Михаил Лермонтов - Демон

Песнь монахини

Как парус над бездной морской,Как под вечер златая звезда,Явился мне ангел святой —Не забуду его никогда.

К другой он летел иль ко мне,Я напрасно б старалась узнать.Быть может, то было во сне…О! зачем должен сон исчезать?

Тебя лишь любила, творец,Я поныне с младенческих дней,Но видит душа наконец,Что другое готовилось ей.

Виновна я быть не должна:Я горю не любовью земной;Чиста как мой ангел она,Мысль об нем неразлучна с тобой!

Он отблеск величий твоих,Ты украсил чело его сам.Явился он мне лишь на миг, —Но за вечность тот миг не отдам!

– 

Умолкла. Ветер моря хладныйПоследний звук унес с собой.Непобедимою судьбойГонимый, демон безотрадныйПроникнул в келью. Что же онНе привлечет ее вниманье?Зачем не пьет ее дыханье?Не вздох любви – могильный стон,Как эхо, из груди разбитойПротяжно вышел наконец;И сердце яростью облитоОтяжелело, как свинец.Его рука остановиласьНа воздухе. Сведенный перстОледенел. Хоть взор отверст,В нем ничего не отразилосьКроме презренья. Но к кому?Что показалося ему?

Посланник рая, ангел нежный,В одежде дымной, белоснежной,Стоял с блистающим челомВблизи монахини прекраснойИ от врага с улыбкой яснойПриосенил ее крылом.Они счастливы, святы оба!И – зависть, мщение и злобаВзыграли демонской душой.Он вышел твердою ногой;Он вышел – сколько чувств различных,С давнишних лет ему привычных,В душе теснится! сколько думМеняет беспокойный ум!Красавице погибнуть надо,Ее не пощадит он вновь.Погибнет: прежняя любовьНе будет для нее оградой!

Как жалко! он уже хотелНа путь спасенья возвратиться,Забыть толпу преступных дел,Позволить сердцу оживиться!Творцу природы, может быть,Внушил бы демон сожаленьеИ благодатное прощеньеЕму б случилось получить.Но поздно! сын безгрешный раяВдруг разбудил мятежный ум:Кипит он, ревностью пылая,Явилась снова воля злаяИ яд коварных, черных дум.Но впрочем, он переменитьсяНе мог бы: это был лишь сон.И рано ль, поздно ль, пробудитьсяНавеки должен был бы он.Успело зло укоренитьсяВ его душе с давнишних дней:Добро не ужилось бы в ней;Его присвоить, им гордитьсяНе мог бы демон никогда;Оно в нем было бы чужое,И стал бы он несчастней вдвое.Взгляните на волну, когдаВ ней отражается звезда;Как рассыпаются чудесноВокруг сребристые струи!Но что же? блеск тот – блеск небесный,Не завладеют им они.Их луч звезды той не согреет;Он гаснет – и волна темнеет!

Злой дух недолго размышлял:Он не впервые отомщал!Он образ смертный принимает,Венец чело его ласкает,И очи черные горят,И этот самый пламень – яд!

Он ждет, у стен святых блуждая,Когда останется однаЕго монахиня младая,Когда нескромная лунаВзойдет, пустыню озаряя;Он ожидает час глухой,Текущий под ночною мглой,Час тайных встреч и наслажденийИ незаметных преступлений.Он к ней прокрадется туда,Под сень обители уснувшей,И там погубит навсегдаПредмет любви своей минувшей!

. . . . . . . . . .Лампада в келье чуть горит.Лукавый с девою сидит;И чудный страх ее объемлет.Она, как смерть бледнея, внемлет.

Она

Страстей волненья позабытьЯ поклялась давно, ты знаешь!К чему ж теперь меня смущаешь?Чего ты хочешь получить?О, кто ты? – речь твоя опасна!Чего ты хочешь?

Незнакомец

Ты прекрасна!

Она

Кто ты?

Незнакомец

Я демон! – не страшись:Святыни здешней не нарушу!И о спасеньи не молись —Не искушать пришел я душу.К твоим ногам, томясь в любви,Несу покорные моленья,Земные первые мученьяИ слезы первые мои!Не расставлял я людям сетиС толпою грозной злых духов;Брожу один среди мировНесметное число столетий!Не выжимай из груди стон,Не отгоняй меня укором:Несправедливым приговоромЯ на изгнанье осужден.Не зная радости минутной,Живу над морем и меж гор,Как перелетный метеор,Как степи ветер бесприютный!И слишком горд я, чтоб проситьУ бога вашего прощенья:Я полюбил мои мученьяИ не могу их разлюбить.Но ты, ты можешь оживитьСвоей любовью непритворнойМою томительную леньИ жизни скучной и позорнойНепролетающую тень!

Она

На что мне знать твои печали,Зачем ты жалуешься мне?Ты виноват…

Незнакомец

Против тебя ли?

Она

Нас могут слышать…

Незнакомец

Мы одне!

Она

А бог?

Незнакомец

На нас не кинет взгляда!Он небом занят, не землей.

Она

А наказанье, муки ада?

Незнакомец

Так что ж? – ты будешь там со мной!Мы станем жить любя, страдая,И ад нам будет стоить рая;Мне рай – везде, где я с тобой!

Так говорил он; и рукоюОн трепетную руку жалИ поцелуями пороюПлечо девицы покрывал.Она противиться не смела,Слабела, таяла, горелаОт неизвестного огня,Как белый снег от взоров дня!

. . . . . . . . . .В часы суровой непогоды,В осенний день, когда меж скалПенясь, крутясь шумели воды,Восточный ветер бушевал,И темносерыми рядамиНеслися тучи небесами,Зловещий колокола звон,Как умирающего стон,Раздался глухо над волнами.К чему зовет отшельниц он?Не на молитву поспешалиВ обширный и высокий храм,Не двум счастливым женихамСвечи дрожащие пылали:В средине церкви гроб стоял,В гробу мертвец лежал безгласный,И ряд монахинь окружалТот гроб с недвижностью бесстрастной.Зачем не слышен плач родныхИ не видать во храме их?И кто мертвец? Едва приметныйОстаток прежней красотыЯвляют бледные черты;Уста закрытые бесцветны,И в сердце пылкой страсти ядСии глаза не поселят,Хотя еще весьма недавноВладели бурною душой,Неизъяснимой, своенравной,В борьбе безумной и неравнойНе знавшей власти над собой.

За час до горестной кончины,Когда сырая ночи мглаНа усыпленные долиныПрозрачной дымкою легла,Духовника на миг единыйМладая дева призвала,Чтоб жизни грешные деяньяОткрыть с слезами покаянья.И он приходит к ней; но вдругЕго безумный хохот встретил.Старик в лице ее заметилБорение последних мук.На предстоящих не взирая,Шептала дева молодая:«О, демон! о, коварный друг!Своими сладкими речамиТы бедную заворожил…Ты был любим, а не любил…Ты мог спастись, а погубил,Проклятье сверху, мрак под нами!»Но кто безжалостный злодей,Тогда не понял старец честный,И жизнь монахини моейОсталась людям неизвестной.

С тех пор промчалось много лет,Пустела древняя обитель,И время, общий разрушитель,Смывало постепенно следВысоких стен; и храм священныйСтал жертва бури и дождей.Из двери в дверь во мгле ночейБлуждает ветр освобожденный.Внутри, на ликах расписныхИ на окладах золотых,Большой паук, пустынник новый,Кладет сетей своих основы.Не раз, сбежав со скал крутых,Сайгак иль серна, дочь свободы,Приют от зимней непогодыИскали в кельях. И поройЗабытой утвари паденьеСреди развалины глухойИх приводило в удивленье!Но в наше время ничемуНельзя нарушить тишину:Что может падать, то упало,Что мрет, то умерло давно,Что живо, то бессмертно стало;Но время вживе удержалоВоспоминание одно!

И море пенится и злитсяИ сильно плещет и шумит,Когда волнами устремитсяОбнять береговой гранит:Он вдался в море одиноко,На нем чернеет крест высокой.Всегда скалой отражена,Покрыта пылью белоснежной,Теснится у волны волна,И слышен ропот их мятежный,И удаляются толпой,Другим предоставляя бой.

Над тем крестом, над той скалоюОднажды утренней пороюС глубокой думою стоялДитя Эдема, ангел мирный;И слезы молча утиралСвоей одеждою сапфирной.И кудри мягкие как ленС главы венчанной упадали,И крылья легкие как сонЗа белыми плечьми сияли.И был небесный свод над нимУкрашен радугой цветистой,И воды с пеной серебристойС каким-то трепетом живымК скалам теснились вековым.Всё было тихо. Взор унылыйНа небо поднял ангел милый,И с непонятною тоскойЗа душу грешницы младойТворцу молился он. И, мнилось,Природа вместе с ним молилась.

Тогда над синей глубинойДух гордости и отверженьяБез цели мчался с быстротой;Но ни раскаянья, ни мщеньяНе изъявлял суровый лик:Он побеждать себя привык!Не для других его мученья!Он близ могилы промелькнулИ, взор пронзительный кидая,Посла потерянного раяУлыбкой горькой упрекнул!..

Примечания