Михаил Кузмин - Новый Гуль

Кузмин Михаил

Новый Гуль

Михаил Кузмин

Новый Гуль

489-500. НОВЫЙ ГУЛЬ

Посвящается Л. Р

ВСТУПЛЕНИЕ

Американец юный Гуль {*}

Убит был доктором Мабузо:

Он так похож... Не потому ль

О нем заговорила муза?

Ведь я совсем и позабыл,

Каким он на экране был!

Предчувствий тесное кольцо

Моей душою овладело...

Ах, это нежное лицо,

И эта жажда жизни смелой,

И этот рот, и этот взор,

Где спит теперь мой приговор!

Все узна_ю_... вот он сидит

(Иль это Вы сидите?) в ложе.

Мабузо издали глядит...

Схватились за голову... Боже!

Влюбленность, встречи, казино...

Но выстрел предрешен давно.

Конечно, Вы судьбе другой

Обречены. Любовь и слава!

У жизни пестрой и живой

Испив пленительной отравы,

Направить верно паруса

Под золотые небеса.

Но так же пристально следит

За Вами взгляд, упрям и пылок.

Не бойтесь: он не повредит,

Не заболит у Вас затылок.

То караулит звездочет,

Каким путем звезда течет.

Март 1924

{* Гуль и гипнотизер Мабузо - действующие лица в известной кинематографической картине "Доктор Мабузо". Взаимоотношения их отчасти выясняются из данного стихотворения.}

1

Ты слышишь ветер? Солнце и февраль!

Зеленый рай, Тристанов Irish boy {*}!

Крестильным звоном задрожал хрусталь...

Ленивых тополей теперь не жаль:

Взвился пузатый парус над тобой.

- Подобно смерти промедленье

Один восторг, одно волненье

Сулит летучее движенье,

Где радостна сама печаль.

Не писанная - мокрая река,

Не призрачный - дубовый крепкий руль,

Жасминный дух плывет издалека...

И разгорается заря, пока

Не перестанет улыбаться Гуль...

В любви расплавятся сомненья.

Одна весна, одно влеченье!

Протянута, как приглашенье,

К тебе горячая рука.

Февраль 1924

{* Ирландский мальчик (англ.). - Ред.}

2

Античность надо позабыть

Тому, кто вздумал Вас любить,

И отказаться я готов

От мушек и от париков,

Ретроспективный реквизит

Ненужной ветошью лежит,

Сегодняшний, крылатый час

Смеется из звенящих глаз,

А в глубине, не искривлен,

Двойник мой верно прикреплен,

Я все забыл и все гляжу

И "Orbis pictus" {*} нахожу.

Тут - Моцарт, Гофман, Гете, Рим,

Все, что мы любим, чем горим,

Но не в туман облечено,

А словно брызнуло вино

Воспоминаний. Муза вновь,

Узнав пришелицу-любовь,

Черту проводит чрез ладонь...

Сферически трещит огонь...

Февраль 1924

{* "Orbis pictus" - "Вселенная в картинах" - распространенные в старину альбомы - географическая, этнографическая, историческая и ремесленно-художественная наглядная энциклопедия. Особенно замечателен "Orbis pictus" Д. Ходовецкого с учениками.}

3

Я этот вечер помню, как сегодня...

И дату: двадцать третье ноября.

Нас музыка, прелестнейшая сводня,

Уговорила, ветренно горя.

Недаром пел я "Случай и Дорину" {*},

Пропагандируя берлинский нрав!

Мне голос вторил: "Вас я не покину,

Открой глаза, сомненья отогнав".

Вдруг стало все так ясно, так желанно,

Как будто в руку мне вложили нить.

И я сказал: "Быть может, это - странно,

Но я Вас мог бы очень полюбить!"

С каким слова приходят опозданьем!

Уж сделался таинственным свиданьем

Простой визит, судьбу переменив.

А дурочка Дорина с состраданьем

Нас слушала, про шимми позабыв,

Как будто были мы ее созданьем!

февраль 1924

{"Дорина и случай" ("Dorine und der Zufall") - оперетта Жильбера 1923 г.}

4

Разлетаются, как птицы,

Своевольные мечты.

Спится мне или не спится,

Но всегда со мною ты.

Притворяться не умею,

А всего сказать не смею,

И робею,

И немею

У пленительной черты.

От весеннего похмелья

Каруселит голова...

Сладость этого веселья

Мне знакома и нова!

Как должны быть полновесны,

Необычны, неизвестны,

И чудесны,

И прелестны

Легковейные слова!

И беру приготовишкой

Логарифмов толстый том.

Не поэтом, а воришкой

Чувствую себя во всем!

Но заминки, заиканья,

Неумелость, лепетанье,

И молчанье,

И желанье

Все о том, о том, о том!

Февраль 1924

5

К вам раньше, знаю, прилетят грачи,

И соловьи защелкают на липах,

И талый снег в канавах побежит...

Но ласточки, что делают весну

И вечера жемчужные пророчат,

Уж прочертили небеса мои,

И если легкой рябью ваших глаз

Коснулися - то было отраженье

Моих зрачков, упорных и смущенных.

Февраль 1924

6

Он лодку оттолкнул. На сером небе

Заметил я неясную фигуру.

Высокий, плоский берег только тучи

Давал мне видеть да пучки травы.

Его лицо наклонено ко мне...

Я пристально старался угадать,

Не тот ли он, о ком мне говорили.

Глаза смотрели смело и легко,

Прелестный рот, упрямый подбородок,

И ожидание далеких странствий,

Друзей, завоеваний и побед...

Но в юности такое выраженье,

Пытливое и нежное, встречаем

Довольно часто... Вдруг он улыбнулся.

Я посмотрел еще раз и сказал:

"Мне говорили... нас предупреждали,

Что в этом месте, в этот день и час

Мы встретим человека, по приметам

Похожего на Вас. Он - тайный друг

И уготован для любви и славы,

Быть может, это Вы? Тогда садитесь,

Поедемте, - нам надо торопиться.

Но может быть... Я слышу запах роз...

Высокий берег этот так нелепо

Устроен, что никак нельзя узнать,

Что дальше там находится. Наверно,

Там - поле, сад и Ваш отцовский дом,

Невеста и шотландская овчарка...

Пожалуй, все это придется бросить,

Коль не хотите, сидя Вы на месте,

Скончаться мирно мировым судьей.

А если, мистер, Вы - простой прохожий

И просто так мою толкнули лодку,

Благодарю Вас и за то. Услуги

Я не забуду Вашей... Добрый путь!..

А очень жаль!.."

Март 1924

7

Слова - как мирный договор:

Параграфы и пункты,

Но прозвенел веселый взор,

Что к плаванью весна.

Взлетит волна, падет волна...

Мы не боимся качки!

Кому Голконда суждена,

Тому - не гладкий путь.

Люби одно, про все забудь!

За горизонтом звезды...

В единый вздох вместила грудь

И море, и поля.

Стою у смуглого руля,

Безлюдно в плоском блеске,

Но с мачты, пристани суля,

Любовь кричит: "Земля!"

Март 1924

8

Я мог бы!.. мертвые глаза

Стеклянятся в прорезах узких,

И ни усмешка, ни слеза

Не оживят их отблеск тусклый...

Целую... ближе... грудь тепла...

Ни содрогания, ни пульса...

Минута в вечность протекла...

Непререкаемо искусство!

Я мог бы!.. в комнате своей

Встаете Вы. Луна ущербна.

Сомнамбулических очей

Недвижен взгляд. Утихло сердце

Проспект, мосты, и сад, и снег

Все мимо... Незаметно встречных...

Автоматический свой бег

Остановили... Дверь и свечи...

Я мог бы, мог!.. Напрасный бред!

Надежде верить и не верить,

Томительно ловить ответ

В твоих глазах прозрачно серых,

Взлетать и падать... Жар и лед...

Живое все - блаженно шатко.

Таких восторгов не дает

Каббалистическое счастье.

Март 1924

9

Уходит пароходик в Штеттин,

Остался я на берегу.

Не знаменит и незаметен,

Так больше жить я не могу!

Есть много разных стран, конечно,

Есть много лиц, и книг, и вин,

Меня ж приковывает вечно

Все тот же взор, всегда один.

Ведь не оставишь сердца дома,

Не запереть любви на ключ...

Передвесенняя истома,

Хоть ты остановись, не мучь!

Ну вот и солнце, вот и тает...

Стекло блестит, сверкает глаз...

Любовь весенними считает

Лишь те часы, что подле Вас.

Мы ясновидим не глазами,

Не понимаем сами, чем,

А мне весь мир открылся Вами,

Вдали от Вас я - слеп и нем.

Без Вас и март мне не заметен,

Без Вас я думать не могу...

Пусть пароход уходит в Штеттин,

Когда и Вы - на берегу.

Март 1924

10

Я имени не назову...

Ни весел, ни печален,

Посеял садовод траву

На выступе развалин.

Свирель поет,

Трава растет,

А время быстрое не ждет.

Прогулкой служит старый вал,

Покрыт травою юной.

Влюбленный всякий повидал

И башенку за дюной,

И дальний бор,

И косогор,

И моря плоского простор...

Пришел и прежний садовод:

- Ого, как луг-то зелен!

Не думал я, что проживет

Зерно в сени расселин!

Медвяный дух,

Жужжанье мух,

Да вдалеке дудит пастух.

Находит сладкий, теплый сон...

Вдруг голос, прост и тонок,

Поет: "Ты спишь, Эндимион,

Магический ребенок!

Меня взрастил,

Себя пленил,

Прими ж приток взаимных сил".

Март 1924

11

Держу невиданный кристалл,

Как будто множество зеркал

Соединило грани.

Особый в каждой клетке свет: