Леонид Леонов - Живая память. Великая Отечественная: правда о войне. В 3-х томах. Том 3. [1944-1945]
Чанчунь — столица Маньчжоу-Го. Город новый. Отличная планировка, широкие проспекты, зеленые аллеи отделяют тротуары от мостовых. Большие здания европейского типа, только характерный изгиб черепичных крыш придает им восточное своеобразие.
Резиденция императора Генри-Пу-И, последнего отпрыска цинской династии, пустует. Пу-И оказался у нас в плену. Сдалась в плен и его многочисленная свита. Личная гвардия императора и другие маньчжурские войска не оказали серьезного сопротивления нашим войскам.
Окраины Чанчуня поражают своей убогостью. Море фанз, слепленных из жердей и бумаги. Японцы довели жизнь китайцев до нищенства. Весь урожай риса они забирали себе. Китайцам употреблять рис запрещалось. За утайку риса полагались палки и даже тюрьма. Хлеб и сахар тоже были запретными для китайцев. Многие даже не знали, что это такое.
Десантники высадились на Гиринском аэродроме, завязали уличные бои. На помощь им подоспели танкисты.
Покидая Гирин, японцы подожгли товарную станцию, нефтяные склады. Взрываются огромные баки, черный густой дым клубится до самого неба.
Японское население не успело эвакуироваться. Наше командование заявило им, что советские войска с мирными людьми не воюют. Заявление успокоило японцев. Они безбоязненно занимаются своими делами. Торгуют магазины, трубят по утрам мусорщики, к их тележкам торопятся женщины с ведрами и корзинами. Разносчики катят легкие тележки с яблоками, капустой, хризантемами, наперебой расхваливают свой товар.
Гирин расположен у подножья горного хреба Лаоэлин. Горы были приспособлены для обороны. Но наши части появились не там, где их ждали. Не заслонила Гирин и быстрая река Сунгари.
Центр Гирина сплошь японский. Тут современные здания, чистота, скверики, стриженая трава на газонах, цветы. Китайское население оттеснено на окраины. Там ветхие фанзы, там тесно, грязно. Сразу видно, кто господа, а кто служит им.
Советский солдат убежденно говорит собравшимся вокруг него рикшам:
— Скоро вы переселитесь на лучшие улицы, в лучшие дома.
Китайцы недоверчиво улыбаются:
— А кто же будет управлять?
— Сами! — убежденно отвечает солдат.
Так и есть. На улицах уже китайские регулировщики, началась регистрация безработных, созданы профсоюзы.
Вечером на стадионе — общегородской митинг. Более двадцати тысяч стеклось сюда народу. Реют советские и китайские флаги. В руках у каждого тоже флажки. На трибуне красное полотнище: «Ура СССР», «Ура Китай». Исполняются советский и китайский гимны. Выступает комендант города, выступают представители населения. Говорят горячо, страстно.
— Красной Армии-освободительнице — десять тысяч лет!
— Советскому Союзу — десять тысяч лет!
18 августа наши воздушные десанты высадились еще в нескольких городах Маньчжурии и Кореи, чтобы захватить аэродромы и другие важные военные объекты, предотвратить их разрушение.
Всего десять дней продолжалась здесь война. Десять дней, которые потрясли японский милитаризм до самого основания.
Радостная весть о полной капитуляции Японии облетает, как птица, наши войска. Всеобщее ликование. Дивизия «катюш», в которой я нахожусь, выпускает последний залп. Это не боевой залп, а салют в честь победы. Гвардейцы минометчики кричат ура, кидают в небо пилотки.
Армию Маньчжоу-Го постигла та же участь, что и Квантунскую армию. Она была наголову разбита, а остатки ее сдались в плен. Сам главнокомандующий ее император Пу-И задолго до конца боев покинул свою столицу, свою армию и свою империю.
На Мукденском аэродроме император вместе со своей свитой попал в плен. Впрочем, пленение свое он рассматривал не как поражение, а как освобождение от ига японских захватчиков. Он даже передал командиру десантников заявление, в котором были такие слова: «С глубоким уважением к Генералиссимусу Советского Союза Сталину, я выражаю ему искренние чувства благодарности и желаю его превосходительству доброго здоровья».
Что ж, видимо, действительно, неуютно чувствовал себя император в своей империи, в которой хозяйничали японцы.
Когда прозвучал в эфире приказ Микадо о капитуляции, японские солдаты вышли из укрытий. С готовностью складывают они в штабеля винтовки, бросают в общую кучу самурайские мечи, стаскивают в одно место и устанавливают рядами пулеметы, минометы, орудия. Низкорослый японский офицер с непомерно большой саблей на боку распоряжается этой работой. Приказания его выполняются скрупулезно и неукоснительно.
Полки, бригады, дивизии вместе со своими командирами маршируют в плен. Только нашему фронту сдалось семьдесят генералов, и никто из них не драматизирует это событие, никто не делает себе харакири, чтобы избавиться таким образом от позора. Некоторые офицеры запросились в плен со своими семьями.
Первыми начали разоружаться части третьей японской армии. Вслед за ними сложила оружие пятая армия. Командующий армией генерал-лейтенант Симидзу положил на землю самурайский меч и тихо отошел в сторону.
Теперь, когда не нужно стоять друг против друга с оружием, японцы относятся к нам без отчужденности и вражды.
О Советском Союзе они в полном неведении. А если и знают что-либо, то только небылицы и нелепости, заимствованные из геббельсовской пропаганды. Японское информационное ведомство довольно плодотворно сотрудничало с информационным ведомством Гитлера. Сейчас как бы спадает туман, и японские солдаты с интересом слушают рассказы о нашей стране.
Чье сердце не дрогнет при виде Порт-Артура? Прилепившийся к берегу Желтого моря как ласточкино гнездо, окруженный невысокими горами, Порт-Артур очертанием своим напоминает Севастополь. И от этого он кажется еще роднее.
Японцы после захвата Порт-Артура в 1904 году нацелились на Владивосток и ждали удобного случая, чтобы захватить его. Такой случай был, когда в годы революции японские войска оккупировали нашу Приморскую область. Они сожгли в топке паровоза Лазо, но им в конце концов пришлось уносить ноги. Конечно, наш Дальний Восток остался для них лакомым куском. Известно, что японский генеральный штаб еще в девятнадцатом веке разработал план захвата наших земель. И вот план этот рухнул. Советские войска прочно утвердились на Порт-Артурской твердыне.
С душевным трепетом ступаю на камни мостовых, обильно политые русской кровью. Благоговейно прикасаюсь к шрамам старинных крепостных стен. Взбираюсь на знаменитую Перепелиную гору, господствующую над сушей и морем.
Внизу под горой огромная бухта, разрезанная на западную и восточную части узкой полосой земли, именуемой тигровым хвостом. Бухту эту надежно защищают форты, капониры, бронированные поворотные башни, каменные переходные галереи, пороховые погреба, врубленные русскими руками в голые сопки, господствующие над всем пространством. Крепостные стены, сложенные из дикого камня и скрепленные железом и цементом, увенчанные и ныне грозными орудиями, пожалуй, не разбить даже современной артиллерией. Тот, кто обладает Порт-Артуром, этой великолепнейшей позицией, созданной природой и людьми, тот, безусловно, владычествует в этих краях.
Почему же он пал в 1904 году?
Сто пятьдесят семь дней и ночей выдерживал осаду Порт-Артур. Это был ад. Не хватало оружия, снарядов и патронов, нечем было перевязывать раны, не хватало продовольствия. 2 декабря был убит вдохновитель обороны генерал Кондратенко. Вечная слава ему! Через 18 дней комендант крепости генерал Стессель сдал крепость.
Русско-японская война была чужда русскому народу, тем не менее солдаты сражались храбро, с великой отвагой и доблестью. Команды кораблей «Гиляк», «Пересвет», «Забияка», «Европа», «Паллада», «Баян» решили пойти на дно, но не сдаваться противнику.
Прославленный форт номер 2 дольше других сопротивлялся японцам.
Притихшие, словно углубленные в себя, осматривают ныне этот знаменитый форт советские бойцы. Они пришли сюда издалека. За плечами расстояние, превышающее четверть земного экватора. Каждый участвовал в десятках сражений, не раз смотрел смерти в глаза. Они знают, что такое атака, яростный огонь артиллерии всех калибров и что такое пикирующие «юнкерсы», сбрасывающие фугасы весом в тонну. Все испытано ими, и потому с таким почтением рассматривают они поврежденные стены форта, сохранившиеся с тех пор орудия.
Пожилой солдат Гаврилов поднял заржавленный кусок железа, подбросил его на ладони, сказал:
— Может, этим осколком убило Кондратенко, а может, моего отца. — Оглядев печальным взглядом товарищей, пояснил: — Отец был наводчиком орудия в форту номер 2. Тут его и ранило смертельно.
Опустившись на колени, Гаврилов взял горсть земли, чтобы отвезти ее престарелой матери.
Длинный путь проделал Гаврилов сначала на запад до самого Берлина, потом на восток до Порт-Артура, чтобы увезти на родину горсточку земли, обагренную кровью отца, чтобы поклониться праху его, отрапортовать о великой победе советского оружия на западе, на юге, на севере и на востоке.
