Избранное - Высоцкий Владимир Семенович
I
Все должны до одного
Числа знать до цифры «пять»,
Ну, хотя бы для того,
Чтоб отметки различать.
Кто-то там домой пришел
И глаза поднять боится:
Это — раз, это — кол,
Это — единица.
За порог ступил едва,
А ему — головомойка:
Значит — «пара», это — два,
Или просто двойка.
Эх, раз, еще раз —
Голова одна у нас,
Ну, а в этой голове
Уха два и мысли две.
Вот и дразнится народ
И смеется глухо:
— Поглядите, вот идет
Голова — два уха!
Голова, голова, голова — два уха!
II
Хорошо смотреть вперед,
Но сначала нужно знать
Правильный начальный счет:
Раз, два, три, четыре, пять.
Отвечаешь кое-как,
У доски вздыхая тяжко, —
И трояк, и трояк
С минусом, с натяжкой.
Стих читаешь наизусть,
Но чуть-чуть скороговорка, —
Хлоп! — «четыре» — ну и пусть!
Твёрдая четверка.
Эх, раз, два, три,
Побежали на пари!
Обогнали «трояка»
На четыре метрика.
Вот четвёрочник бежит
Быстро, легче пуха,
Сзади троечник сопит,
Г олова — два уха.
Голова, голова, голова — два уха!
III. До мильона далеко
До мильона далеко,
Но сначала нужно знать
То, что просто и легко:
Раз, два, три, четыре, пять.
Есть пятерка, да не та,
Коль на чёрточку подвинусь,
Ведь черта — не черта,
Это просто — минус!
Я же минусов боюсь,
Я исправить тороплюсь их:
Зачеркну — и выйдет плюс,
Крестик — это плюсик.
Эх, раз, еще раз!
Есть пятёрочки у нас.
Рук две, ног две,
Много мыслей в голове!
И не дразнится народ —
Не хватает духа.
И никто не назовет:
— Голова — два уха!
Голова, голова, голова — два уха!
IV. Путаница Алисы
Все должны до одного
Крепко спать до цифры «пять»,
Ну, хотя бы для того,
Чтоб отмычки различать.
Кто-то там домой пришёл
И глаза боять подница:
Это очень хорошо,
Это— «единица».
За порог ступил едва,
А ему — головопорка.
Значит, вверх ногами «два» —
Твердая пятерка.
Эх, пять, три, раз,
Голова один у нас,
Ну, а в этом голове
Рота два и уха две.
С толку голову собьёт
Только оплеуха,
На пяти ногах идет
Голова — два уха!
Болова, холова, долова — два уха!
ПРО МЭРИ ЭНН
Толстушка Мэри Энн была —
Так много ела и пила,
Что еле-еле проходила в двери.
То прямо на ходу спала,
То плакала и плакала,
А то визжала, как пила,
Ленивейшая в целом мире Мэри.
Чтоб слопать всё, для Мэри Энн
Едва хватало перемен.
Спала на парте Мэри
Весь день, по крайней мере,—
В берлогах так медведи спят
И сонные тетери.
С ней у доски всегда беда —
Ни бе ни ме, ни нет ни да,
По сто ошибок делала в примере.
Но знала Мэри Энн всегда —
Кто где, кто с кем и кто куда.
Ох, ябеда, ах, ябеда,
Противнейшая в целом мире Мэри.
А в голове без перемен
У Мэри Энн, у Мэри Энн.
И если пела Мэри,
То все вокруг немели,—
Слух музыкальный у нее,
Как у глухой тетери.
В МОРЕ СЛЁЗ
Слезливое море вокруг разлилось,
И вот принимаю я слёзную ванну.
Должно быть, по морю из собственных слёз
Плыву к Слезовитому я океану.
Растеряешься здесь поневоле
Со стихией одна на один,
Может, зря
Проходили мы в школе,
Что моря
Из поваренной соли?
Хоть бы льдина попалась мне, что ли,
Или встретился добрый дельфин!
* * *
Король, что тыщу лет назад над нами правил,
Привил стране лихой азарт игры без правил.
Играть заставил всех графей и герцогей,
Вальтей и дамов в потрясающий крохей.
Названье крохея от слова «кроши»,
От слова «кряхти», и «крути», и «круши».
Девиз в этих матчах: «Круши, не жалей!»
Даёшь королевский крохей!
ПЕСНЯ ЛЯГУШОНКА
Не зря лягушата сидят —
Посажены дом сторожить.
И главный вопрос лягушат:
Впустить — не впустить?
А если рискнуть, а если впустить,
То выпустить ли обратно?
Вопрос посложней, чем «быть иль не быть?»,
Решают лягушата.
Квак видите, трудно, ква-ква,
И мыслей полна голова.
Вопрос этот главный решат
Мудрейшие из лягушат.
ПЕСЕНКА МАРТОВСКОГО ЗАЙЦА
Миледи! Зря Вы обижаетесь на зайца!
Он, правда, шутит неумно и огрызается,
Но он потом так сожалеет и терзается!
Не обижайтесь же на Мартовского зайца!
ПЕСЕНКА ОРЕХОВОЙ СОНИ
Ну проявите интерес к моей персоне!
Вы, впрочем, сами — тоже форменные сони:
Без задних ног уснёте — ну-ка! Добудись!
Но здесь сплю я — не в свои сони не садись!
ПЕСНЯ ШЛЯПНИКА
Ах! На кого я только шляп не надевал!
Mon dieu! С какими головами разговаривал!
Такие шляпы им на головы напяливал,
Что их врагов разило наповал.
Сорвиголов и оторвиголов видал:
В глазах — огонь, во рту — ругательства и кляпы.
Но были, правда, среди них такие шляпы,
Что я на них и шляп не надевал.
И на великом короле, и на сатрапе,
И на арапе, и на римском папе,—
На ком угодно шляпы хороши!
Так согласитесь, наконец, что дело в шляпе,
Но не для головы, а для души.
* * *
Мы браво и плотно сомкнули ряды,
Как пули в обойме, как карты в колоде.
Король среди нас, мы горды,
Мы шествуем бодро при нашем народе.
Падайте лицами вниз, вниз,—
Вам это право дано.
Пред королём падайте ниц
В слякоть и грязь — всё равно!
Нет, нет, у народа не трудная роль:
Упасть на колени — какая проблема!
За всё отвечает король,
А коль не король, ну тогда королева!
Света светлейших их лиц, лиц
Вам рассмотреть не дано.
Перед королем падайте ниц
В слякоть и грязь — всё равно!
ПЕСНЯ МЫШИ
Спасите, спасите! О ужас, о ужас!
Я больше не вынырну, если нырну.
Немного проплаваю, чуть поднатужась,
Но силы покинут — и я утону.
Вы мне по секрету ответить могли бы:
Я — рыбная мышь или мышная рыба?
Я тихо лежала в уютной норе,
Читала, мечтала и ела пюре.
И вдруг — это море около,
Как будто кот наплакал.
Я в нем как мышь промокла,
Продрогла, как собака!
Спасите, спасите! Хочу я, как прежде,
В нору, на диван из сухих камышей.
Здесь плавают девочки в верхней одежде,
Которые очень не любят мышей.
И так от лодыжек дрожу до ладошек,
А мне говорят про терьеров и кошек.
А вдруг кошкелот на меня нападет,
Решив по ошибке, что я — мышелот?
Ну, вот! Я зубами зацокала
От холода и страха.
Я здесь как мышь промокла,
Продрогла, как собака!
ПЕСНЯ ОБ ОБИЖЕННОМ ВРЕМЕНИ
Приподнимем занавес за краешек:
Такая старая, тяжелая кулиса!
Вот какое Время было раньше,
Такое ровное — взгляни, Алиса!
Но… плохо за часами наблюдали
Счастливые,
И нарочно Время замедляли
Трусливые,
