Иннокентий Анненский - Складни

Иннокентий Анненский

Складни

EGO

МОЙ СТИХ

Недоспелым поле сжато;И холодный сумрак тих…Не теперь… давно когда-тоБыл загадан этот стих…

Не отгадан, только прожит,Даже, может быть, не раз,Хочет он, но уж не можетОдолеть дремоту глаз.

Я не знаю, кто он, чей он,Знаю только, что не мой,Ночью был он мне навеян,Солнцем будет взят домой.

Пусть подразнит — мне не больно:Я не с ним, я в забытьи…Мук с меня и тех довольно,Что, наверно, все — мои…

Видишь — он уж тает, канувИз серебряных лучейВ зыби млечные туманов…Не тоскуй: он был — ничей.

Развившись, волос поредел.Когда я молод был,За стольких жить мой ум хотел,Что сам я жить забыл.

Любить хотел я, не любя,Страдать — но в стороне,И сжег я, молодость, тебяВ безрадостном огне.

Так что ж под зиму, как листы,Дрожишь, о сердце, ты…Гляди, как черная грудаПод саваном тверда.

А он уж в небе ей готов,Сквозной и пуховой…На поле белом меж крестовХоть там найду ли свой?..

EGO

Я — слабый сын больного поколеньяИ не пойду искать альпийских роз,Ни ропот волн, ям рокот ранних грозМне не дадут отрадного волненья.

Но милы мне на розовом стеклеАлмазные и плачущие горы,Букеты роз увядших на столеИ пламени вечернего узоры.

Когда же сном объята голова,Читаю грез я повесть небылую,Сгоревших книг забытые славаВ туманном сне я трепетно целую.

Когда, влача с тобой банальный разговорИль на прощание твою сжимая руку,Он бросит на тебя порою беглый взор,Ты в нем умеешь ли читать любовь и муку?

Иль грустной повести неясные чертыНе тронут никогда девической мечты?..Иль, может быть, секрет тебе давно знаком.И ты за ним не раз следила уж тайком…И он смешил тебя, как старый, робкий заяц,Иль хуже… жалок был тургеневский малаецС его отрезанным для службы языком.

ICH GROLLE NICHT

Я все простил: простить достало сил,Ты больше не моя, ноя простил.Он для других, алмазный этот свет,В твоей душе ни точки светлой нет.

Не возражай! Я был с тобой во сне;Там ночь росла в сердечной, глубине,И жадный змей все к сердцу припадал…Ты мучишься… я знаю… я видал…

Над высью горнойТишь.В листве, уж черной,Не ощутишьНи дуновенья.В чаще затих полет…О, подожди!.. МгновеньеТишь и тебя… возьмет.

БАЛЛАДА

Н. С. Гумилеву

День, был ранний и молочно-парный,Скоро в путь, поклажу прикрутили…На шоссе перед запряжкой парнойФонари, мигая, закоптили.Позади лишь вымершая дача…Желтая и скользкая… С балконаХолст повис, ненужный там… но спешно,Оборвав, сломали георгины.

«Во блаженном…» И качнулись клячи!Маскарад печалей их измаял…Желтый пес у разоренной дачиБил хвостом по ельнику и лаял…

Но сейчас же, вытянувши лапы,На песке разлегся, как в постели…Только мы, как сняли в страхе шляпыТак надеть их больше и не смели.

…Будь ты проклята, левкоем и феноломРавнодушно дышащая Дама!Захочу — так сам тобой я буду… —«Захоти, попробуй!» — шепчет Дама.

ПОСЫЛКА

Вам я шлю стихи мои, когда-тоИх вдали игравшие солдаты!Только ваши, без четверостиший,Пели трубы горестней и тише…

31 мая 1909

ДАЛЬНИЕ РУКИ

Зажим был так сладостно сужен,Что пурпур дремоты поблек,Я розовых, узких жемчужинГубами узнал холодок.

О сестры, о нежные десять,Две ласково дружных семьи,Вас пологом ночи завеситьТак рады желанья мои.

Вы — гейши фонарных свечений,Пятьроа, обрученных стеблю,Но нет у Киприды священнейНе сказанных вами люблю.

Как мускус мучительный мумий,Как душный тайник тубероз,И я только стеблем раздумийК пугающей сказке прирос…

Мои вы, о дальние руки,Ваш сладостно-сильный зажимЯ выносил в холоде скуки,Я счастьем обвеял чужим.

Но знаю… дремотно хмелея,Я брошу волшебную нить,И мне будут сниться, алмея,Слова, чтоб тебя оскорбить.

20–24 октября 1909

ДОБРОДЕТЕЛЬ

1

РАБОЧАЯ КОРЗИНКА

У раздумий беззвучны слова,Как искать их люблю в тишине я!Надо только, черна и мертва,Чтобы ночь позабылась полнее,Чтобы ночь позабылась скорейМежду редких своих фонарей,За углом,Как покинутый дом…Позабылась по тихим столовымНад тобою, в лиловом…Чтоб со скатерти трепетный кругНе спускал своих желтых разлитий,И мерцанья замедленных рукРазводили там серые нити,И чтоб ты разнимала с тоскойЭти нити одну за другой,Разнимала и после клубила,И сиреневой редью иглаЗа мерцающей кистью ходила.А потом, равнодушно светла,С тихим скрипом соломенных петель,Бережливо простыни сколов,Там заснула и ты, Добродетель,Между путанно — нежных мотков…

1907

2

СТРУЯ РЕЗЕДЫ В ТЕМНОМ ВАГОНЕ

Dors, dors, mon enfant!

Не буди его в тусклую рань,Поцелуем дремоту согрей…Но сама — вся дрожащая — встань!Ты одна, ты царишь… Но скорей!Для тебя оживил я мечту,И минуты ее на счету. . . .Так беззвучна, черна и теплаРезедой напоенная мгла…В голубых фонарях,Меж листов на ветвяхБез числаВосковые сиянья плывут,И в саду,Как в бреду,Хризантемы цветут…. . . .Все, что можешь ты там, все ты смеешь теперь,Ни мольбам, ни упрекам не верь!. . . . .Пока свечи плывутИ левкои живут,Пока дышит во сне резедаЗдесь ни мук, ни греха, ни стыда…Ты боишься в кровиСвоих холеных ног,И за белый венокВ беспорядке косы?О, молчи! Не зови!Как минуты-часыНе таимой и нежной красы.. . На ветвях,В фонарях догорела мечтаГолубых хризантем…. . . .Ты очнешься — свежа и чиста,И совсем… о, совсем!Без смятенья в лице,В обручальном кольце. . . .Стрелка будет показывать семь…

11 декабря 1908

ДОЖДИК

Вот сизый чехол и распорот,Не все ж ему праздно висеть,И с лязгом асфальтовый городХлестнула холодная сеть…

Хлестнула и стала мотаться…Сама серебристо — светла,Как масло в руке святотатца,Глазеты вокруг залила.

И в миг, что с лазурью любилось,Стыдливых молчаний полно,Все темною пеной забилосьИ нагло стучится в окно.

В песочной зароется яме,По трубам бежит и бурлит,То жалкими брызнет слезами,То радугой парной горит.. . . .О нет! Без твоих превращений,В одно что-нибудь застывай!Не хочешь ли дремой осеннейОкутать кокетливо май?

Иль сделаться Мною, быть может,Одним из упрямых калек,И всех уверять, что не дожитИ первый Овидиев век:

Из сердца за Иматру летНичто, мол, у нас не уходитИ в мокром асфальте поэтЗахочет, так счастье находит.

29 июня 1909