Марина Цветаева - Поэма воздуха

Марина Цветаева

Поэма воздуха

Ну, вот и двустишье

Начальное. Первый гвоздь.

Дверь явно затихла,

Как дверь, за которой гость.

Стоявший – так хвоя

У входа, спросите вдов —

Был полон покоя,

Как гость, за которым зов

Хозяина, бденье

Хозяйское. Скажем так:

Был полон терпенья,

Как гость, за которым знак

Хозяйки – всей тьмы знак! —

Та молния поверх слуг!

Живой или призрак —

Как гость, за которым стук

Сплошной, не по средствам

Ничьим – оттого и мрем —

Хозяйкина сердца:

Березы под топором.

(Расколотый ящик

Пандорин, ларец забот!)

Без счету – входящих,

Но кто же без стука – ждет?

Уверенность в слухе

И в сроке. Припав к стене,

Уверенность в ухе

Ответном. (Твоя – во мне.)

Заведомость входа.

Та сладкая (игры в страх!)

Особого рода

Оттяжка – с ключом в руках.

Презрение к чувствам,

Над миром мужей и жен —

Та Оптина пустынь,

Отдавшая – даже звон.

Душа без прослойки

Чувств. Голая, как феллах.

Дверь делала стойку.

Не то же ли об ушах?

Как фавновы рожки

Вставали. Как ро – та... пли!

Еще бы немножко —

Да просто сошла б с петли

От силы присутствья

Заспинного. В час страстей

Так жилы трясутся,

Натянутые сверх всей

Возможности. Стука

Не следовало. Пол – плыл.

Дверь кинулась в руку.

Мрак – чуточку отступил.

Полная естественность.

Свойственность. Застой.

Лестница, как лестница,

Час, как час (ночной).

Вдоль стены распластанность

Чья-то. Одышав

Садом, кто-то явственно

Уступал мне шаг —

В полную божественность

Ночи, в полный рост

Неба. (Точно лиственниц

Шум, пены о мост...)

В полную неведомость

Часа и страны.

В полную невидимость

Даже на тени.

(Не черным-черна уже

Ночь, черна – черным!

Оболочки радужной

Киноварь, кармин —

Расцедив сетчаткою

Мир на сей и твой —

Больше не запачкаю

Ока – красотой.)

Сон? Но, в лучшем случае —

Слог. А в нем? под ним?

Чудится? Дай вслушаюсь:

Мы, а шаг один!

И не парный, слаженный,

Тот, сиротство двух,

Одиночный – каждого

Шаг – пока не дух:

Мой. (Не то, что дыры в них —

Стыд, а вот – платать!)

Что-то нужно выравнять:

Либо ты на пядь

Снизься, на мыслителей

Всех – державу всю!

Либо – и услышана:

Больше не звучу.

Полная срифмованность.

Ритм, впервые мой!

Как Колумб здороваюсь

С новою землей —

Воздухом. Ходячие

Истины забудь!

С сильною отдачею

Грунт, как будто грудь

Женщины под стоптанным

Вое-сапогом,

(Матери под стопками

Детскими...)

В тугом

Шаг. Противу – мнения:

Не удобохож

Путь. Сопротивлением

Сферы, как сквозь рожь

Русскую, сквозь отроду —

Рис, – тобой, Китай!

Словно моря противу

(Противу: читай —

По сердцу!) сплечением

Толп. – Гераклом бьюсь!

– Землеизлучение.

Первый воздух – густ.

Сню тебя иль снюсь тебе, —

Сушь, вопрос седин

Лекторских. Дай, вчувствуюсь:

Мы, а вздох один!

И не парный, спаренный,

Тот, удушье двух, —

Одиночной камеры

Вздох: еще не взбух

Днепр? Еврея с цитрою

Взрыв: ужель оглох?

Что-то нужно выправить:

Либо ты на вздох

Сдайся, на всесущие

Все, – страшась прошу —

Либо – и отпущена:

Больше не дышу.

Времечко осадное,

То, сыпняк в Москве!

Кончено. Отстрадано

В каменном мешке

Легкого! Исследуйте

Слизь! Сняты врата

Воздуха. Оседлости

Прорвана черта.

Мать! Недаром чаяла:

Цел воздухобор!

Но сплошное аэро —

Сам – зачем прибор?

Твердь, стелись под лодкою

Леткою – утла!

Но – сплошное легкое —

Сам – зачем петля

Мертвая? Полощется...

Плещется... И вот —

Не жалейте летчика!

Тут-то и полет!

Не рядите в саваны

Косточки его.

Курс воздухоплаванья

Смерть, и ничего

Нового в ней. (Розысков

Дичь... Щепы?.. Винты?..)

Ахиллесы воздуха

– Все! – хотя б и ты,

Не дышите славою,

Воздухом низов.

Курс воздухоплаванья

Смерть, где всё с азов,

Заново...

Слава тебе, допустившему бреши:

Больше не вешу.

Слава тебе, обвалившему крышу:

Больше не слышу.

Солнцепричастная, больше не щурюсь.

Дух: не дышу уж!

Твердое тело есть мертвое тело:

Оттяготела.

Легче, легче лодок

На слюде прибрежий.

О, как воздух легок:

Реже – реже – реже...

Баловливых рыбок

Скользь – форель за кончик...

О, как воздух ливок,

Ливок! Ливче гончей

Сквозь овсы, а скользок!

Волоски – а веек! —

Тех, что только ползать

Стали – ливче лeeк!

Что я – скользче лыка

Свежего, и лука.

Пагодо-музыкой

Бусин и бамбука, —

Пагодо-завесой...

Плещь! Все шли б и шли бы...

Для чего Гермесу —

Крыльца? Плавнички бы —

Пловче! Да ведь ливмя

Льет! Ирида! Ирис!

Не твоим ли ливнем

Шемахинским или ж

Кашемирским...

Танец —

Ввысь! Таков от клиник

Путь: сперва не тянет

Персть, потом не примет

Ног. Без дна, а тверже

Льдов! Закон отсутствий

Всех: сперва не держит

Твердь, потом не пустит

В вес. Наяда? Пэри?

Баба с огорода!

Старая потеря

Тела через воду

(Водо-сомущения

Плеск. Песчаный спуск...)

– Землеотпущение.

Третий воздух – пуст.

Седью, как сквозь невод

Дедов, как сквозь косу

Бабкину, – а редок!

Редок, реже проса

В засуху. (Облезут

Все, верхи бесхлебны.)

О, как воздух резок,

Резок, реже гребня

Песьего, для пёсьих

Курч. Счастливых засек

Редью. Как сквозь просып

Первый (нам-то – засып!)

Бредопереездов

Редь, связать-неможность.

О, как воздух резок,

Резок, резче ножниц.

Нет, резца... Как жальцем

В боль – уже на убыль.

Редью, как сквозь пальцы...

Сердца, как сквозь зубы

Довода – на Credo[1]

Уст полураскрытых.

О, как воздух цедок,

Цедок, цедче сита

Творческого (влажен

Ил, бессмертье – сухо).

Цедок, цедче глаза

Гётевского, слуха

Рильковского... (Шепчет

Бог, своей – страшася

Мощи...)

А не цедче

Разве только часа

Судного...

В ломоту

Жатв – зачем рождаем?

...Всем неумолотом,

Всем неурожаем

Верха... По расщелинам

Сим – ни вол ни плуг.

– Землеотлучение:

Пятый воздух – звук.

Голубиных грудок

Гром – отсюда родом!

О, как воздух гудок,

Гудок, гудче года

Нового! Порубок

Гуд, дубов под корень.

О, как воздух гудок,

Гудок, гудче горя

Нового, спасиба

Царского... Под градом

Жести, гудче глыбы —

В деле, гудче клада —

В песне, в большеротой

Памяти народной.

Соловьиных глоток

Гром – отсюда родом!

Рыдью, медью, гудью,

Вьюго-Богослова

Гудью – точно грудью

Певчей – небосвода

Нёбом или лоном

Лиро-черепахи?

Гудок, гудче Дона

В битву, гудче плахи

В жатву... По загибам,

Погрознее горных,

Звука, как по глыбам

Фив нерукотворных.

Семь – пласты и зыби!

Семь – heilige Sieben![2]

Семь в основе лиры,

Семь в основе мира.

Раз основа лиры —

Семь, основа мира —

Лирика. Так глыбы

Фив по звуку лиры...

О, еще в котельной

Тела – “легче пуха!”

Старая потеря

Тела через ухо.

Ухом – чистым духом

Быть. Оставьте буквы —

Веку.

Чистым слухом

Или чистым звуком

Движемся? Преднота

Сна. Предзноб блаженства.

Гудок, гудче грота

В бури равноденствья.

Темени – в падучке,

Голода – утробой

Гудче... А не гудче

Разве только гроба

В Пасху...

И гудче гудкого —

Паузами, промежутками

Мочи, и движче движкого —

Паузами, передышками

Паровика за мучкою...

Чередованьем лучшего

Из мановений божеских:

Воздуха с – лучше-воздуха!

И – не скажу, чтоб сладкими —

Паузами: пересадками

С местного в межпространственный —

Паузами, полустанками

Сердца, когда от легкого —

Ох! – полуостановками

Вздоха – мытарства рыбного

Паузами, перерывами

Тока, паров на убыли

Паузами, перерубами

Пульса, – невнятно сказано:

Паузами – ложь, раз спазмами

Вздоха... Дыра бездонная

Легкого, пораженного

Вечностью...

Не все ее —

Так. Иные – смерть,

– Землеотсечение.

Кончен воздух. Твердь.

Музыка надсадная!

Вздох, всегда вотще!

Кончено! Отстрадано

В газовом мешке

Воздуха. Без компаса

Ввысь! Дитя – в отца!

Час, когда потомственность

Ска – зы – ва – ет – ся.

Твердь! Голов бестормозных —

Трахт! И как отсечь:

Полная оторванность

Темени от плеч —

Сброшенных! Беспочвенных —