами,Есть большие пассажиры мандариновой травы,

Есть люди, разгрызающие кобальтовый сплав,Есть люди, у которых есть двадцать кур-мяф,Есть люди типа «жив» и люди типа «помер»,Но нет никого, кто знал бы твой номер…

– типа2–12–85–0а2–12–85–0б2–12–85–0в2–12–85–0г2–12–85–0д2–12–85–0е2–12–85–0е2–12–85–0ж2–12–85–06 – это твой номер, номер, номер…

Дети декабря

Здравствуй, я так давно не был рядом с тобой,Но то, что держит вместе детей декабря,Заставляет меня прощаться с тем, что я знаю,И мне никогда не уйти, до тех пор, пока…Но если ты хочешь слушать, то я хочу петь для тебя,И если ты хочешь пить, я стану водой для тебя.

Десять стрел

Каменный уголь

Если б каменный уголь умел говорить,Он не стал бы вести беседы с тобой.И каррарский мрамор не стал бы смотреть тебе вслед.Но ты занят войной, ты стреляешьНа тысячу верст и тысячу лет.И я ничего не отвечу, когда меня спросят,Как продолжается бой.

В эротических снах молодого дворникаТы будешь пойман в трубе,И надменные девы привяжут тебя к станку.Они коронуют тебя цветами,И с песнями бросятся прочь,На бегу забывая самое имя твое,И никто никогда не вспомнит здесь о тебе.

И когда наступит День Серебра,И кристалл хрусталя будет чист,И тот, кто бежал, найдет наконец покой,Ты встанешь из недр земли, исцеленный,Не зная, кто ты такой.Я хотел бы быть рядом, когдаВсадник протянет тебеЕще нетронутый лист.

Хозяин

Хозяин, прости, что тревожу тебя,Это несколько странный визит.Я видел свет в окнах твоего этажа,Дверь открыта, вахтер уже спит.У новых жильцов вечеринка,Они, выпив, кричат, что ты миф;Но я помню день, когда я въехал сюда,И я действительно рад, что ты жив.

Хозяин, я просто шел от друзей,Я думал о чем-то своем.Они живут в этих новых домах,И по-детски довольны жильем.Но я вспоминаю свой прокуренный угол,Фонарь в окне, купол с крестом,И мне светло, как в снежную ночь,И я смеюсь над их колдовством.

Хозяин, я веду странную жизнь,И меня не любит завхоз;Твои слуги, возможно, милые люди,Но тоже не дарят мне роз.И я иду мимо них, как почетный гость,Хотя мне просто сдан угол внаем;Но, Хозяин, прости за дерзость,Я не лишний в доме твоем.

Хозяин, я плачу не как все,Но я плачу тем, что есть.Хозяин, моя вера слаба,Но я слышал добрую весть.Хозяин, я никудышный фундамент,И, наверно, плохое весло –Но, Хозяин, когда ты захочешь пить,Ты вспомнишь мое ремесло.

Трамвай

Близилась ночь;Рельсы несли свой груз.Трамвай не был полон,Фактически он был пуст.Кроме двух-трех плотников,Которых не знал никто,

Судьи, который ушел с работы,И джентльмена в пальто.Судья сказал: «Уже поздно,Нам всем пора по домам.Но Будда в сердце, а бес в ребро:Молчать сейчас – это срам.Скамья подсудимых всегда полна,Мы по крайней мере в этом равны.Но если каждый из нас возьмет вину на себя,То на всех не хватит вины».

Плотник поставил стаканы на полИ ответил: «Да, дело – труба.Многие здесь считают жизнь шуткой,Но это не наша судьба.Лично я готов ответить за все,А мне есть за что отвечать.Но я пою, когда я строю свой город,И я не могу молчать».

Судья достал из кармана деньгиИ выбросил их в окно.Он сказал: «Я знаю, что это не нужно,Но все-таки – где здесь вино?Едва ли мы встретимся здесь еще разПод этим синим плащом,И я прошу прощенья за все, что я сделал,И я хочу быть прощен!»

Когда вошел контролер,Скорость перевалила за сто.Он даже не стал проверять билеты,Он лишь попросил снять пальто.В вагоне было светло,И ночь подходила к концу,И трамвай уже шел там, где не было рельсов,Выходя напрямую к кольцу.

Стучаться в двери травы