Бенедикт Лившиц - Волчье солнце

Бенедикт Константинович Лившиц

Волчье солнце

Вторая книга стихов

Репродукция картины Васильевой

Вступление

Рисунок А. Экстер

Бенедикт Лившиц

Пьянитель рая

Пьянитель рая, к легким светамЯ восхожу на мягкий лугУже тоскующим поэтомПоследней из моих подруг.

И, дольней песнию томимы,Облокотясь на облака,Фарфоровые херувимыВо сне качаются слегка, –

И, в сновиденьях замирая,Вдыхают заозерный медИ голубые розы рая,И голубь розовых высот.

А я пою и кровь, и кремни,И вечно-женственный гашиш,Пока не вступит мой преемник,Раздвинув золотой камыш.

Пальма праведника

Возврат

Едва навеянный Евтерпе,Изваивая облака,Из вай, вечерний златочерпий,Ты тронешь стебли тростника

О золотом закате пены,Приречном посреди стрекоз,На бледный луг, тобой забвенныйЗа розами метаморфоз,

И принесешь уклоны крылийИ собранный вечерний сокВлюбленной больше райской пылиК загару отроческих щек.

Целитель

Белый лекарь, недозрелый трупикБольшеглазого Пьеро,Вырастивший вымышленный тропикВ мартовское серебро.

Нет, не пыль дождливого клавира,Ты стесняешь белизнойВсе широкие слова на эро,Все слова в целебный зной.

Колыхаясь белым балахономТуфле в такт и сердцу в такт,Праведник в раю благоуханном,Вот – нисходишь на смарагд.

Некролог

О тропике трепетный клоун,Из крапин запретных рябоНа всем балахоне, во что онИграл головой би-ба-бо?

На счастие в лилии передАмерикою тишиныОн замер и севером меритОтпущенниц райской весны,

Чья полузнакомая вераСмарагдами огражденаВ широкое слово на эро,Бежавшее строгого сна.

Снега

Степь

Раскруживайся в асфодели,В рябые сонмища галчат:По пелене твоей звучатУпорные виолончели.

И луковицы взапертиЗабудь тепличными цветами –Вздыбясь щербатыми крестами,На повороте расцвети.

Логово

В тычинковый подъяты ростДва муравьиных коромысла –Из нищей лужи рыжий мостУходит к севам Гостомысла,

И паутинная весна,Забившаяся в угол клети,По темным угородам снаТрепещет посреди веретий.

Тепло

Вскрывай ореховый живот,Медлительный палач бушмена:До смерти не растает пенаТвоих старушечьих забот.

Из вечно-желтой стороныЕще недодано объятий –Благослови пяту дитяти,Как парус, падающий в сны.

И, мирно простираясь ниц,Не знай, что, за листами канув,Павлиний хвост в ночи кургановСверлит отверстия глазниц.

Ночной вокзал

Давиду Бурлюку

Мечом снопа опять разбуженный паукЗакапал по стеклу корявыми ногами.Мизерикордией! – не надо лишних мук.Но ты в дверях жуешь лениво сапогами,

Глядишь на лысину, плывущую из роз,Солдатских черных роз молочного прилавка,И в животе твоем под ветерком стрекозЛегко колышется подстриженная травка.

Чугунной молнией – извив овечьих бронь!Я шею вытянул вослед бегущим овцам.И снова спит паук, и снова тишь и соньНад мертвым – на скамье – в хвостах – виноторговцем.

Киев

Поправ печерские шафраны,Печально чертишь лоб врагаСквозь аракчеевские раныВ оранжерейные снега,

Чтоб Михаил, а не МеркурийПростил золотоносный рост,Соперничающий в лазуриС востоками софийских звезд,

За золотые, залитыеНеверным солнцем первых летСады, где выею БатыяОхвачен университет.

Серебряный мед

Андрогин

Ты вырастаешь из кратéра,Как стебель, призванный луной:Какая медленная вераИ в ночь и в то, что ты со мной!

Пои, пои жестокой желчьюБегущие тебя цветы:Я долго буду помнить волчьюДорогу, где блуждала ты,

Где в час, когда иссякла вераВ невоплощаемые сны,Из сумасшедшего кратéраТы доплеснулась до луны.

Лунные паводи

Белей, любуйся из ковчегаЦветами меловой весны!Забудь, что пленна эта негаИ быстры паводи луны!

Хмелей волненьем легких белев:Я в них колеблюсь, твой жених.Я приближаюсь, обесцеливПлесканья светлых рук твоих.

Взгляни – соперник одноокийНе свеет серебра с пещер:Распластываю на востокеПрозрачный веер лунных вер.

Гибрида

Не собран полнолунный мед,И ждут серебряные кладыХрустальных пчел, и водометВенчальным веером цветет,И светлым ветром реют хлады,

А ты в иные серебраСкользишь селеньями Селены,Забыв у томного шатраПротянутый в твое вчераМой гиацинт, мой цвет нетленный.

И вновь из дальнего ручья,Рожденная в напрасном слове,Приподымаешься – ничья! –Возлить трилистник лезвия,Луннеющего наготове.

Обетование

Еще не день, но ты – растаяв –Из тени в тень, из плена в плен,Кружишь полями горностаевНад черными плечами стен.

Ни воздыханий, ни погони:Не полюбив печальный хор,Паду ли в дольние ладони,Опальный гиацинтофор?

Слабеют знаки Люцифера,Траву колышут голоса,И на земле твой перстень, Вера,Блестит, как божия роса…

Полдень

Из двух цветочных половинЯ выбрал царствие пчелинойИ – как Адам в кругу – одинЗамкнут созревшею долиной.

О, полурай, где нежный шагЕще не источает ковы,Где ангелоподобный врагХранит мой облик лепестковый!

Слегка согбенное дитя,Приникшее к благоуханнымОградам, падай, очертяЧело моим венком медвяным.

Исполнение

Прозрачны знои, сухи туки,И овен явленный прият.Сквозь облак яблоневый рукиТвои белеют и томят.

Кипящий меч из синей пылиПогас у врат – и день прошел:Ладони книзу, склоном лилийТы, словно в сердце, сходишь в дол.

Цветоносец в опале

Предчувствие

Расплещутся долгие стены,И вдруг, отрезвившись от роз,Крылатый и благословенныйПленитель жемчужных стрекоз,

Я стану тяжелым и темным,Каким ты не знала меня,И не догадаюсь, о чем намУвядшее золото дня

Так тускло и медленно блещет,И не догадаюсь, зачемВ густеющем воздухе резчеНад садом очертится шлем, –

И только в изгнанье поэтаВозникнет и ложе твое,И в розы печального летаАрхангел струящий копье.

Июль