Мороз Морозов - Юлия Викторовна Игольникова

Юлия Игольникова

Мороз Морозов

В царстве снега, ночи длинной

замок белый есть старинный.

Среди поля ледяного

возвышался он сурово.

Там для холода приют,

и метели дремлют тут.

Злые вьюги, ураганы,

стужа, снежные бураны

до поры здесь почивают,

силы, мощи набирают.

А когда настанет время,

это северное племя

встрепенется, оживится

и пойдет вовсю резвиться

по полям и по лесам,

и по селам, городам,

чтоб дороги замести

и сугробов нанести,

и выстуживать дома.

И тогда придет зима.

Есть хозяин в замке том.

Людям он давно знаком.

И зимой он господин,

и над миром властелин.

Им Мороз Морозов был.

Он суровым дядькой слыл.

Мог до смерти застудить,

снегом все запорошить,

наложить оковы льда.

Разгуляется когда,

лучше с ним и не встречаться,

на глаза не попадаться.

И Мороза почитали

и боялись, уважали.

И задобрить все хотели,

чтоб не так мели метели.

Чтобы зиму пережить,

надо с дядькой тем дружить.

То Мороз Морозов знал.

В страхе он народ держал.

Потешался, забавлялся,

своей властью наслаждался.

Сам высокий и седой

с длинной белой бородой.

Поразвлечься он любил.

И как праздник приходил,

новогодняя пора,

во хмелю уже с утра.

И людей он собирал,

и приказы раздавал.

— Коль замерзнуть не хотите,

девок всех сюда ведите.

Мне невесту выбирайте!

А потом уж и гуляйте!

До упаду веселитесь!

Моей воле подчинитесь!

Было так из года в год.

Только свадьбы той исход

был совсем не поэтичен

и печален, и трагичен.

Он невесту наряжал,

по домам с ней разъезжал.

Всем подарки раздавал.

А девицу обнимал.

А объятия те стальные,

поцелуи ледяные.

Вот Морозова любовь!

У девицы стынет кровь.

В замке тоже не согреться.

Всюду лед. Куда ей деться?

И невеста замерзала,

а потом и погибала.

А Мороз ее фигуру

превращал в свою скульптуру,

выставлял ее во двор,

чтоб ласкала его взор.

Много в замке их таких.

И один у всех жених.

*

Снова дни короче стали.

Люди печь топить устали.

Непогода за окном.

Дом по пояс заметен.

А снаружи лютый холод,

заползает он за ворот,

и хватает он за нос.

Погулять пошел Мороз.

В избах прячется народ.

Скоро праздник — Новый год.

Значит, время выбирать

всем невесту, чтоб отдать

ту Морозову Морозу.

А иначе он угрозу

не преминет воплотить.

Всем же хочется пожить.

Собрались все и решают,

девок всех перебирают.

Надо, чтоб была красива

и послушна, не спесива,

чтоб Морозу полюбилась

и навек со всем простилась.

— Я Настасью предлагаю.

Сам по ней давно страдаю.

Красотой меня смущает,

на любовь не отвечает,

— говорит один мужик.

— Для нее ты уж старик!

Как не стыдно! — тетка злится.

— Ведь юна еще девица!

— Как же мог ты то решить,

мою дочку погубить?!

Дядька стукнул кулаком.

Затрещал от споров дом.

Чьи-то сестры, чья-то дочь…

На дворе уж вечер, ночь.

И дрожит лучины свет,

а невесты-то все нет.

И устали уж ругаться

и кричать, и пререкаться.

Призадумались, притихли,

головами все поникли.

И старуха вдруг сказала:

— Я сидела и смекала.

И придумала, как быть,

как Мороза поженить.

У Наташки нет родных.

Мать с отцом уж не в живых.

Плакать некому по ней.

И тут голос из сеней:

— Знаю эту я Наташку.

Так она ведь замарашка!

— Ну а мы ее отмоем.

И накормим, и напоим,

приоденем подобрей.

Будет все как у людей!

— Говоришь ты, бабка, верно.

Только это как-то скверно,

сироту-то обижать!

— Да о том ей лишь мечтать!

Никому ведь не нужна.

Ну а так-то все ж жена!

Пусть Морозу! Но найдет

уважение и почет!

— Что же, правда в этом есть.

Для нее то будет честь!

*

Плачет бедная Наташа.

— Но ведь воля тут не наша.

Ты сама все понимаешь.

Из беды нас выручаешь!

Приодели сироту.

И узрели красоту.

Хоть девица и юна,

как березонька стройна.

Косы светлы, сини очи.

Хороша Наташа очень.

— Вот Морозу угодим!

Старика повеселим.

И не будет он сердит.

Нас в ответ он одарит.

Все довольны, все решили.

И Морозу поспешили

весть благую донести,

что невеста уж в пути.

*

Едут сани через поле.

Для метели здесь раздолье.

Ветер с платьицем играет.

Холод щеки обжигает.

А в глазах застыли слезы.

И мечты, девичьи грезы

в снежном вихре закружились

и в снежинки превратились.

По сугробам разлетались.

И навеки там остались.

Мерзло тело и дрожало.

Но Наташа приказала

не трястись себе: — Дуреха!

Мне и раньше было плохо,

но снесла все и стерпела,

и беду преодолела.

И казалось, умираю!

Только вот же я, живая!

Хоть Наташа сирота

и добра, но непроста.

Узелок с собой взяла.

В нем шубенку собрала

и сапожки, и платочки,

и махровые носочки.

Попросила у людей.

Кто откажет в этом ей?!

И бедняжку пожалели

и всем миром приодели.

*

Вот ворота распахнулись.

Слуги все переглянулись.

Что за чучело сидит,

из саней на них глядит?!

— Я Морозова невеста, -

поднялась девица с места.

Еле двигает ногами,

вся закутана платками

с головы она до пят,

лишь глаза одни торчат.

И Мороз идет навстречу.

— Здравствуй, дядя, добрый вечер!

Говорит она ему.

— А я что-то не пойму.

Где невеста-то моя?!

— Так взгляни-ка на меня!

Шапку скинула и шубу.

— Разве я тебе не люба?

— Ух ты! Вот так чудеса!

И до пояса коса!

Молода, стройна, нежна!

Вот такая мне нужна!

Проходи-ка в дом, девица.

Нынче будем веселиться!

Загорелся его взгляд.

Дал ей праздничный наряд

красоты необычайной,

белый, шелковый, венчальный.

Платье в блестках, а корона

вся в камнях, посеребрена.

— Вот, девица, одевайся.

Будь веселой, улыбайся.

Платье нежное роскошно.

Только как же это можно,

средь зимы в таком гулять?!

Надо что-то предпринять!

И Наташа тут смекнула,

и носочки натянула,

и платочки повязала,

под нарядом их скрывала.

Увидал Мороз девицу

и не может надивиться.

Заключил ее в объятия,

и покрылось снегом платье.

Но платочки согревают,

к сердцу холод не пускают.

И поехали гулять,

с Новым годом поздравлять.

Едут сани, бубенцы

звон несут во все концы.

Люди двери открывают

и Морозова встречают,

до земли поклоны бьют

и хвалу им воздают.

А Мороз доволен, рад.

И не жаль ему наград.

И кидает из саней

он с невестою своей

серебро и побрякушки,

и гостинцы, и игрушки.

Никого не обделил,

всех он щедро одарил.

И кричит: — Теперь гуляйте!

Нас с