Джон Китс - Малые поэмы (сборник)
Колпак с бубенцами, или же Зависть
Неоконченная поэма-сказка
I В краях Индийских — близ Гидаспа, мнится, —Стояла — иль парила, что скорей —Малюток-эльфов славная столица.Царь Эльфинан, мельчайший меж царей,Влюблялся в человечьих дочерей,Любил их руки нежные, и губы,Что, чудится, взывают: обогрей! —А вот из фей не выбрал ни одну бы.Царь утверждал: ему бесплотные не любы.
II Любить людей — для эльфа срам и грех;И всяк служитель тамошнего храмаГрозил навзрыд: беда постигнет всехЗа преступленья царственного хама,Что на закон плюет весьма упрямо.Какая драма! Государь ведомЛишь вожделеньем; подвернется дама —И тот же час — Гоморра и Содом,Пока жрецы сулят и молнию, и гром!
III Парламент, возмущенный государем,Воззвал: отверзни августейший слух,Уймись! Иначе в грязь лицом ударим!Ужели мало нежных фей вокруг?Ухлестывай за духами, о дух!..И царь ответил — мыслю, с перепугу(Он фей терпеть не мог ни на понюх):«Согласен, мой порок сродни недугу!Средь бестелесных дев сыщите мне супругу».
IV Гонцы к Пигмаю, в горский ГималлойПорхнули резво, умолили хана:О величайший! Свергни спесь долой!Царю потребна дочь твоя, Кроханна!Гонцы скончали речи невозбранноИ улетели с лучшей из невест.Малютки-эльфы — мощная охрана,И токмо няня, челяди замест,Летела с девой: Бог не выдаст, шмель не съест.
V Людскую душу в область эмпиреяСонм ангельский заботливо несет —И эльфы так же возносили, рея,Царевну под сапфирный небосвод,И веял ей навстречу ветр высот…В полете эльфы спали, в нем же бдели,А если скучноват бывал полет —Невесте встать с пернатой колыбелиДа promener à l’aile заказано ужели?
VI «Голубка, лучше смолкни, ей-же-ей! —Рекла невесте няня Кораллина. —Близ нас укрылся в облаке Хиндей,Лукавая и злая образина!Ох, кажется, ясна ему картина!Сотри-ка слезы, прекрати-ка стон —Старик Хиндей хитрее лисовина!Он царский верноподданный шпион!Родная, твой обман уж заподозрил он! —
VII Хиндей услышит храп усталой мыши,Коль скоро в половицах есть нора!Хиндей считает черепицы крыши —И знает, сколь под крышей серебраИ золота — и думает: пораИзъять их! О, Хиндей…» Но дева нянеВелела: «Стихни! Ты глупа, стара!Да мне ли опасаться этой дряни?Я в ненавистный брак влекома на аркане!
VIII О, мой любимый смертный, где ты?» — «Цыц!» —Шепнула няня, да царевна-крохаТакой метнула огнь из-под ресниц,Что нянюшка решила: дело плохо!И стихла, удержать не в силах вздоха,Поскольку от воспитанницы злойЖдала в отместку вящего подвоха:Кроханна ущипнет — хоть волком вой!А может уколоть аршинною иглой…
IX Приструнив няню, дивная КроханнаСо скукой и тоской наединеСтенала и скулила непрестанно,Кляня судьбу злосчастную, зане«Прощай навек» родной рекла стране.Корысти государственной в угодуГорянке славной дни влачить на днеДолин? Достаться подлому народу?В низину снизойти? К столь низменному сброду?
X Рыдала фея в носовой платок —Тож лепесток фламандской розы. КромеИзложенного, был еще чутокИной резон скорбеть об отчем доме —Хиндей сие поведал в пухлом томе«Записок» знаменитых (Жукк и Сын,Что любят мертвых уличать в сороме,Издали труд подобный не один —Извольте заглянуть в их книжный магазин).
XI Честит Хиндей, не сдерживая злости,За мерзкое распутство всех подряд,И всем подряд перемывает кости,Усердно регистрируя разврат,В котором грешен всяк и виноват;Глаголет он, историю копая(И тут Хиндею Геродот не брат),Как фею-шленду, эльфа-шалопаяТолкала к людям страсть — постыдная, слепая.
XII Откроем указатель. Буква К…О что за имена! Какие лица!И мы Кроханну там навернякаОтыщем без труда. Ага… Страница…Листаем… Напечатано: срамница!Такое автор о царевне плел,Что впору плюнуть или прослезиться!«Влеченье к людям — худшее меж зол!» —Сказал Хиндей — и в том уперся, как осел.
XIII Кроханну прошлым он корит романом:Мужчина был ей дорог, люб и милЗадолго, мол, до брака с Эльфинаном!Но и во браке, мол, не поостылСжигавший дрянь сию преступный пыл:Сбегала, дескать, с мужниного ложаВ Бреданию — любезный гамадрилТам обитал, злопакостная рожа!Царица, мол, жила, грехи вседневно множа.
XIV Но полноте! Оставим болтовню —Пускай болтают сойка да сорока.Царевну я пока что не виню —Зачем ее порочить раньше срока?Подобный брак — несносная морока!Сам Эльфинан — поведать вам дерзну —В супружестве таком не чаял прока:Он, женской плоти нежной белизнуЛюбивший — получал бесплотную жену!
XV Едва послы его — точнее, сваты —Вспорхнули над макушками дерев,Забился Эльфинан к себе в палаты,Как зябнущий баран в уютный хлев,И в жалобах излил никчемный гнев.И тщетно звал, простертый на диване,Милейшую меж прочих смертных дев…И мщенье обмозговывал заране:«Парламент! Ох и шваль — и смерды, и дворяне!
XVI Я кой-кого изрядно проучу,И кое-кто дождется укорота;Я кой-кого отправлю к палачу,И кой-кому палач отрубит что-то!Не депутаты — золотая рота!Ишь, супостаты любящих сердец!Одергивать меня, как обормота?Я царь, иль нет? Не я ль ношу венец?Я славный Эльфинан, иль тряпка, наконец?
XVII И лорду-канцлеру, лисице хитрой,Приуготовлю преотменный шиш:Его сынок хотел венчаться митрой —Теперь уже не выгорит, шалишь!А младший Хреннинг пусть мечтает лишьО долгожданном генеральском чине!Церковная богаче будет мышь,Чем царедворцы многие отныне —Щедрот моих, клянусь, не станет и в помине!
XVIII Ха! Герцог А.! Твой отпрыск волен ждать,Но не дождется Ордена Подвязки —Визжали ты, сестра твоя, и матьО том, как царь дарует смертным ласки!Что, полагали, я страшусь огласки?Ха! Графу Б. придется жить в кредит…А вот Палату Общин без опаскиНе тронешь — ибо сволочь там сидит;Силен мужицкий сброд, и превесьма сердит.
XIX Чудовищная, подлая затея!Какую стерву с Гималлойских горДоставят мне, о свадебке радея?Проклятый брак, поганый приговор!На плаху легче, лучше на костер!Прелестнейшая Берта! Разве тать я?Порхну к тебе на головной убор,А после поброжу по складкам платья —Да перст мизинный твой порой возьму в объятья!»
XX С минуту бедный царь лежал простерт —Пока не вытер слезы покрываломИ не восстал с дивана, зол, как черт:К любви найдя препону даже в малом,Влюбленный обращается вандалом!И зычно грянул грозный царский глас;И, точно понукаемый стрекалом,Поспешно царь продиктовал указ:Всех пойманных ворюг — на плаху, и тотчас.
XXI «Эбен!» (Эбеном издавна владыкаПрозвал пажа. Пригож и чернокож,Любимый царский раб из Мудамбика,Умен был этот эльф, и прыток тож,И часто правду молвил, а не ложь,И потому бывал нечасто порот).«Эбен! Искать гадателя пойдешь —Зовется Плудт, недавно прибыл в город!Сыщи, тащи сюда — хоть волоки за ворот!
XXII Постой! Пойдешь без моего кольца —Вещун тебе покажет фигу с маком:Наверняка такого молодцаСочтет убийцей, либо вурдалаком;А перстень свой лишь доблестным служакамДаю! Скажи: затянется расспрос —Любой кудесник до расспросов лаком, —Есть у царя усердный кровосос,Цепной комар, — а есть и рой несытых ос!»
XXIII Нешуточную бросивши угрозу,Унялся Эльфинан, и вновь прилег,И томно принял царственную позу.А раб, нутром почуявший батог,Безмолвно пятясь, вышел за порог,И двинулся к астрологу в обитель:Столицу знал он вдоль и поперек,Насквозь разведал — верить захотите ль? —Гораздо лучше, чем любой исконный житель.
XXIV Смеркалось, и оптовым на замкиЗакрыться подошла пора лабазам,А где продажа в розницу — рожкиЗажглись, шипя веселым, ярким газом(Врачи глаголют, он сродни заразам).Теки по трубам, газ, расторгни мрак,Потешь нам душу и обрадуй разум!Свечной торговец, нынче ты — бедняк,И вскоре не у дел останется светляк.
XXV Эбен презрел кондитерские лавки(Он во дворце халву и пастилуНещадно трескал и просил добавки);Он важно шел — и вдруг изрек хулу:Отчаянно фальшивил на углуСкрипач, игравший токмо ради хлеба.«О, где бы взять поганую метлу!» —Рыкнул Эбен. Тут капли пали с неба,И хлынул дождь, и раб забрался в кузов кэба.
XXVI «Я дерну шнур, — сказал Эбен. — Мой Бог!Ну, где такую сыщешь колымагу?Сиденье — рвань, в обивке — уйма блох.Одёр ледащий не прибавит шагу:Я скоро трупом, намекает, лягу!Стекло приспустишь — больше не поднять,И всюду щели пропускают влагу!О Боже, мы ползем — за пядью пядь!Пора бы паланкин использовать опять!
XXVII О ты, ползущий медленней улитки,И тяжко раздувающий бока!Ты утром вез бедняцкие пожитки,А днем возил, увы, ростовщика,Что бедняка прижмет наверняка;И вечером тебе нашлась обуза:Из кабака доставил седокаДомой. О, ты влачил немало груза!С удачей у тебя, о кляча, нет союза.
XXVIII Шагай, бедняга, не жалей подков!Ты держишься в оглоблях еле-еле,А надо на кивок, иль жест, иль зовПокорно поворачивать к панели:Увы, не потрудились — не поелиНи ты, ни кучер, уж таков закон.Вздыхай, бедняга, о своем уделе!Вздыхай, пока тебя летят в обгонКарета, и ландо, и прыткий фаэтон».
XXIX И тут, заметив нужный переулок,Эбен без промедленья дернул шнур.Замолк ужасный скрип колесных втулок,Застыл одёр, измучен и понур.«Да, сударь! — молвил кучер. — Перекур:Тут ни проезду нету, ни проходу!Глядите, сколь пролеток, бричек, фур —Толпиться, вишь ты, нонче взяли моду!Видали, сударь, мух, слетающихся к меду?»
XXX Сошел Эбен. Мощенные слюдой,Повсюду отражали тротуарыЭбеновую рожу с бородой,Какую отпускают янычары,Пунцовый плащ, атласные шальвары(Их натянул бы даже падишах),Кушак шелкóвый — а еще динары,Что и в носу блистали, и в ушах:Любимый царский раб рядился в пух и прах.
XXXI Спеша вперед, Эбен с любовью пылкойГляделся в сумрак слюдяных зеркал —И расплывался радостной ухмылкой(Он чаял государевых похвал).И, созерцая собственный оскал,Домчался к магу вихрем, ураганом;Швейцара кликнул, взором засверкал,Зелено-бело-золотым тюрбаномТряхнул, и поиграл огромным ятаганом.
XXXII «Похоже, у хозяина прием?» —Эбен спросил. Швейцар сказал: «Куда там!У нас под боком нынче торг тряпьем —Царь женится, пришла пора затратам!Здесь Magazin des Modes на радость фатамИ женам их открыли… Тарарам!Нашлось употребление деньжатам!..Хозяин мой под этот шум и гамНе в силах ни таблиц чертить, ни пентаграмм.
XXXIII В науке нешто воспаришь к вершинам,Коль от земной заботы очумел?А dentes sapientiae мышинымРастет цена! А сколько стоит мел!А уж почем чеснок и чистотел!И aqua-vitae надобна, однако,Для ворожбы и ей подобных дел!Увы: не сыщешь денежного знака —Забудь и помышлять о знаках Зодиака.
XXXIV Венеру кличешь — отверзай мошну:Корыстны, сударь, некие светила!Но, entre nous, приверженность к винуХозяина изрядно разорила».Эбен изрек: «Потише! За перилаДержась, гадатель вниз ползет, как рак!Багровее не видывали рыла!Гляди, обулся лишь в один башмак!»«О да, — шепнул швейцар, — на это он мастак».
XXXV Да, собственной блистательной персонойПо лестнице спускался звездочет,Поникший и подобный мухе сонной,И выступавший задом наперед.Он каждую ступеньку в свой чередНащупывал ногой… «Мою дворнягуХоть кто-нибудь с дороги уберет? —Он бормотал: — Ведь раздавлю беднягу…»«Давно, — сказал швейцар, — ваш песик задал тягу».
XXXVI Воспрянул Плудт: «А вот и царский паж!Про твой визит рекла моя наука.Рычит во гневе повелитель ваш,Промешкаешь — отведаешь бамбука!Скорее в путь, и более — ни звука.Спешим!..» И вот астролог и арап,Подобно стрелам, пущенным из лука,Примчали к царской спальне. В оной рабУчуял некий шум, напоминавший храп.
XXXVII Шепнул Эбен: «Какая же таблицаВещала — мол, царя объемлет ярь?»Шепнул гадатель: «Да! Владыке снится,Что он тебя, ехиднейшая тварь,Терзает, как разгневанный дикарь».«Срамлю тебя, — сказал Эбен, — сполна я!Шумит игрушка, созданная встарь —Богатая игрушка, заводная:Урчит бенгальский тигр, британца уминая».
XXXVIII Эбен толкнул гадателя: «За мной!»Они в покой вступили тише тенейИ, хоть сидел властитель к ним спиной,Не позабыли преклонить коленейИ пали ниц, ничтожнейших смиренней:Не столь Эбен боялся пауков,Не столь Эбен страшился привидений,Сколь кесаря, когда, уйдя в альков,С игрушки заводной тот свесть не мог зрачков.
XXXIX Не смея покоситься друг на друга,Вещун и раб лобзали так и сякКовер заморский, бывший краше луга —Там выткан был цветок любой и злак,И мягкий ворс являл предивный зрак…Игрушка заводная замолкала.Царь Эльфинан десницу сжал в кулакИ, повелитель старого закала,Чернильницу разбил, и три больших бокала.
XL Царь обернулся: «Жалко, недосуг —И краткой будет речь моя, и кроткой!Глухонемых заставил бы я слугТвоей, Эбен, заняться обработкой —О, как любой из них владеет плеткой!Проваливай! А ты, халдейский маг,Восстань! Желаешь подкрепиться водкой?А может быть, в шампанском — вящий смак?Иль херес предпочтешь? А хочешь — пей коньяк».
XLI «Властитель правоверных! — рек астролог: —Владетель дивных пьянственных хором!И выбор прост, и разговор недолог:Я предпочту ямайский старый ром».«Залейся, — царь изрек, — таким добром!»И молвил Плудт: «О, с радостью великой!Но — каюсь: в этикете слаб и хром —Нельзя ли сдобрить оный ром толикойCrēme de citron — дабы не сделаться заикой?»
XLII «Я пью твое здоровье, Плудт! И пьюЗа Берту!» «Берту? — рек астролог: — Браво!Но столько Берт!» И царь вздохнул: «МоюАлмазом чту, а прочие — оправа».«Но ведь любая, — Плудт икнул, — державаБесчисленными Бертами кишит!Я знаю Берту Ватсон — ух, отрава!И Берту Пэйдж — наперсницу Харит;И помню Берту Нокс, и видел Берту Смит…
XLIII О Берте, вам любезной, больше вдвоеГадатель должен выведать сперва:Прозвание скажите родовое».И царь ответил: «Перл! Моя главаПред Бертой Перл склоняется! МолваИдет о Берте всюду! Есть ли чищеИ краше перлы? Тут мои словаОкажутся бессильны, блёклы, нищи…Да! — в Кентербери, Плудт, ищи ее жилище».
XLIV «Ба! — крикнул маг: — Она!.. Давным-давноПокинул я дитя под чуждым кровом —Дитя, что было в полночь рождено,В индийских дебрях, где с тигровым ревомСливались вопли матери… В суровомРодиться Берте выпало краю —Здесь горе вдовам, и лафа коровам!Я крошку ясноглазую сиюПохитил — и потом подкинул, признаю».
XLV «Не знаю, — рек монарх, — гадать не стану,Правдивый ты рассказчик, или враль.Допей бокал, ступай сюда, к дивану!Сочти мой пульс, восчуй мою печаль!И, если ты ученый, а не шваль,То госпожу в мои доставь чертоги!»И молвил Плудт: «Я в жизни лгал едва ль!Я вправду тать милейшей недотроги!Я истину вещал, а вы чрезмерно строги».
XLVI «Орудуй, Плудт! Иначе головойОтветишь, ибо скипетром расквашуБашку!» — «О царь, неужто булавойПослужит скипетр? Боже, что за кашуЯ заварил!..» Но император чашуГорчайшую испить успел до дна,И был готов к любому ералашу.И маг вздохнул: «Где-где живет она?..Дозвольте ром залить стаканчиком вина!»
XLVII И длань простер к фламандскому фужеру(Владел им прежде адмирал де Витт),Кларетом налил — но не всклянь, а в меру, —И осушив, обрел довольный вид,И, точно из пучины всплывший кит,Вздохнул — и ровно через пол-минутыНапитком тем же был фужер налитИ выпит. Маг хихикнул: «Фу ты-ну ты!Вы щедры, государь, хоть речи ваши круты!
XLVIII — Не плачьте, князь! — он крикнул, и сосудНаполнил вновь: — Не плачь, продолжим пьянку!Ужасен пульс твой, но тебя спасут!»Ответил царь: «Присядь на оттоманку!Рассвет забрезжил — мыслю, спозаранкуОрать негоже. Ты бы чем-нибудьЗакусывал, дружок… Возьми-ка склянкуС водою розовой, и хоть чуть-чутьЧело мне освежи, и страждущую грудь!
XLIX — Кроханна! Тьфу!» — завыл он. «Лишь о Берте, —Ответил маг, — раздумывай, дурак!Поверь… Ох, государь, винюсь! Поверьте:Удавкой вам вовек не станет брак!Кроханна? Фи! Кривляка средь ломак!А Берта… — И пошарил он в кармане: —А Берта — самый цвет, и самый смак!»И, с ловкостью, присущей обезьяне,Расшитый плат явил, припрятанный заране.
L «Вот! Летней ночью вышила самаСебе обнову Берта Перл когда-то!»И царь, лишаясь царского ума,Вцепился в ткань расправленного платаИ плакал, точно лютая утратаЕго постигла… И являла тканьЦветы в лучах восхода иль заката,Луну являла, тигра, кобру, лань:Обычен был платок — затейливая дрянь.
LI Монарх его разглядывал, доколеНе прояснился августейший взор:«Как учат рукоделью нынче в школе!»И вдруг — девиз увидел царь в упор:Отыди прочь, Эрот, презренный вор!Царь пошатнулся — пошатнешься, еслиТакое зришь надеждам вперекор!«Эй! — маг воскликнул: — Отдохните в кресле!Надежды не мертвы — наоборот, воскресли!
LII — „Отыди прочь“? Толкуй: „спеши сюда!..“Но к делу. Ни за что на свете феюНе наречете вы женой? О да,Разумно. Ибо как же я посмеюПеречить вам? Свою подставить шею?В особе царской обрести врага?Вы мне башку снесете, как злодею —Ведь царская расправа не долга!А мне башка моя, поверьте, дорога!
LIII — Да, впрочем, и противно этикету,Когда желания смиряет князь,К любви своей влекущийся предмету!Лишь смерды смирны, ибо смерды — мразь!Скажу по размышленьи, не страшась:Я удавил бы всякого прохвоста,Что князя упрекнет за эту связь —Ведь невеличка Берта — фея просто:Изящна, и худа, и крохотного роста».
LIV «Который час, гадатель?» — «Скоро пять, —Гадатель молвил. — Уж запела птица,Товаркам говоря: довольно спать!Вам на чело рассветный луч ложится.Задуть ли свечи?» — «Да! Но где ж юница?Лети за ней, а не витийствуй тут!»«Нет, — маг изрек, — любовницей разжитьсяОтправитесь вы сами — ведь не чтутК любимой деве путь за непосильный труд!»
LV «Я сам?» — «О да! Ведь числитесь героем!А чтобы деву не объяла жуть,Поскольку в поднебесье взмыть обоимПридется вам, и долгий править путь,Заставим Берту славно прикорнуть —И визг не повредит монаршей прыти.Но действуйте немедля — в этом суть».«Немедля?» — «Да. Достигнуть, извините,Вам Кента след, пока светило не в зените».
LVI И прояснилось царское чело!И молвил маг: «Моя награда — чарка!..Двадцать четвертое у нас число,Апрель… Грядет канун Святого Марка…И коль такого алчете подарка —Сию минуту прогоните лень!Барашек мой, вас ожидает ярка!Поверьте, сей глагол — не дребедень:Похитить Берту вы лишь в этот властны день!»
LVII И брови снежно-белые насупилВеликий маг, всеведущий старик,И очи воспылали, точно жупел,И посуровел добродушный лик;Десница вознеслась — и через миг,Нырнувши в плащ, нашарила меж складокВолшебнейшую из волшебных книг —Влияла книга на миропорядок,И были в ней ключи ко множеству загадок.
LVIII «Возьмите книгу… Царь, да вы же трус!Не бойтесь, прикоснитесь к переплету!Сей пухлый том — весьма изрядный груз,Но не помеха вашему полету;А Берту в безмятежную дремотуПовергнет он: сей том, сей амулетНавеет спячку даже бегемоту!Закутайте девицу в теплый плед —И умыкайте. Вам преграды в небе нет!
LIX „А заклинать придется?“ — „Нет, не надо.Лишь положите книгу на постель,В которой спит подкинутое чадо —И все тут“. — „О, заветнейшая цель! —Воскликнул царь: — За тридевять земельСпешу, и возвращусь без проволочки!Ты станешь пить, как не пивал досель:Не из бутылки жалкой, но из бочки!А хочешь мужем быть Кроханны, ханской дочки?“
LX И молвил маг: „Благодарю за честь…Ах, да! Начнутся пересуды, споры:„Где государь?“ И разнесется весть:У царства — ни надёжи, ни опоры!Но я скажу, что вы изрядно хворы:К царю нельзя, владыку бьет озноб!А коль жрецы — проныры да притворы —Елеем ваш решат помазать лоб,Отвечу: торопить царя негоже в гроб“.
LXI „Пора! Пора! Открой окно, гадатель!“„Ого! — воскликнул маг, открыв окно:Стадами нынче бродит обывательВ такую рань!“ — „Увы, немудрено, —Заметил царь: — Ты падок на вино,А чучела сии весьма охочиДо зрелищ: недоспали, смерды — ноКроханну ждут, горē возводят очи…Найдется им, о чем судачить ближе к ночи!“
LXII И хмыкнул Плудт: „Ого! Они орут!Ага! Послы вернулись! Прилетели!Сколь утро ясно, сколь несметен люд!Сколь облачные блещут цитадели!..К лесной опушке, где чернеют ели,Снижается бесчисленный кортеж,Кружась и вихрясь… Эдакой метелиВ апреле мы не видывали прежь!Сколь нынче воздух чист и несказанно свеж!“
LXIII „Отлично, Плудт! Кортеж подобен вьюге…А эти „сколь“! Ну, право, ты поэт!“„О государь, прочтите на досугеМои безделки! С юношеских летСлужил я Фебу, Музам дал обет!Не смейтесь! Труд нелегок и долгонек!Подите, сочините хоть куплет!“Царь отмахнулся, взлез на подоконник:Стихов не сочинял, — но зрелищ был поклонник.
LXIV Народ ликует. И наперебойВсе колокольни город полнят звоном;Гремят оркестры, с пушечной пальбой,Что горожанам не грозит уроном,Соперничая; флагам и знаменамПривольно полоскаться на ветру.Близ Эльфинана сядет в зале тронномКроханна! — и в столице ввечеруВина получит всяк по целому ведру!
LXV Кортеж кружился над жемчужной башней,Сверкая в свете ласковой зари.Наипервейшим, с важностью всегдашней,Летел Хиндей, за ним летели триПажа, вослед пажам — секретари,Затем — не забывать о протоколе! —Затем рабы, верзилы-дикари,Несли усердно — хоть и поневоле —Герб гималлойский: мышь на серебристом поле.
LXVI Затем летела знать; за знатью — рать,Крылатые бойцы в надежных латах;За ратью — рой рабов, тащивших кладь(О, сколько силы в неграх и мулатах!);Затем двенадцать лекарей в халатахПарчовых… И блистая, как звезда,Витала в сонме спутников крылатыхЦаревна — и уж как была горда,Что служит ей одной столь славная орда!
LXVII Кто равнодушен к эдакому блеску?Царевна засмеялась, глядя вниз…Царь застонал, задернул занавеску:„Мерзейшая из пакостных актрис!Лечу! Лечу! Кривляку ждет сюрприз!Какая тварь! Ужимка за ужимкой!Снабди сию секунду, старый лис,Меня волшебной шапкой-невидимкой —Иначе мой побег окончится поимкой!“
LXVIII Вооружась волшебным колпаком,И том волшебный крепко взяв под мышку,Царь Эльфинан прищелкнул языком,И стал похож на дерзкого мальчишку.„Прощай, Кроханна! Право, просишь лишку!Прощай, прощай! И ежели навек —Навек прощай!“ И Плудт увидел вспышку —Он даже не успел захлопнуть век:Царь Эльфинан исчез, едва „прощай“ изрек.
LXIX „Ого! — воскликнул маг: — Свершилось чудо!И впрямь лететь решился, идиот!Ну что же, выпивкой займусь покуда —Хоть после мне Хиндей башку свернет“.Маг осмотрелся, как шкодливый кот:„О, сколь же здесь алмазов и рубинов!Да мне ли восседать, разинув рот,И ничего из ларчиков не вынув?Есть вещи поценней бутылок и графинов!“
LXX — Царю — наука: не пускайся в блуд!..»Гласят иные летописи, будтоСие сказав, умолк навеки Плудт.Мол, прогуляться потянуло Плудта,И Плудт, на посошок напившись люто,По лестнице сходил, творя зигзаг.Стопа же лишь одна была обута,И, сделав роковой неверный шаг,Свалился вниз, и враз убился насмерть маг.
LXXI Но летописи лживые нередки!И живо эту опровергнут чушьХиндеевы записки и заметки.Хиндею должно верить — честный муж,Изящно повествующий к тому ж —Хотя витиевато. В стих певучийНе втиснешь эту прозу, коль не дюж!Вперед, Пегас, летим искать созвучий:Здесь отличиться нам отменный вышел случай!
LXXII Дневник Хиндея — истины врата.Читаем… «Полночь. — Мгла. Тридцать шестаяПод нами промелькнула широта,И курсом на Тибет промчала стаяСкворцов. — На крылья нам легла густаяПримерно в четверть первого роса. —Укрыл царевну мехом горностая:Озябнув, эта девица-красаРычала погрозней рассерженного пса.
LXXIII Час без пяти. — Из новенькой двустволкиДуплетом сбил ночного мотылька. —Изжарил: есть хотели все, как волки;Царевна же не съела ни куска.И пусть не ест, печаль невелика. —Недобрый знак: навстречу мчится филин!Пишу и вкось, и вкривь — дрожит рука…Я, не лишенный мозговых извилин,Предвижу: будет брак несчастьями обилен!
LXXIV До трех часов пересекали мыПространство над песками Черной Гоби. —Вдали вздымался, под покровом тьмы,Вулкан великий, изрыгавший в злобеОгонь и лаву, скрытые в утробе. —Клубился дым, стоял несносный смрад,Как будто в мерзкой городской трущобе. —Сменили курс: не воздух — сущий яд,И раскаленных глыб весьма опасен град.
LXXV Примерно в три часа метеоритомНакрыло наш обоз. — Какой удар!Жалею о сервизе, вдрызг разбитом(Еще погибли паж и кашевар). —Царевне обожгло подол — кошмар!Она визжала: „Ух, головотяпы!“ —И обещала уйму лютых кар.Да, не хотел бы ей попасться в лапы…О ужас! Нетопырь моей коснулся шляпы!
LXXVI Три двадцать и четырнадцать секунд. —Большой пожар на западной равнине:Пылает город. — Битва или бунт? —Ах, это город Балх! Боюсь, отнынеКонец его богатствам и гордыне… —Близ нас парит чудовищный грифон!Удвоил стражу: дам отпор скотине! —Отставить. Пронесло. Убрался вон.Летим не без помех, но все же без препон.
LXXVII Три тридцать. — Отдохнуть велит рассудок.Пятиминутный сделали привалНа облаке. — Внизу, под звуки дудокИ бубнов, шел пикник, иль карнавал:Облюбовав обширнейший прогалМеж древних кедров, буйные оравыОтплясывали. Кто не танцевал —Другие находил себе забавы,А кое-кто и спать ложился прямо в травы.
LXXVIII Убил гуляку, обронив брегет(Хорошие часы, ей-Богу, жалко!) —Два золотых тотчас метнул вослед,В уплату за услуги катафалка. —По мопсу ханской дочки плачет палка:Ворчал в ответ на мой игривый свист! —Царевна, как заправская гадалка,Тасует карты: назревает вист. —Сыграли. Говорит, я на руку нечист.
LXXIX И в шахматной игре свою сноровкуЦаревна показала после карт.Под шахом совершая рокировку,Вошла в неподражаемый азартИ зарычала, точно леопард. —Четыре с чем-то. — Ранняя пичугаПоет. — Прислуга дремлет у бомбард. —Царевна спит. — Царю придется туго:Во сне зовет она возлюбленного Гуго.
LXXX Ох! Маховое выпало пероИз левого крыла! Ужель дряхлею?Да нет же! Чует, чувствует нутро:Я полон сил! Ведь я себя лелеюКак цветовод — любимую лилею! —Примерно пять. Зарей горит восток. —Примерно в шесть увидели Пантею. —Велю снижаться за витком виток,Чтоб нами весь народ полюбоваться мог.
LXXXI По нисходящей прянули спирали. —Какие толпы! Сколько суеты! —Мещане в высь восторженно взирали,Как солнце увидавшие цветы. —Велел парить, убавить быстроты. —Бутоны, первоцветы луговыеНесметно, как осенние листы,Повсюду сыпались на мостовые. —И ликовал народ, вытягивая выи.
LXXXII А дальше, мнилось, лицами зевакИ улицы и площади мостили!Над каждой кровлей полоскался флаг,И стягами украсили все шпили:Старались, не ленились, простофили!..По городу катился громкий гул,И чудилось, бушует море, илиБольшое стадо буйволов спугнулОхотник (сей пассаж — народу не в похул).
LXXXIII „Ура невесте царской! Честь и слава!“ —Разнесся рев. Невеста же в ответРаскланялась налево и направо,Меча пригоршни золотых монет —Не медяков, как утверждали, нет!Я не иду к царевне в адвокаты,Но клевета сия — постыдный бред!О, сколь неблагодарны скорохваты,Спешившие ловить цехины и дукаты!
LXXXIV Но все же всяк ревел, как добрый слон:„Кроханна, славься!“ И под эти кликиМы низлетели наземь близ колоннИмперской знаменитой Базилики.На караул гвардейцы взяли пики,Вельможи низко поклонились намИ подняли приветливые лики.Вступаем во дворец… О стыд и срам!Какой хаос! Какой нежданный тарарам!
LXXXV Замест монарха и монаршей свитыЗа широко раскрытыми дверьмиКрикливые столпились троглодиты,С несмысленными схожие зверьми —Вернее, эльфы, пьяные вельми.Шваль: судомойки, вице-судомойки,Лакеи — эту дрянь поди уйми,Когда у них разгар лихой попойки!И все до одного трещали, словно сойки.
LXXXVI Потом узрел коронного судьюНа четвереньках: полагаю, эляНесчастный выпил целую бадью;Градоначальник, ставший жертвой хмеля,Вовсю бранился, кулаками целяСоседу в ухо, или же в висок;Стряпухи же лобзали менестреля.Кто мог шагать — шагал наискосок,И от паденья был подчас на волосок.
LXXXVII Поэт придворный вскачь по вестибюлюПримчал к царевне, оседлав шута,И проталаму спел, а после — дулюЯвил… И вся лихая сволотаЗаржала! В гневе я отверз уста:„Где государь? Ответствуйте!“ Куда там…Царевну одолела дурнота.Я крикнул, дал приказ войти солдатам.И кинулся царя искать по всем палатам.
LXXXVIII И тут новейший царский блюдолизНавстречу мне шагнул, давясь от смеха:Напившийся до положенья ризГадатель Плудт…»Немалая утеха!Маг не разбил, что скорлупу ореха,Себе главу! Меж персонажей вразВозникла бы досадная прореха —Но летописец утешает нас:В живых остался маг, меж магами — алмаз.
LXXXIX И, как сановник, облеченный властью,Плудт повелительно прервал дебош.· · · · · · · · · · · · · · · · · · · · · · · ·
Гиперион
