Александр Блок - Том 2. Стихотворения и поэмы 1904-1908
20 февраля 1906
«Ты был осыпан звездным цветом…»
Г. Гюнтеру
Ты был осыпан звездным цветомЕе торжественной весны,И были пышно над поэтомВосторг и горе сплетены.
Открылось небо над тобою,Ты слушал пламенный хорал,День белый с ночью голубоюЗарею алой сочетал.
Но в мирной безраздумной синиОчарованье доцвело,И вот — осталась нежность линийИ в нимбе пепельном чело.
Склонясь на цвет полуувядший,Стремиться не устанешь ты,Но заглядишься, ангел падший,В двойные, нежные черты.
И, может быть, в бреду ползучем,Межу не в силах обойти,Ты увенчаешься колючимВенцом запретного пути.
Так, — не забудь в венце из терний,Кому молился в первый раз,Когда обманет свет вечернийРасширенных и светлых глаз.
19 марта 1906
«Прошли года, но ты — всё та же…»
Я знал ее еще тогда,
В те баснословные года.
ТютчевПрошли года, но ты — всё та же:Строга, прекрасна и ясна;Лишь волосы немного глаже,И в них сверкает седина.
А я — склонен над грудой книжной,Высокий, сгорбленный старик, —С одною думой непостижнойСмотрю на твой спокойный лик.
Да. Нас года не изменили.Живем и дышим, как тогда,И, вспоминая, сохранилиТе баснословные года…
Их светлый пепел — в длинной урне.Наш светлый дух — в лазурной мгле.И всё чудесней, всё лазурней —Дышать прошедшим на земле.
30 мая 1906
Ангел-хранитель
Люблю Тебя, Ангел-Хранитель во мгле.Во мгле, что со мною всегда на земле.
За то, что ты светлой невестой была,За то, что ты тайну мою отняла.
За то, что связала нас тайна и ночь,Что ты мне сестра, и невеста, и дочь.
За то, что нам долгая жизнь суждена,О, даже за то, что мы — муж и жена!
За цепи мои и заклятья твои.За то, что над нами проклятье семьи.
За то, что не любишь того, что люблю.За то, что о нищих и бедных скорблю.
За то, что не можем согласно мы жить.За то, что хочу и не смею убить —
Отмстить малодушным, кто жил без огня,Кто так унижал мой народ и меня!
Кто запер свободных и сильных в тюрьму,Кто долго не верил огню моему.
Кто хочет за деньги лишить меня дня,Собачью покорность купить у меня…За то, что я слаб и смириться готов,Что предки мои — поколенье рабов,
И нежности ядом убита душа,И эта рука не поднимет ножа…
Но люблю я тебя и за слабость мою,За горькую долю и силу твою.
Что огнем сожжено и свинцом залито —Того разорвать не посмеет никто!
С тобою смотрел я на эту зарю —С тобой в эту черную бездну смотрю.
И двойственно нам приказанье судьбы:Мы вольные души! Мы злые рабы!
Покорствуй! Дерзай! Не покинь! Отойди!Огонь или тьма — впереди?
Кто кличет? Кто плачет? Куда мы идем?Вдвоем — неразрывно — навеки вдвоем!
Воскреснем? Погибнем? Умрем?
17 августа 1906
«Есть лучше и хуже меня…»
Есть лучше и хуже меня,И много людей и богов,И в каждом — метанье огня,И в каждом — печаль облаков.
И каждый другого зажжетИ снова потушит костер,И каждый печально вздохнет,Взглянувши другому во взор…
Да буду я — царь над собой,Со мною — да будет мой гнев,Чтоб видеть над бездной глухойЧерты ослепительных дев!
Я сам свою жизнь сотворю,И сам свою жизнь погублю.Я буду смотреть на ЗарюЛишь с теми, кого полюблю.
Сентябрь 1906
«Шлейф, забрызганный звезда́ми…»
Шлейф, забрызганный звезда́ми,Синий, синий, синий взор.Меж землей и небесамиВихрем поднятый костер.
Жизнь и смерть в круженьи вечном,Вся — в шелках тугих —Ты — путям открыта млечным,Скрыта в тучах грозовых.
Пали душные туманы.Гасни, гасни свет, пролейся мгла…Ты — рукою узкой, белой, страннойФакел-кубок в руки мне дала.
Кубок-факел брошу в купол синий —Расплеснется млечный путь.Ты одна взойдешь над всей пустынейШлейф кометы развернуть.
Дай серебряных коснуться складок,Равнодушным сердцем знать,Как мой путь страдальный сладок,Как легко и ясно умирать.
Сентябрь 1906
Русь
Ты и во сне необычайна.Твоей одежды не коснусь.Дремлю — и за дремотой тайна,И в тайне — ты почиешь, Русь.
Русь, опоясана рекамиИ дебрями окружена,С болотами и журавлями,И с мутным взором колдуна,
Где разноликие народыИз края в край, из дола в долВедут ночные хороводыПод заревом горящих сел.
Где ведуны с ворожеямиЧаруют злаки на полях,И ведьмы тешатся с чертямиВ дорожных снеговых столбах.
Где буйно заметает вьюгаДо крыши — утлое жилье,И девушка на злого другаПод снегом точит лезвее.
Где все пути и все распутьяЖивой клюкой измождены,И вихрь, свистящий в голых прутьях,Поет преданья старины…Так — я узнал в моей дремотеСтраны родимой нищету,И в лоскутах ее лохмотийДуши скрываю наготу.
Тропу печальную, ночнуюЯ до погоста протоптал,И там, на кладбище ночуя,Подолгу песни распевал.
И сам не понял, не измерил,Кому я песни посвятил,В какого бога страстно верил,Какую девушку любил.
Живую душу укачала,Русь, на своих просторах, ты,И вот — она не запятналаПервоначальной чистоты.
Дремлю — и за дремотой тайна,И в тайне почивает Русь,Она и в снах необычайна.Ее одежды не коснусь.
24 сентября 1906
Сын и мать
Моей матери
Сын осеняется крестом.Сын покидает отчий дом.
В песнях матери оставленнойЗолотая радость есть:Только б он пришел прославленный,Только б радость перенесть!
Вот, в доспехе ослепительном,Слышно, ходит сын во мгле,Дух свой предал небожителям,Сердце — матери-земле.
Петухи поют к заутрене,Ночь испуганно бежит.Хриплый рог туманов утреннихЗа спиной ее трубит.
Поднялись над луговинамиКудри спутанные мхов,Метят взорами совинымиВ стаю легких облаков…
Вот он, сын мой, в светлом облаке,В шлеме утренней зари!Сыплет он стрелами колкимиВ чернолесья, в пустыри!..Веет ветер очистительныйОт небесной синевы.Сын бросает меч губительный,Шлем снимает с головы.
Точит грудь его пронзеннаяКровь и горние хвалы:Здравствуй, даль, освобожденнаяОт ночной туманной мглы!
В сердце матери оставленнойЗолотая радость есть:Вот он, сын мой, окровавленный!Только б радость перенесть!
Сын не забыл родную мать:Сын воротился умирать.
4 октября 1906
«Нет имени тебе, мой дальний…»