Избранное - Высоцкий Владимир Семенович
Гриппа вирус — три, четыре! —
Ширится, растет заболевание.
Если хилый — сразу в гроб!
Сохранить здоровье чтоб,
Применяйте, люди, обтирания.
Если вы уже устали —
Сели-встали, сели-встали.
Не страшны вам Арктика с Антарктикой!
Главный академик Иоффе
Доказал — коньяк и кофе
Вам заменит спорта профилактика.
Разговаривать не надо —
Приседайте до упада,
Да не будьте мрачными и хмурыми!
Если очень вам неймется —
Обтирайтесь, чем придется,
Водными займитесь процедурами!
Не страшны дурные вести —
Мы в ответ бежим на месте.
В выигрыше даже начинающий.
Красота — среди бегущих
Первых нет и отстающих!
Бег на месте обще-примиряющий.
[1968]
ЕЩЁ НЕ ВЕЧЕР
Четыре года рыскал в море наш корсар.
В боях и штормах не поблекло наше знамя.
Мы научились штопать паруса
И затыкать пробоины телами.
За нами гонится эскадра по пятам.
На море штиль, и не избегнуть встречи.
Но нам сказал спокойно капитан:
— Ещё не вечер, ещё не вечер!
Вот развернулся боком флагманский фрегат,
И левый борт окрасился дымами.
Ответный залп — на глаз и наугад.
Вдали пожар и смерть. Удача с нами!
Из худших выбирались передряг,
Но с ветром худо, да и в трюме течи,
А капитан нам шлёт привычный знак: —
Ещё не вечер, ещё не вечер!
На нас глядят в бинокли, в трубы сотни глаз,
И видят нас, от дыма злых и серых,
Но никогда им не увидеть нас
Прикованными к вёслам на галерах!
Неравный бой. Корабль кренится наш.
Спасите наши души человечьи!
Но крикнул капитан: — На абордаж!
Ещё не вечер! Ещё не вечер!
Кто хочет жить, кто весел, кто не тля —
Готовьте ваши руки к рукопашной!
А крысы пусть уходят с корабля —
Они мешают схватке бесшабашной!
И крысы думали: «А чем не шутит чёрт?!»
И тупо прыгали, спасаясь от картечи.
А мы с фрегатом становились к борту борт.
Ещё не вечер. Ещё не вечер!
Лицо в лицо, ножи в ножи, глаза в глаза!
Чтоб не достаться спрутам или крабам,
Кто с кольтом, кто с кинжалом, кто в слезах, —
Мы покидали тонущий корабль.
Но нет! Им не послать его на дно —
Поможет океан, взвалив на плечи.
Ведь океан-то с нами заодно!
И прав был капитан — ещё не вечер!
[1968]
НА СУДНЕ БУНТ
На судне бунт. Над нами чайки реют.
Вчера из-за дублонов золотых
Двух негодяев вздернули на рею,
Но — мало. Нужно было четверых.
Катился ком по кораблю от бака.
Забыто всё — и честь, и кутежи.
И, подвывая, будто бы от страха,
Они достали длинные ножи.
Ловите ветер всеми парусами!
К чему гадать! Любой корабль — враг.
Удача — миф, но эту веру сами
Мы создали, поднявши чёрный флаг.
Вот двое в капитана пальцем тычут.
Достать его — и им не страшен чёрт.
Но капитан вчерашнюю добычу
При всей команде выбросил за борт.
И вот волна, подобная' надгробью,
Всё скрыла — с горла сброшена рука.
Бросайте ж за борт всё, что пахнет кровью, —
Поверьте, что цена невысока!
Ловите ветер всеми парусами!
К чему гадать! Любой корабль — враг.
Удача — здесь! И эту веру сами
Мы создали, поднявши чёрный флаг.
[1968]
АКВАЛАНГИСТЫ
Нас тянет на дно, как балласты,
Мы цепки, легки, как фаланги,
А ноги закованы в ласты,
А наши тела — в акваланги.
В пучину не сдуру полезли,
Сжимаем до судорог скулы,
Боимся кессонной болезни
И, может, немного — акулы.
Замучила жажда, воды бы!..
Красиво здесь? Всё это сказки!
Здесь лишь пучеглазые рыбы
Глядят удивлённо нам в маски.
Понять ли лежащим в постели?
Изведать ли ищущим брода?
Нам нужно добраться до цели,
Где третий наш — без кислорода.
Мы плачем, пускай мы мужчины!
Застрял он в пещере кораллов.
Как истинный рыцарь пучины,
Он умер с открытым забралом.
Пусть рок оказался живучей —
Он сделал что мог и что должен.
Победу отпраздновал случай.
Ну что же, мы завтра продолжим!
[1968]
ПЕСНЯ ЛЁТЧИКА
Их восемь — нас двое. Расклад перед боем
Не наш, но мы будем играть!
Серёжа! Держись, нам не светит с тобою,
Но козыри надо равнять.
Я этот небесный квадрат не покину.
Мне цифры сейчас не важны,—
Сегодня мой друг защищает мне спину,
А значит, и шансы равны.
Мне в хвост вышел «мессер», но вот задымил он,
Надсадно завыли винты.
Им даже не надо крестов на могилы,
Сойдут и на крыльях кресты!
— Я — «Первый», я — «Первый», — они под тобою, Я вышел им наперерез.
Сбей пламя! Уйди в облака! Я прикрою!
В бою не бывает чудес!
Сергей! Ты горишь! Уповай, человече,
Теперь на надёжность строп!
Нет! Поздно — и мне вышел «мессер» навстречу.
Прощай! Я приму его в лоб.
Я знаю — другие сведут с ними счёты.
А по облакам скользя,
Взлетят наши души, как два самолёта, —
Ведь им друг без друга нельзя.
Архангел нам скажет: «В раю будет туго!»
Но только ворота — щёлк,
Мы Бога попросим: «Впишите нас с другом
В какой-нибудь ангельский полк!»
И я попрошу Бога, Духа и Сына,
Чтоб выполнил волю мою:
Пусть вечно мой друг защищает мне спину,
Как в этом последнем бою.
Мы крылья и стрелы попросим у Бога,
Ведь нужен им ангел — ас,
А если у них истребителей много,
Пусть пишут в хранители нас.
Хранить — это дело почётное тоже,
Удачу нести на крыле
Таким, как при жизни мы были с Серёжей
И в воздухе, и на земле.
[1968]
ПЕСНЯ САМОЛЕТА-ИСТРЕБИТЕЛЯ
Я — «ЯК»-истребитель, мотор мой звенит,
Небо — моя обитель,
Но тот, который во мне сидит,
Считает, что он — истребитель.
В этом бою мною «юнкере» сбит,—
Я сделал с ним, что хотел.
А тот, который во мне сидит,
Изрядно мне надоел.
Я в прошлом бою навылет прошит,
Меня механик заштопал,
Но тот, который во мне сидит,
Опять заставляет — в «штопор».
Из бомбардировщика бомба несет
Смерть аэродрому,
А кажется, стабилизатор поет:
«Мир вашему дому!»
Вот сзади заходит ко мне «мессершмитт».
Уйду — я устал от ран,
Но тот, который во мне сидит,
Я вижу — решил на таран!
Что делает он? Вот сейчас будет взрыв!
Но мне не гореть на песке —
Запреты и скорости все перекрыв,
Я выхожу из пике.
Я — главный, а сзади, ну чтоб я сгорел! —
Где же он, мой ведомый?
Вот он задымился, кивнул и запел.
«Мир вашему дому!»
И тот, который в моем черепке,
Остался один и влип.
Меня в заблужденье он ввел и в пике —
Прямо из «мертвой петли».
Он рвет на себя, и нагрузки — вдвойне.
Эх, тоже мне летчик-ас!
И снова приходится слушаться мне,
Но это в последний раз.
Я больше не буду покорным, клянусь!
Уж лучше лежать на земле.
Ну что ж он не слышит, как бесится пульс!
Бензин — моя кровь — на нуле.
Терпенью машины бывает предел,
И время его истекло.
И тот, который во мне сидел,
Вдруг ткнулся лицом в стекло.
Убит! Наконец-то лечу налегке,
Последние силы жгу.
Но… что это, что? Я в глубоком пике
И выйти никак не могу!
Досадно, что сам я немного успел,
Но пусть повезет другому.
Выходит, и я напоследок спел:
«Мир вашему дому!»
[1968]
ТУМАН
