Леонид Леонов - Живая память. Великая Отечественная: правда о войне. В 3-х томах. Том 3. [1944-1945]
В 9 часов по московскому времени по всем телефонным аппаратам прозвучала команда: «Огонь!» Тысячи орудий и минометов разных калибров обрушили на противника лавину смертоносного металла. Снаряды и мины рвались по всей глубине внешнего и внутреннего оборонительного обводов Кенигсберга.
Три часа не смолкала артиллерийская канонада. Солнечное утро погасло — к небу поднялись клубы густого, едкого дыма и черной гари. Содрогалась земля, дыбились асфальтовые мостовые. За двойным огневым валом в атаку ринулись передовые стрелковые батальоны. Они блокировали форты «Шарлоттенбург» и «Линдорф».
Огонь советской артиллерии ошеломил гарнизон Кенигсберга. Не выдержав нашего натиска, гитлеровцы стали оставлять свои позиции и группами сдаваться в плен. Солдат-пленный на допросе показал: «Действия русской артиллерии были ужасны. Я ничком лежал в траншее, засыпанный землей, и ожидал смерти. Снаряды рвались неподалеку от меня. Пришел в себя только тогда, когда в город ворвались русские».
Противник тоже пытался бить по нашим батареям и наблюдательным пунктам. Сильному огневому налету подвергся район фольварка Фухсберг, где на чердаке двухэтажного дома размещался мой наблюдательный пункт. В это время там находились Маршал Советского Союза А. М. Василевский, Главный маршал авиации А. А. Новиков, генерал армии И. X. Баграмян, командующий 43-й армией генерал-лейтенант А. П. Белобородов.
Продвижение советских войск продолжалось. Наши воины успешно отражали контратаки гитлеровцев, шли на штурм последних очагов сопротивления. Высокий наступательный порыв владел всеми.
К вечеру первого дня боя наши войска овладели мощными укреплениями в районе пруда Филиппс, заняли девять пригородных поселков, форсировали канал и вступили в предместье восточно-прусской столицы.
После прорыва внешнего обвода в бой ринулись штурмовые подразделения. В качестве орудий сопровождения применялись пушки всех калибров, вплоть до гаубиц большой мощности, которые двигались в составе стрелковых рот и батальонов, расчищая огнем и колесами путь для наступающих подразделений.
В первый день штурма мы вышли к внутреннему обводу. Здесь пришлось остановиться, так как не могли преодолеть яростное огневое сопротивление врага. Закрепившись на достигнутом рубеже, стали готовиться к новому броску.
Ночь на 7 апреля мы провели в подразделениях. Узнали о героической гибели гвардии майора Г. М. Санникова. В критический момент боя Санников заменил тяжело раненного наводчика первого орудия в 5-й батарее. Когда же был убит командир штурмовой роты, майор Санников повел бойцов в атаку…
В ту же ночь я собрал офицеров штаба и командиров бригад. Уточнили конкретные боевые задачи, поставленные перед каждой частью, и характер взаимодействия с пехотой в уличных боях.
Утром 8-го после тридцатиминутной артиллерийской подготовки войска возобновили штурм Кенигсберга. Бригады тяжелых орудий продолжали разрушать вражеские укрепления. Орудия, входившие в состав штурмовых групп, по-прежнему вели огонь прямой наводкой.
Во второй половине дня передовым батальонам удалось прорваться к окраине Кенигсберга и завязать там уличные бои. Воины сражались за каждый дом, за каждую лестничную площадку. И чем дальше мы продвигались к центру города, тем ожесточеннее сопротивлялся противник.
Кенигсберг заволокло черно-бурым дымом. Гитлеровцы то и дело бросались в контратаки. Несколько неприятельских подразделений вышли в район огневых позиций 12-го минометного полка майора Е. В. Тамарова. Разгорелся жаркий бой. В самый критический момент на выручку минометчикам подоспела группа бойцов только что прибывшего пополнения во главе с заместителем командира 12-го полка подполковником Н. Г. Зубец. С непокрытой седеющей головой он выскочил из окопа и с криком «За мной, вперед!» увлек минометчиков в атаку.
Первым в центр пылающего Кенигсберга ворвался 11-й минометный полк подполковника Е. Л. Вильшанского, а следом за ним — 5-я батарея 261-го гвардейского пушечного артиллерийского полка, которой командовал Герой Советского Союза старший лейтенант В. С. Алхимов. Семитонные пушки его батареи не предназначались для ближнего боя, особенно в условиях большого города. Но еще в боях за Вильнюс его батарея одной из первых в нашей дивизии буквально влетела в горящий город и меткими выстрелами уничтожила большую группу гитлеровцев. Отличился он и на подступах к границе Восточной Пруссии. Наблюдательный пункт Алхимова окружили немецкие танки, но Владимир Сергеевич не потерял самообладания и вызвал огонь на себя.
Вражеская атака была отбита… В лихо сдвинутой набок ушанке, с орденами Отечественной войны и Красной Звезды (Золотую Звезду Героя Советского Союза Владимир еще не успел получить, хотя указ уже был подписан), Алхимов на большой скорости пронесся на своей машине мимо моего наблюдательного пункта и скрылся в горящем переулке.
Ворвавшись в город, артиллеристы неотступно сопровождали пехоту, своевременно и быстро обрушивали огонь своих орудий по скоплениям живой силы и огневым средствам противника.
Докладывая мне о действиях дивизиона, майор Чепелев, в частности, рассказал о мужестве командира орудия гвардии старшего сержанта В. Л. Силина. Дело было так. На пути движения штурмовой группы оказался кирпичный завод, приспособленный к круговой обороне. На чердаках заводских зданий были наблюдательные пункты с пулеметами и орудиями. Огонь противника преграждал путь нашей пехоте. Орудие Силина, поддерживающее штурмовую группу, сделало несколько метких выстрелов. Снаряды заставили замолчать вражеские пулеметы и пробили бреши в стенах здания. Пехотинцы через них проникли во двор, бросились в атаку и овладели заводом.
Разговор мой с майором Чепелевым шел около 152-миллиметровой гаубицы, расчетом которой командовал Силин. Я познакомился со старшим сержантом, спросил его о настроении бойцов.
— Настроение боевое, товарищ генерал, — отвечал он. — Гоним врага, война к концу идет.
Третий день штурма начался с короткой артиллерийской подготовки, после которой войска снова ринулись на штурм вражеских укреплений. В этот день в дополнение к мощным ударам артиллерии на фашистов обрушила свой смертоносный груз фронтовая авиация. На наших глазах, словно карточные домики, стали разваливаться остатки каменных преград. В городе возникли пожары. Взрывы. Стрельба. Всюду дым и чад… Улицы были завалены техникой, оружием, трупами солдат и офицеров. Поняв полную безысходность положения, гитлеровцы группами стали сдаваться в плен.
Тесня врага, войска 43-й армии 8 апреля вышли в район станции Прегель и соединились там с частями 11-й гвардейской армии. Кольцо окружения вокруг кенигсбергской группировки замкнулось. Наши пушки яростно били по городу, в котором оставалась немалая часть сопротивлявшегося гарнизона во главе с комендантом цитадели генералом от инфантерии Отто Ляшем.
9 апреля остатки Кенигсбергского гарнизона вместе с его штабом безоговорочно капитулировали. Пала твердыня Германской империи, как хвастливо называли Кенигсберг гитлеровцы.
За боевые заслуги при штурме Кенигсберга всему личному составу нашей дивизии прорыва Верховный Главнокомандующий объявил благодарность. Я был удостоен ордена Кутузова 2-й степени. Многие части получили почетные наименования Кенигсбергских, были награждены орденами.
Поздно вечером мы собрались у радиоприемников послушать Москву. В честь воинов, сокрушивших кенигсбергскую цитадель, гремели залпы артиллерийского салюта.
После капитуляции Кенигсберга в Восточной Пруссии осталось восемь вражеских дивизий, в том числе танковая, которые веером закрепились на Земландском полуострове, прикрывая подступы к военно-морской базе Пиллау (Балтийск).
11 апреля маршал А. М. Василевский обратился к немецкому командованию с предложением прекратить сопротивление, сложить оружие и сдаться в плен. Противник не внял здравому смыслу. 13 апреля войска 3-го Белорусского фронта перешли в наступление. Началась Земландская операция.
43-я армия, в составе которой оставалась наша дивизия, получила боевую задачу: «Прорвать оборону противника на участке Матгетен, Наутцвинкель и не позднее второго дня операции овладеть районом Циммербуде».
Нашему продвижению мешал форт, опоясанный тремя рядами проволочных заграждений и окруженный рвом, наполненным водой. За колючей проволокой чернел глубокий противотанковый ров. Из узких бойниц, прорезанных в бетоне, вели огонь пулеметы и орудия. Из-за стен форта били минометные батареи. Пехотинцы раз шесть поднимались в атаку, но все безуспешно.
Ближе всех к форту находились позиции 1-го дивизиона 12-го минометного полка 43-й минометной бригады, которая поддерживала действия 74-го гвардейского стрелкового полка.
