Кецаль и голубь. Поэзия науа, майя, кечуа - Антология

Кецаль и голубь

ПОЭЗИЯ НАУА, МАЙЯ, КЕЧУА

ПРЕДИСЛОВИЕ

Кецаль и голубь — так символически обозначено на титуле этого сборника поэтическое искусство коренных американских народов науа, майя и кечуа — тех, кого после завоевания континента европейцами в XVI веке стали называть общим словом индейцы. Кецаль, птица с ярким оперением, испокон веку был священным символом величия и могущества для народов науа — жителей Центральной Мексики, и для майя, расселявшихся от полуострова Юкатан в Мексике до нынешних Гватемалы, Гондураса и Белиза. Скромный голубь был и остается излюбленным образом кечуанцев, живущих в Эквадоре, Перу, Боливии и на северо-западе Аргентины. Конечно, данная книга далеко не исчерпывает богатства поэзии коренного населения Америки, ведь на континенте насчитывается несколько сотен народов и племен, но здесь читатель познакомится с искусством только тех народов, которые достигли ко времени открытия Америки наиболее высокого уровня развития, создали выдающиеся цивилизации и вполне зрелые и оригинальные поэтические традиции.

Следует учитывать также и то, что эта книга — первая попытка представить на русском языке более или менее цельную картину творчества науа, майя и кечуа. Поэзия многих древних народов, например, Востока, достаточно хорошо известна нам; настоящее же знакомство с поэтическим искусством народов Америки стало возможным не так давно. Записанная в век открытия Америки испанскими монахами, историками, поэзия эта оказалась прочно забытой на долгие столетия, и первые опыты изучения и переводов ее на европейские языки (в том числе и на русский) были сделаны в последней трети XIX — в начале XX века. Среди первопроходцев следует назвать таких переводчиков и комментаторов, как американец Д.-Г. Бринтон, немец Э. Зелер, француз Б. де Бурбур, русский поэт Константин Бальмонт, энтузиаст-переводчик и интерпретатор поэзии коренного населения Америки, и других. Однако только в последние десятилетия стало возможным знакомство с творчеством этих народов в более полном объеме. Произошло новое открытие давно известного. Что мы имеем в виду? Во-первых, то, что теперь уже усилиями самих патриотически настроенных латиноамериканских деятелей культуры (среди них мексиканские ученые А.-М. Гарибай, К. и М. Леон-Портилья, крупнейшие писатели континента гватемалец М.-А. Астуриас и перуанец Х.-М. Аргедас, прозаик и фольклорист боливиец X. Лара) было найдено в архивах, возрождено, извлечено из древних рукописей, собрано, записано, систематизировано, переведено, прокомментировано, выпущено сборниками множество памятников. Во-вторых, переводы, осуществленные латиноамериканскими специалистами на испанский язык — основной исторический посредник между языками индейцев и иными европейскими языками, — отличаются большей близостью к оригиналу, а современные знания позволяют точнее интерпретировать сложные, нередко затемненные образы и сюжеты. Нельзя не отметить здесь и вклад нашей отечественной науки в изучение языков и литературы коренного населения Америки, например работы лауреата Государственной премии Ю. В. Кнорозова, столько сделавшего для расшифровки иероглифики майя.

Одним словом, благодаря усилиям ученых, представителей различных отраслей знаний — ведь для верного понимания поэзии древних нужен труд не только филологов, но и историков, этнографов, а иногда и философов, — сегодня перед нами открывается картина высокого поэтического искусства, богатой духовной жизни народов, без представления о которых карта мировой культуры пестрела бы слепыми белыми пятнами на тех землях, что в наши дни называют Латинской Америкой.

Как писал И. А. Бунин: «Молчат гробницы, мумии и кости, — //Лишь слову жизнь дана…»[1]

Культуры, которые со времен постигшей их катастрофы оставались полурасшифрованным заветом, начинают говорить в полный голос, и нам открываются высокие и оригинальные традиции, требующие такого же уважительного внимания, с каким мы относимся к древним культурам Греции или Египта, Индии или Китая.

Судьбы народов, творчество которых здесь представлено, сложились по-разному с тех пор, как после завоевания континента европейцами началось формирование новых на мировой карте латиноамериканских, смешанных, наций, и сохранилось оно в разной мере. В настоящем сборнике не ставится задача максимально полного ознакомления со словесно-поэтическим искусством науа, майя и кечуа. В меньшей мере здесь представлены эпико-мифологические сказания, искусство древнего театра, в большей степени — лирика. В таком подборе был определенный умысел. Лирика полнее, чем иные жанры, запечатлевает характерность ощущения окружающей жизни, особенности народного мировосприятия. А именно это — дать возможность почувствовать неповторимость новых для читателя поэтических традиций в ряду иных, знакомых — и казалось наиболее важным для первого опыта.

Полнее других дошла до нас доколумбова поэзия науа.

Науа, составляющие единую языковую семью, начали заселять Центральную Мексику в VII веке, однако племена, с которыми встретились европейцы, появились здесь в XII веке. Этих завоевателей, вторгшихся в области, которые уже многие столетия были очагом древнейших цивилизаций (загадочная культура Теотиуакана, культуры сапотеков, тольтеков, майя и другие), иногда сравнивают с древними римлянами, ибо, разорив местные земледельческие народы и осев на постоянное жительство на территориях вокруг соленого озера Тескоко, они усвоили и по-своему развили их достижения. Главенствующую роль среди племен науа, создавших целый ряд городов-государств, вскоре стали играть ацтеки (они же теночкн или мешики; столицей их был город Теночтитлан — Мехико), которые в союзе с тескоканцами и тлакопанцами подчинили множество родственных и иноязычных племен. Именно этим народам, а также находившимся в зависимости от них жителям городов-государств Чалько и Уэшоцинко, и принадлежит большая часть дошедших до наших дней поэтических памятников, хотя известно, что в районе озера Тескоко существовало много иных значительных культурных центров науа, богатых городов с кипучей хозяйственной и культурной жизнью.

Что же представляло собой поэтическое творчество науа? Прежде всего следует иметь в виду, что народы науа (и это с определенными отличиями относится и к иным американским народам, о которых здесь идет речь) находились на этапе перехода от каменного века к веку железа, от родового строя — к рабовладельческим деспотиям. Как и другим народам подобного уровня развития, науа были свойственны нерасчлененность отдельных видов знаний и искусства, теснейшая связь поэзии с мифологией, обрядами, трудовой деятельностью.

Поэзия науа в ряде своих жанров была непосредственной формой выражения мифологического мировоззрения и знаний о космосе и земле, частью магических обрядов, призванных воздействовать на силы природы, а также и историографией, то есть средством закрепления памяти о происхождении и важнейших событиях в жизни народа, и философией, и средством развлечения. Одним словом, сказать, что поэзия среди науа пользовалась уважением, было бы мало, она являлась предельно