Нежность в аду - Плиура Витаутас
он меня так всегда возбуждал
казался таким опасным
таким живым
буду везде ходить притворяясь, что я - это он
меня повсюду станут разыскивать
люди будут бояться меня
будут дрожать от страха только
заслышав моё имя
я займу риторики у Чёрных Пантер
они были классные
ну придётся кое что поменять
вместо Чёрное - это прекрасно
Голубое - это прекрасно
вместо Чёрная Власть
Голубая власть
я собираюсь отрастить афро
Гражданское Неповиновение
отказываюсь идти на убой
они хотели сломать меня
ясломаюихсам
я шёл с Мартином Лютером Кингом
Ненасильственное Сопротивление
я позволил полицейским в Джорджии избивать меня
потом они оставили меня
думали, что я умер
хватит
прости, милый Мартин
больше не буду стоять в стороне смотреть как они убивают меня
дюйм за дюймом
у меня в кармане образок стальной трубы для гомофоба-убийцы
и финка
16) Я мечтал о том, чтобы взорвать шоу Дика Кларка
Я проверил
Там не было металлодетекторов
Это было бы легко
Кажется я смотрел слишком много рекламных
роликов Клирасила
Дирола
Тик-така
Там смысл в том
Что если ты покупаешь этот продукт
То в конце тебя ждёт поцелуй
И становишься чертовски гетеросексуален Вот
Нечего и говорить, как эти ролики меня раздражали
Хотя танцоры, изображавшие Барби и Кена мне нравились
Трудно было достать динамит
Я придумал кое-что получше
Мы с моим мальчиком пробрались на шоу
Нам было по семнадцать обоим
Гостем студии была Конни Фрэнсис
Пела один из своих хитов
Мне всегда нравилась Конни
Но выглядела она не то, чтобы очень
Когда Конни промурлыкала в микрофон
"А где же мальчишки?"
Мы с Дуайтом вышли
на подиум и стали
танцевать друг с другом медленный танец
на фоне роликов Тик-така и Клирасила
двое каких-то головорезов похожих на вышибал в баре
но одетых в странные, слишком тесные
голубые смокинги
подбежали и стали орать, чтобы мы ушли
В семнадцать я был драчуном
И Дуайт тоже
Я разбил нос одному из этих качков
Повсюду в студии были фальшивые
гвоздики и настоящая
кровь
По телевизору этого не показали
По телевизору много чего не показывают
17) Я никогда не причёсывался
Я никогда не причёсывался
И не умывался
И даже не смотрелся в зеркало
Перед тем как пойти на свидание в старших классах
Мне правда было всё равно, как я выгляжу
Мне это было неинтересно
Не то, чтобы я часто ходил на свидания
Девочки почти всегда приглашали меня на танцы
Они знали, что у меня нет пары
Я им всем нравился, видимо, они думали, что я джентльмен,
потому что я
не давил на них в смысле секса
Но я чувствовал, как они хотят меня
И не хотел их вводить в заблуждение
Я никогда не причёсывался
И не умывался
И даже не смотрелся в зеркало перед свиданием -
Перед свиданиями меня знобило, я цепенел
Я выходил на танцплощадку со своей девушкой
И танцевал рядом с теми мальчиками, по которым у меня втайне болело внутри
Они танцевали , обнявшись со своими девушками, и мы
Почти соприкасались плечами
В школьном душе
Ребята всегда причёсывались
И говорили про девочек
Кажется, они могли часами стоять возле зеркала
Причёсываясь, любуясь друг другом
Не думаю, чтобы в старших классах хоть раз
Я взглянул на своё отражение прямо, глаза в глаза
Я избегал зеркал
Я не хотел этого видеть
Трудно было смотреть на гомосексуалиста
Иногда избежать взгляда в зеркало не удавалось
Как, например, когда моя мама покупала мне джинсы
в Универмаге Webb's Clothing
"Посмотрись в зеркало, заяц, тебе они нравятся?"
И стояла рядом, со своей огромной синей торбой.
Как правило, я ходил на танцы один
"Танцуй со всеми девочками!"
Говорила мне мама
"Тебя на всех хватит, сынок.
Я всегда подпирала стенку.
Я знаю, каково это, - когда тебя не приглашают.
Танцуй со ВСЕМИ девочками.
Все хотят танцевать".
Ну я и танцевал со всеми девочками.
Меня любили. Даже хотели выбрать Королём
на Встрече Выпускников.
Друзья хлопали меня по спине и говорили, что я
дамский угодник.
Внутри меня всё было мертво. Я чувствовал себя мумией.
Я уже закончил школу. Однажды после обедая кое-что сделал.
Я сложил всё, что у меня было, всё, что влезло - в свой
Шевроле Импала 64-го года
Это решилось как-то мгновенно, как у человека, который
выполняет команду, внушённую под гипнозом.
Я помню как в тот день выглядела ферма.
Силуэты силосных башен и амбаров
Длинная тень, отбрасываемая домом на двор, только что
засаженный
жёлтыми и фиолетовыми анютиными глазками
Утки, кружащиеся
Мне казалось, что, даже коровы с интересом наблюдали за мной
с интересом, пережёвывая жвачку
Пока я укладывал коробки в свой разбитый вишнёвый
Шевроле.
Я помню как пахла вода в пруду.
И как заквакали первые лягушки, попадая в такт
с ударами сердца.
Отец был за несколько световых лет отсюда, в Вирджинии, покупал
быка-ангуса, чемпиона породы.
Я никого не предупредил
Я и самого себя не предупредил
Но я уезжал
Небо становилось такого цвета
Какой бывает только у неба над фермами Центрального Иллинойса ранними
летними вечерами
Цвета безмятежности
Но я уезжал
Вода в пруду ещё не нагрелась
А то бы я поплавал последний раз среди окуньков и
сомиков.
Мама открыла дверь
"Сынок, ты опять убегаешь?"
"Мама, я уезжаю".
Я чувствовал запах жареного цыплёнка и даже картофельного салата,
за который ей как-то дали первое
место на ярмарке графства Маклин.
Сёстры вышли посмотреть, как я собираюсь.
Они вертелись вокруг как молчаливые мальки в банке.
Наконец я закончил.
Я собирался обойти вокруг пруда в последний раз
и перепрыгнуть
в темноте через камни.
На небе теперь сверкали такие звёзды, которые можно увидеть только
над Иллинойсом.
Брат подъехал на своём пыльном сером грузовике,
Возвращаясь с футбола, в который ребята с элеватора
Клайна играли каждый понедельник за боулингом
Лероя.
Брат забежал в дом, ни на кого не обращая внимания.
Ему было всего пятнадцать, но ему ни до чего не было дела, он был крутой,
он был мачо.
Я уже попрощался с матерью и сёстрами
Я открыл переднюю дверь машины
Вдруг мой брат появился в проёме двери, во рту у него был
кусок цыплёнка.
"Ты куда?"
"В Калифорнию".
"Сейчас?"
"Ага".
Он посмотрел на мою машину, заваленную коробками
Он посмотрел на открытую переднюю дверь.
И тогда мой крутой брат, грубиян, мачо, которому ни до кого
Брат, на которого я обижался и даже ненавидел его потому
что он
Не позволял мне быть ему братом, никогда
Не подпускал меня близко?
Он выбежал на улицу, обнял меня и сказал: "Я люблю тебя"
И тут я впервые понял, какой он ещё маленький
Он едва мог сомкнуть руки у меня на спине
Он был ещё совсем мальчиком
Я был уже мужчиной
И вот он стоял там, на каменистой дороге возле нашего
дома
на дороге, где можно найти наконечник индейской
стрелы
если хорошо поискать
Я застыл.
Я не смог ничего ответить ему.
Я ощущал дороги, которые уведут меня далеко
В Калифорнию
Они пульсировали передо мной
Как кровь в артериях
Далёк путь из Элсворта в Иллинойсе до Лос-Анджелеса
